Часть четвертая. Ванда Селдон (5)

[1] [2] [3] [4]

– Мистер Биндрис, честно говоря, я не обещаю вернуть долг. Я ищу безвозмездной субсидии.

– Даже если бы я хотел дать вам денег – и как это ни странно, должен вам сказать, почему-то мне очень хочется это сделать – я бы не смог, У Императора – парламент, а у меня – совет директоров. Я не могу сделать такой щедрый подарок без разрешения совета, а они ни за что на такое не согласятся.

– Почему? Ведь ваша фирма очень богата. Несколько миллионов для вас – сущий пустяк.

– Приятно слышать, – усмехнулся Биндрис. – Но только, увы, именно сейчас наши доходы упали. Не настолько, чтобы мы обанкротились, но настолько, чтобы мы обеспокоились. Если вся Империя в упадке, в упадке и ее составные части. Мы не в состоянии подарить кому-либо несколько миллионов… Мне искренне жаль, но ничего не поделаешь. – Селдон сидел молча, Биндрис участливо обратился к нему. – Послушайте, профессор Селдон, честное слово, я бы от души хотел помочь вам, в особенности ради прекрасных глаз вашей внучки, по ничего не могу поделать. Ну, в конце концов, мы же не единственная крупная фирма на Тренторе. Поищите еще, профессор. Может быть, в другом месте вам больше повезет.

– Благодарствую, – сказал. Селдон и встал. – Мы попытаемся.

23

Глаза Ванды были полны слез, но не от тоски, – она была в ярости.

– Дедушка, – сказала Ванда, – я не понимаю. Просто не понимаю! Мы побывали уже в четырех фирмах. И каждый из бизнесменов вел себя грубее и нахальнее предыдущего. Последний нас просто выгнал вон. Теперь нас просто никто на порог не пустит.

– Тут нет никакой тайны, Ванда, – вздохнул Селдон. – Понимаешь, когда мы явились к Биндрису, он не знал, зачем мы пришли, и вел себя мило и гостеприимно, до тех пор пока я не заикнулся о скромном подарке в несколько миллионов кредиток. Он сразу стал гораздо менее мил и гостеприимен. А потом, я думаю, по Трентору прошел слух о том, что нам нужно, и каждый последующий богач принимал нас все менее и менее радушно, а теперь нас уже никто и принимать не хочет. Они не собираются давать нам денег, так что толку тратить па нас время?

Ванда обернула свой гнев против себя.

– А я-то, я-то хороша! Просто сидела, как дура. Полный нуль!

– Я бы так не сказал, – возразил Селдон, – На Биндриса ты произвела впечатление. Знаешь, мне показалось, что он, и правда, не прочь был дать мне денег, и в основном, из-за тебя. Ты «толкала» его и кое-чего добилась.

– Мало чего добилась. И потом, о каком впечатлении ты говоришь? Он просто счел меня хорошенькой.

– Ты не хорошенькая, – пробормотал Селдон. – Ты красивая. Очень красивая.

– Ну, дед, и что же мы теперь будем делать? – спросила Ванда. – Столько лет труда, и теперь психоистория погибнет?

– Знаешь, – успокаивал Селдон, – я думаю, в этом есть какая-то неизбежность. Я уже почти сорок лет предсказываю гибель Империи, и теперь, когда Империя гибнет, психоистория гибнет вместе с ней.

– Но психоистория спасет Империю – хотя бы частично.

– Знаю. Но я не могу заставить ее помочь.

– Значит, будешь смотреть, как она гибнет?

Селдон покачал головой.

– Попытаюсь сделать так, чтобы этого не случилось, но что я буду делать для этого, честно тебе скажу – не знаю.

– А я буду практиковаться, – заявила Ванда. – Должен же быть какой-то способ усилить мои «толчки», чтобы получалось легче и точнее заставлять людей делать то, что я хочу.

– Как бы я хотел, чтобы у тебя получилось!

– А ты что будешь делать, дедушка?

– Да ничего особенного. Знаешь, пару дней назад, когда я шел к Главному Библиотекарю, я заметил троих молодых людей – они сидели у галактографа и спорили о психоистории. Один из них меня почему-то сильно заинтересовал. Я попросил его встретиться со мной, и он согласился. Сегодня я встречаюсь с ним в библиотечном кабинете.

– Хочешь предложить ему работу?

– Хотел бы… но денег нет. Однако потолковать с ним не мешает. Что я теряю, в конце концов?

24

Молодой человек явился точно в назначенное время – ровно в 4 т. с. в. (по тренторианскому стандартному времени), и Селдон довольно улыбнулся. Он любил пунктуальных людей. Он оперся ладонями о крышку письменного стола и уже собирался было встать, чтобы поздороваться с гостем, но молодой человек поспешил сказать:

– Прошу вас, профессор, не вставайте. Я знаю, у вас больная нога.

– Спасибо, молодой человек, – улыбнулся Селдон. – Однако это не значит, что вы не можете сесть. Прошу вас, садитесь.

Молодой человек сиял куртку и сел.

– Вы уж простите меня… – сказал Селдон, – но тогда, когда мы впервые встретились и я договорился с вами о свидании, я даже не удосужился спросить, как вас зовут.

– Стеттин Пальвер, – представился молодой человек.

– А-га, Пальвер… Пальвер… Что-то очень знакомое…

– Так и должно быть, профессор, Мой дед частенько хвастался, что был знаком с вами.

– Ваш дед? Ну, точно! Джорамис Пальвер. Он был на два года моложе меня, вроде бы, Я все пытался уговорить его поработать над психоисторией, а он упорно отказывался. Он твердил, что никогда не сумеет так хорошо выучить математику. Очень жаль! Как его дела, кстати говоря?

Пальвер опустил голову.

– Как дела? Он пошел по тому пути, по которому уходят из жизни старики. Он умер.

Селдон нахмурился. На два года моложе – и умер. Старый друг! Как же они ухитрились так разойтись, что он даже не слышал о его смерти?

– Мои соболезнования. Простите меня, – тихо проговорил Селдон.

– Он прожил интересную жизнь, – сказал молодой человек.

– Ну а вы, молодой человек, где учились?

– В университете Лангано.

– Лангано? – сдвинул брови Селдон. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь это не на Тренторе, верно?

– Нет. Мне как раз хотелось поступить в провинциальный университет. На Тренторе, как вы, конечно, знаете, университеты переполнены. А мне хотелось отыскать местечко, где бы я мог спокойно заниматься.

– И что же вы изучали?
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.