А. Каратыгин и А. В. Мартынов. СЦЕНИЧЕСКИЙ КОНТРАПУНКТ (3)

Спектакль подводил итог памятному для них обоих году. В том году Каратыгин сыграл семь новых ролей, Мартынов — двадцать пять. Знаменитый трагик мог утешить себя тем, что этот год не показательный — он долгое время был за границей. В прошлом, 1844 году он выступил все-таки не в семи, а в тринадцати ролях. А у Мартынова? Двадцать шесть. Шел общий процесс демократизации искусства, отразившийся и на репертуаре Александрийского театра.

Много выступали Каратыгин и Мартынов в пьесах, так или иначе связанных с образом Петра I, который среди отечественных исторических фигур больше всего интересовал русское общество. Оценка деятельности Петра, отношение к его личности занимали царя и государственных деятелей, историков, литераторов, живописцев, актеров. Николай I мнил себя монархом, похожим на Петра, так же как и он, укреплявшим государственную власть. Ссылаясь на петровскую жестокость по отношению к инакомыслящим, можно было оправдать все — расправу над декабристами, повальный полицейский сыск. Николай, как известно, ждал от Пушкина "Историю Петра", но поэт не оправдал царских надежд. Пушкин рассматривал образ Петра без умиления, диалектически, он видел в нем великого человека и тирана, "гений всеразрушительный и всесозидающий". В "Арапе Петра Великого" и в "Медном всаднике" Петр и просвещенный преобразователь, и деспот, ломающий жизнь «частных» лиц.

Каратыгин, по словам С. Т. Аксакова, был сотворен исполнять роли царей. В эпоху Николая I разрешалось выводить на сцену венценосных особ, но только до воцарения Романовых. Таким образом, пьес, где непосредственно действовал бы Петр, не было, но во многих произведениях его славили, восхваляли, благодарно вспоминали и даже показывали под другими именами. Такие пьесы создавали Полевой, Кукольник, отец и сын Зотовы; в них громко звучал панегирик Петру. То, чего не захотел сделать Пушкин, делали другие.

Действие пьесы Полевого "Иголкин, купец новгородский" происходит в 1717 году. Узник стокгольмской крепости пленный купец Иголкин не может снести оскорбительные речи в адрес Петра и убивает двух шведских солдат.

Иголкин. Ругатели царя моего наказаны! Ура Иголкин! Теперь, господи, благодарю тебя! Теперь хоть испить чашу смертную, благословляя моего государя православного!

Иголкина должны казнить, но, восхищенный его поведением по отношению к монарху, Карл XII милует его и отпускает на родину. В эпилоге Иголкин возвращается в Петербург, Петр жалует ему золотой кафтан и приглашает па почетный пир. Каратыгин-Иголкин с пафосом произносил: "Господи! Услыши молитву мою, да будут внуки наган так любить Отечество и царя православного, как мы их любим, и да будут цари русские подобны Петру Алексеевичу!"

Белинский писал Боткину 30 декабря 1840 года о Полевом: "Я могу простить ему отсутствие эстетического чувства. {…} Но для меня уже смешно, жалко и позорно видеть его фарисейско-патриотические, предательские драмы народные ("Иголкина" и т. п.)" [57].

В «Иголкине», как и в ряде других пьес Полового, представал идеальный образ купца, беззаветно преданного царю. Верноподданнические чувства театрального купца щедро награждались в пьесе, а реальные купцы — «бородки», сидевшие в верхних ярусах Александрийского театра, не оставались в долгу перед прославлявшим их автором. Утром они обсчитывали покупателей в Гостином и Апраксином дворах, разглаживали замусоленные кредитки и терпеливо сносили понукания щеголей-дворян, а вечером, сидя в роскошном зале, видели людей своего сословия благородными, смелыми, честными и невероятно подымались в собственных глазах. За это стоило платить деньги и, поплевав на руки, бить в ладоши.

Мартынов исполнял небольшую, чисто служебную роль тюремщика Христиана, который сторожит Иголкина. Он выведен для того, чтобы с лучшей стороны представить зрителям главного героя ("Я вам очень благодарен, — говорит он, обращаясь к Иголкину, — вы у меня такой добрый и смирный — сидите у нас вот уже почти два года, а от вас никакого беспокойства нет") и выслушивать «патриотические» речи Иголкина ("Царь Петр Алексеевич строит свою столицу не на чужой, а на русской земле. Петербург — русская земля, на ней сражался наш святой князь Александр Ярославич — предки наши купили ее своею кровью").

Если в «Иголкине» совместная сцена Каратыгина и Мартынова не была ничем примечательна, то в пьесе Полевого "Ломоносов, или Жизнь и поэзия" (1843) она была самой интересной.

Драматическая хроника о Ломоносове также связана с образом Петра. Вся жизнь Ломоносова озарена светом петровских деяний. Ломоносов — Каратыгин часто вспоминает великого императора, который "старался ученье водворить в Русской земле". Монологи Ломоносова Каратыгин произносил в своей обычной декламационной манере, и, как отмечал критик, в первом акте, изображая молодого рыбака, "он показался нам не тем, чем должен быть рыбак Ломоносов: мало простоты, мало натуры" [58].

Рассказывая о неожиданном для него успехе «Ломоносова», Полевой писал своему брату Ксенофонту 19 февраля 1843 года:

"В третьем действии плачут, когда у Ломоносова нет гроша на обед и Фриц приносит ему талер, — а не знают, что это за несколько дней с самим много было и что сцена не выдумана" [59].

Впечатляющей была сцена и немецком городе Марбурге, где учится молодок Ломоносов. Он жених Христины, дочери бедной женщины. Хозяин дома, где живет Христина с матерью, богатый вдовец фон Кляуз, требует квартирную плату, в противном случае он грозится выселить их. Но есть одни выход — Кляуз предлагает Христине стать его женой. "Я скорее брошусь в реку, нежели за вас выйду", — в отчаянии говорит Христина. Бедный человек, по имеющий денег оплатить жилье, человек, которого могут выгнать на улицу, — один из распространенных типов у писателей "натуральной школы", врывается в пьесы, далекие от этого направления, а иногда и противостоящие ему.

В «Ломоносове» фон Кляуза играл Мартынов. Актер жестко изображал подобные персонажи — елейных, бессердечных кровопийц, людей отталкивающих и комических одновременно. В момент драматического объяснения Христины и Кляуза входит Ломоносов, отдает за невесту ее долг и посрамляет Кляуза. Сцена эта неизменно вызывала восторг зрителей своей живописностью и динамичностью.

Действие драмы Н. В. Кукольника "Иван Рябов, рыбак архангелогородский" (1839) происходит во время Северной войны, в 1701 году, на рыбацком острове близ Архангельска, к которому подходят боевые неприятельские корабли. У кораблей, везущих шведов, нет своих лоцманов. Рыбак Рябов прикинулся изменником, вызвался проводить вражеские корабли и намеренно посадил их на мель. Такова схема пьесы. Особенного успеха она не имела, хотя Каратыгин в роли "архангельского Сусанина" привлекал внимание зрителей. "Только появление г. Каратыгина-1 (Ивана Рябова) оживляло по временам сцену и зрителей", — писал журнал "Репертуар русского театра" [60]. В этой «патриотической» драме Кукольник ориентировался на декламаторские возможности Каратыгина, который в роли Ивана Рябова призывал к защите "церковных святынь".

Рябов в исполнении Каратыгина только назывался рыбаком, в нем не было черт простолюдина, он ничем не отличался от обычных каратыгинских героев и вельмож. В то время, о котором идет речь, авторы стремились, чтобы в драме рядом с торжественной, высокой сферой была сфера низкая, комическая. И в драме "Иван Рябов" действовал шутовской персонаж — рыбак Омелька, которого играл Мартынов. Общих сцен у Ивана Рябова и Омельки не было, но фигура труса и пьяницы должна была оттенять героическую величавость главного персонажа драмы Кукольника.

Когда в 1843 году Кукольник представил в цензуру переделанную им из своей повести пьесу под названием "Князь Яков Федорович Долгоруков, или Правда — лучшим друг царю", цензор М. Гедеонов убрал первую половину заголовка. В названии остался не Долгоруков, а царь — царь Петр.

Князь Долгоруков, которого играл Каратыгин, — лицо историческое. Сподвижник Петра и участник его военных походов, Долгоруков в 1700 году был захвачен шведами в плен, где пробыл десять лет. Когда его с другими русскими военнопленными отправляли на новое место ссылки, семидесятилетний Долгоруков возглавил бупт, обезоружил охрану и приказал идти шхуне в Ревель. Вернувшись в Россию, стоя во главе Военного комиссариата, был президентом Ревизионной коллегии, прослыл строгим, справедливым, неподкупным человеком.

Пьеса начинается в том самом 1711 году, когда Долгоруков вернулся в Россию. О его возвращении из плена вел длинный рассказ матрос Чайкин (его играл П. И. Григорьев), который спасся "благодаря Бога и князя Якова Федоровича". "Отечественные записки" отмечали драматургическую слабость пьесы и вместе с тем занимательность ее сюжета [61].

По ходу действия Долгоруков произносит монологи во славу Петра, справедливости, правды, против лихоимства и взяточничества: "Великий Государь наш указал нам столько путей к благородному существованию, что постыдное лихоимство было бы выше всех преступлений… Когда я спросил его, чем больше всего угодить ему, великий Государь ответил мне: "Правдою, дядя, одною правдою. Правда — лучший друг царя".

Князю Долгорукову противопоставлен князь Зотов — богатый, самоуверенный человек, пользующийся своим влиянием и связями для выигрыша неправого дела. Зотов — Мартынов всеми средствами пытается склонить Долгорукова на свою сторону: он и запугивает князя, и "рад служить и угождать ему". Но, конечно же, Долгоруков оставался непреклонен. Аполлон Григорьев как-то отозвался о Каратыгине: "В игре его нет личного элемента" [62]. Ко всем каратыгинским ролям это отнести нельзя, но Долгоруков — фигура идеальная, персонаж, воплощавший лишь такие понятия, как Смелость, Благородство, Честность. Зотов у Мартынова — живой человеческий характер: хитрый, двуличный, изворотливый, И здесь, как это бывало в каратыгинско-мартыновском дуэте, пришли в столкновение идеал и человек, идея и характер.

Успехом у зрителей пользовалась драма в стихах Кукольника также из эпохи Петра — «Денщик» (1851), где Каратыгин гримировался Петром. Действие пьесы вялое, медленное, лишено динамики. Но, как считал режиссер русской драматической труппы Н. И. Куликов, "одно имя Великого Петра может одушевить публику" [63].

Ф. А. Кони полагал, что успехом пьеса обязана Каратыгину "Всем известно мастерство этого артиста, когда надо дать силу стиху, энергию выражению и рельефность мысли! Ему, его трем-четырем монологам принадлежит пальма главного успеха всей пьесы"
[1] [2] [3] [4]