XXIV
XXIV
Шейне-Шейндл из Касриловки — своему мужу в Егупец
Моему почтенному, дорогому, именитому, мудрому и просвещенному супругу Менахем-Мендлу, да сияет светоч его!
Во-первых, сообщаю тебе, что мы все, слава богу, вполне здоровы. Дай бог и от тебя получать такие же вести в дальнейшем.
А во-вторых, пишу я тебе: скажи сам, дурак набитый, кто был прав? Что я тебе говорила? Ведь ты целовать должен каждое мое слово! Как мать говорит: «Целуй плетку, которая тебя бьет…»
Ну, ты уже расторговался, нам, мол, много не надо… А теперь связался с замечательной компанией: подрядчики, нищие, сочинители, песельники, крысоморы… Смеяться некому, да и только! Конечно, ради этого стоит торчать в Егупце, жить в гостинице и сорить деньгами. Однако мне нравится, что ты наконец одумался: видно, говоришь ты, не суждено тебе там стать на ноги и сделаться миллионером! Ты еще сомневаешься, Мендл? Ведь я уже сколько времени твержу, чтобы ты выбил из головы все эти глупости. Быть бы мне так защищенной от всяческого зла, а тебе от глупости своей, как защищен ты от миллионов! Забудь, Мендл, о миллионах, забудь о том, что существует на свете Бродский, и благо будет душе твоей! «Не гляди на то, что выше тебя, а гляди на то, что ниже тебя», — так, кажется, написано в наших священных книгах? И не завидуй егупецким людишкам, которые гремят и трещат. Пускай трещат, пускай трескаются, пускай они себе шею свернут, как желает тебе и сейчас и всегда
твоя истинно преданная супруга Шейне-Шейндл.
Скажи, пожалуйста, с чего это ты, дорогой мой Мендл, вдруг стал расспрашивать о нашей Касриловке? И с каких пор я тебе так дорога стала, что ты забеспокоился о моем здоровье? Видно, ты и в самом деле соскучился без нас? Как моя мама говорит: «Пускай теленок прыгает, проголодается домой прибежит!»
Жду от тебя телеграммы о выезде. Пора, давно пора! Пусть это письмо мое будет последним…
Конец третьей книги
1899 — 1900