Глава 17. ДЕЛО В ШЛЯПЕ

Глава 17

ДЕЛО В ШЛЯПЕ

Вокзал пригородной станции в воскресный день сверкал и переливался всеми цветами радуги. Публика, разодетая в яркие летние одежды, напоминала огромный букет из подвижных цветов. Дамы, декольтированные, "простенько" одетые, были в туалетах нарочито случайных, тонко рассчитанных на горячие взгляды мужчин.

Бетти оделась в белое. Все на ней было среднего качества, по достаткам Давида Шапиро. Но простенькое батистовое платьице так изящно облегало стройную фигурку Бетти, черная копна волос так оттеняла её прекрасное лицо, что взоры публики с восхищением останавливались на ней.

Прибыл поезд, и оживление на станции усилилось. Еще издали Бетти заметила в толпе Беню Гурвича. Рядом с ним шел широкоплечий человек в белой широкополой шляпе, до того низко надвинутой, что лицо разглядеть было нельзя. Гурвич увидев Бетти, оставил своего спутника, подошел к ней и сказал обычным веселым тоном:

– Ну, поздравляю вас! Привез вам эту цацу. Он даже не знает, кто его ждет. Где вы думаете его принять?

Оживление Гурвича передалось и Бетти. Она, смеясь, указала на аллею вокзала, уставленную скамейками и заканчивающуюся фонтаном, на котором амур разбрасывал сверкавшие на солнце струи воды.

– Псс! - свистнул Гурвич. - Лучше не придумаешь. Подлинный рай земной! Величайший поэт не придумал бы лучшей обстановки для свидания еврейской Суламифи с русским Шерлоком Холмсом. Ха-ха! Будьте добреньки, посидите маленько: я сейчас вернусь с моим типом.

Гурвич нырнул в толпу, а Бетти присела на скамейку у самого фонтана.

Постепенно станция затихла и опустела. На платформе остались только двое носильщиков, возившихся с багажом, да начальник станции в красной фуражке, державшейся на оттопыренных ушах...

Показался Беня Гурвич. Следом за ним шел субъект в широкополой шляпе. Из-под нее резко выделялись темные очки, не столько помогающие зрению, сколько скрывающие глаза...

Гурвич исчез.

Синих и вообще темных очков Бетти инстинктивно боялась, особенно после памятной ночи. Бетти невольно вспомнила ту ночь, и настроение её упало. Не доходя до скамьи, спутник Гурвича снял свою шляпу, и Бетти ухватилась за спинку, чтобы не свалиться...

То был он!

Что делать? Бежать? Но было уже поздно. К тому же у Бетти не хватило бы сил подняться с места. Как это могло случиться? Почему она раньше не расспросила Гурвича? Как могла она не догадаться? И с его-то помощью она собирается спасать своего возлюбленного и честь своего народа? Какая злая, нелепая ирония случая!

Чиновник был не менее ошеломлен. Он сразу узнал её и застыл с приподнятой шляпой. Лицо его несколько раз изменяло свое выражение, и видно было, что он не знает, на каком выражении остановиться...

Мог ли он предполагать, что человек, желавший его спасти, окажется женщиной, да еще той самой "Венерой с еврейской улицы", за которой он столько времени безуспешно охотился и арест которой был началом конца его карьеры: с той именно ночи начались интриги против него.

Сделав над собой огромное усилие, Бетти поднялась с места и с возможной твердостью в голосе сказала:

– Мы не будем представляться друг другу, как это принято. К чему? Мы видимся в первый раз в жизни и в последний. Не будем терять времени - у нас его не так уж много. Приступим прямо к делу...

Чиновник все еще не мог опомниться. Он мял свою ни в чем не повинную шляпу и из-под синих очков метал взоры в сторону Гурвича. Но Гурвич отошел подальше, облокотился на изгородь и замурлыкал какую-то песенку.

Бетти заговорила кратко и деловито:

– Гурвич мне передал все, что вы ему говорили об обстоятельствах, при которых был убит Володя Чигиринский. Вы не должны на него сердиться: он рассказал об этом только мне, и хорошо сделал. Меня это дело интересует не меньше, а может быть, и больше вашего. Это - во-первыx. Во-вторых, я могу быть вам полезна, может быть, даже больше, чем вы себе представляете. Дело в том, что вор, говоривший вам об имеющихся у него вещественных доказательствах ранце с книгами и тетрадями, этот... забыла, как его зовут?

– Макар Жеребчик, - сказал чиновник.

– Совершенно верно, Макар Жеребчик. Так вот, то, что он рассказывал вам, а также и то, что у него есть невеста или... уж не знаю... словом, девица, у которой эти вещи хранятся, все это - правда. Я могу подтвердить: я знаю эту девицу лично, и она сама мне об этом рассказывала...

– Вы её знаете лично? Она сама вам рассказывала? - спросил изумленный и обрадованный отставной сыщик.

– Она сама... Я только забыла, как её зовут... Но это нетрудно установить, особенно вам... Вы, вероятно, помните, а если не помните, то можете навести справку по книгам... В ту ночь, когда мы... когда вы...

Субъект в синих очках понял, о какой ночи говорит Бетти, и вздумал было извиняться; но Бетти резко остановила его и попросила ни одним словом не напоминать о том, что было... Вообще, заметила она, в его же интересах и в интересах дела никогда и никому не говорить, что они уже встречались однажды.

Чиновник по-черепашьи втянул голову в плечи. Бетти продолжала свой рассказ и кончила тем, что узнать имя "той девицы" очень легко, так как только они вдвоем ночевали тогда в полицейском участке... Кроме того, она помнит, что девица называла своей родиной эту самую деревню...

Бетти кончила. Чиновник встал, снова сел и, заметно волнуясь, проговорил:

– Разрешите мне сказать несколько слов. Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарен за ваше сообщение. Вы мне такой козырь в руки дали, что теперь эти голубчики от меня не ускользнут. Мне даже незачем наводить справки. Если это та, что была арестована в ту ночь, то я уж знаю, что это - Маша Черенкова. Теперь все понятно... Так-так. Сначала мы возьмемся за нее, потом за него.

Он помолчал и снова обратился к Бетти:

– Запомните мое слово: не позже чем через неделю-две ваш Рабинович будет на свободе...

Бетти просияла и даже готова была простить ему ту ужасную ночь.

– Коллега Гурвич! - окликнула она звенящим голосом. - Где вы там запропали? Подите сюда, послушайте!

– Вот я! - сказал, подходя, Гурвич и залюбовался сияющим лицом Бетти.

– Я могу вам сообщить радостную весть: через две недели он будет на свободе!..

Бетти ожидала, что Гурвич обнаружит великий восторг и начнет расспрашивать: как да что? Но Гурвич ни о чем не спросил, отделавшись шутовским поздравлением, и закончил певуче на синагогальный лад:

– Провозгласим... аминь!

Бетти во все глаза глядела на Гурвича, но тот повернулся к чиновнику и весело сказал:

– Итак, значит, дело в шляпе. Очень рад. Но, однако, не пора ли нам налево, кругом, шагом марш?..

"Чудак!" - думала Бетти, возвращаясь на дачу, и смеялась от души впервые за много дней...