Глава 28. "ТАЙНА МАЦЫ"
Глава 28
"ТАЙНА МАЦЫ"
Рабинович-Попов, пришедший в "подряд" наблюдать, как евреи пекут мацу, решил глядеть в оба. Он дал себе слово раз навсегда покончить со своими сомнениями, избавиться от давившего его кошмара, особенно терзавшего его последние дни, после загадочного убийства несчастного Володьки. В убийстве было так много жутких моментов, а газеты известного сорта до того оживленно комментировали всю эту печальную историю, что в душу Рабиновича, несмотря на все передовые взгляды и полное отсутствие чувства национальной вражды, нет-нет да и закрадывалось какое-то болезненное любопытство...
"Ясно как день, - распиналась черносотенная газета, - что убийство несчастного Володи - дело еврейских рук... Они не только убили его, но и замучили, выкачали из живого всю кровь! Сначала нанесли 49 колотых ран и только потом уж проткнули ему шилом сердце!"
Другие газеты не ограничивались "голыми фактами", а с видом знатоков пресловутых кабалистических тайн доказывали, что евреи не могут обойтись без крови при выпечке мацы и что кровь они берут от христианского мальчика не старше 15 лет и т. д. и т. д. В их описании евреи превращались в заматерелых людоедов, дикарей.
Рабинович не мог, конечно, верить всей этой белиберде. Слишком уж белыми нитками были шиты все эти "обстоятельные подробности". Но все же хотелось "лично убедиться". Он наблюдал, не отрывая глаз, за всеми этапами процесса... Весело и оживленно принялись за работу. Мигом вскрыли мешки с мукой. Зачерпнули новым деревянным ковшом воду, смешали ее с мукой в большом, ярко начищенном медном тазу. Две белые, чистые женские руки замесили тесто. Мягкое тесто переложили на свежевыструганный стол, разрезали на мелкие куски. Каждый кусок под ловкими руками работниц быстро превращался в тонко раскатанный опреснок. Операцию завершал парень с зубчатым колесиком в руках: он быстро проводил своим инструментом несколько раз вдоль и поперек пунктирными линиями... Со стола маца попадала к Залманберу на лопату, а лопату принимал сам Пейсах-Герш, который самолично сажал мацу в печь. Минуту спустя доносился приятный своеобразный запах поджаристой мацы, которая, как представлялось Рабиновичу, должна соблазнительно хрустеть на зубаx...
"И это все? А где же церемония, ритуал?" - думал Рабинович. Стыд и угрызения совести за недавние сомнения наполнили его.
– Чего вы стоите, как наблюдатель? - спросила его Сарра. - Будьте любезны, засучите-ка рукава и принимайтесь за работу! Не стойте без дела, ведь мы, кажется, условились с вами?
– Я с удовольствием! Что же мне делать?
– Что делать? Помогайте ссыпать муку, а Бетти будет воду наливать.
Сарра Шапиро в этот день была очень оживлена. Да и во всем "подряде" как-то по-особому было весело.
Рабинович стал засучивать рукава.
– Не так!.. Ну, не так же, - заметила Бетти и сама принялась засучивать ему рукава.
Рабинович был в восторге. Каждое прикосновение пальцев Бетти к его обнаженным рукам пробегало по всему телу, точно электрический ток, обжигая сердце. Он чувствовал запах ее волос и теплоту ее тела... У него кружилась голова.
"До каких пор? Доколе тянуть? Вот упаду сейчас к ее ногам!"
Но в это время Рабинович встретился взглядом с ее прекрасными понимающими глазами, глядевшими на него ласково и в то же время строго и будто предупреждавшими: "Не сейчас! И не здесь!"
Он замечает, что на них обоих устремлены лукавые взгляды девушек и молодых женщин, догадавшихся, что это - жених и невеста. А женщины постарше шептали Сарре:
– Жених?.. Дай Бог счастья!
Сарра не отвечала ни "да", ни "нет". Она улыбалась и с легким вздохом думала про себя: дай Бог, вашими устами да мед пить!
***
С ловкостью заправского жонглера переносил Пейсах-Герш целые охапки мацы, не поломав при этом ни одной, и грузил ее на подводу.
Сарра расплатилась, выслушав кучу самых добрых пожеланий, и вместе с одевшимися уже Рабиновичем и Бетти собралась домой.
– Ну, вы, дети, поезжайте домой, а я пойду за подводой!
Слово "дети", произнесенное с подчеркнутой нежностью, разлилось теплой волной по сердцам молодых людей. Оба покраснели.
– Мы лучше поедем все вместе, с мамашей и с мацой! - сказал Рабинович, обращаясь к Бетти.
– Мама, слышишь, что он говорит? - спросила Бетти смеясь.
– Слышу! Он не знает, что за мацой надо пешком следовать.
– Пешком так пешком! - согласился Рабинович и стал глядеть, как накладывают мацу.
Укладывая дома мацу в шкаф, Сарра заметила, что Рабинович глаз не спускает с ее рук. Она решила, что Рабиновичу хочется отведать мацы, и рассмеялась:
– Чего вы смотрите, как кот на сметану? Небось хотите попробовать? Скажите правду?
Рабинович хотел бы сказать правду, но ему мучительно стыдно самого себя. И чтобы не выдать себя, признался, что действительно не прочь был бы попробовать.
– Ишь вы какой! - сказала весело Сарра. - Можете потерпеть до праздника, ничего вам не сделается! Разве вы не знаете, что теперь мацу есть еще нельзя? Что теперь за такие штуки по рукам бьют?
И, смеясь, заперла шкаф на ключ.