ПЕЧАЛИ И РАДОСТИ КАНИКУЛЯРА

[1] [2]

ПЕЧАЛИ И РАДОСТИ КАНИКУЛЯРА

У нас был большой двор. Конечно, он остался таким и сейчас, но я теперь старше – и то, что в детстве казалось мне огромным, стало большим, а то, что казалось большим, стало просто немалым.

В доме у нас, сколько я себя помню, всегда была «комиссия по работе среди детей». Председателем ее был сам управдом. Комиссия заботилась о нас: устраивала разные экскурсии и даже путешествия на пароходе. А еще она любила заседать и издавать распоряжения, которые тут же расклеивались на столбах: «Категорически запрещается звонить в чужие квартиры и убегать, не дождавшись, пока откроют!», «Запрещается становиться ногами на скамейки, где люди должны сидеть!», "Запрещается переговариваться друг с другом через двор в форме крика: это мешает жильцам отдыхать! "

Валерик не входил в «комиссию по работе», по он придумал устроить во дворе крокетную площадку и футбольное поле, которое зимой становилось хоккейным.

Валерки уже давно здесь нет… А то футбольное поле есть и сейчас. И крокетная площадка тоже. И в красном уголке по-прежнему показывает спектакли наш теневой театр, который открыл свой первый сезон еще тогда, много лет назад, пьесой Валерика «Ах вы, тени, мои тени!».

Управдом называл Валерика «фантазером», и это слово звучало в его устах осуждающе. А он и правда был фантазером. В пионерлагере по вечерам, когда, согласно распорядку, уже должен был наступить глубокий сон, он рассказывал нам страшные истории «с продолжением». Это были сюжеты фильмов и книг, которых мы с ребятами не видели и не читали. Валерик всегда обрывал на самом интересном месте, и мы на следующий день просто не могли дождаться вечернего лагерного отбоя. От страха я с головой зарывался под одеяло и слушал оттуда, сквозь узкую щелочку.

А потом как-то Валерик признался мне, что никаких таких фильмов он тоже не видел и книг не читал, а просто все придумывал сам, чтобы нам не было скучно.

Помню, «комиссия по работе» приобрела для ребят бильярд, который установили в красном уголке, а рядом на стене повесили объявление: «Сукно не рвать! Киями не драться! Металлическими шарами друг в друга не кидать!» Все стали сражаться за звание лучшего бильярдисга. И тогда однажды Валерик сказал:

– Знаете, как называют теннисиста-чемпиона? «Первой ракеткой»! А лучшего боксера? «Первой перчаткой». У нас во дворе теперь есть хоккей, футбол, бильярд и крокет… Давайте установим почетные звания: «Первая клюшка», «Первая бутса», «Первый кий», «Первый молоток»! И будем бороться за эти звания.

Мы стали бороться!

Я умел играть только в крокет. Так получилось, что на даче, где я несколько лет подряд жил летом, все очень увлекались крокетом. И я тоже, не разгибаясь по целым дням, гонял молотком большие деревянные шары. Ни у кого из моих соседей по дому не было такого богатого крокетного опыта, и я вскоре завоевал почетное звание «Первого молотка».

Но мне, конечно, очень хотелось стать одновременно «Первой клюшкой», «Первой бутсой» и «Первым кием»! Я пытался участвовать во всех матчах и состязаниях, но меня не принимали.

– Норовишь проскочить через все дужки сразу! Хватит с тебя одного крокета. Совершенствуйся! – говорил мне самый длинный парень во дворе – Жора, у которого было целых два почетных звания: «Первая клюшка» и «Жора, достань воробушка!».

Жоре, единственному среди нас, беспрепятственно продавали билеты на любую кинокартину и на любой сеанс, даже на самый поздний. За это его потом стали звать «Жора, достань билетик!».

Жора был лучшим спортсменом у нас во дворе: спорить с ним я не решался. Но в тот день и во дворе тоже произошло чудо!

Когда я появился со своими пакетами и жестяной коробкой, все ребята бросились мне навстречу так, будто только меня и ждали.

– Хотите? – протянул я им свои призы и подарок.

– Что ты, Петенька? Что ты? – в ужасе шарахнулись от меня ребята. – Все это должен съесть ты сам. Только ты! И больше никто! Вдруг тебе самому не хватит? Подумать страшно!

Чтобы мои друзья-приятели отказывались от пряников и конфет? Такого еще не бывало! И почему они называют меня Петенькой? Всю жизнь звали Петькой, а тут… Конечно, все они были крепко-накрепко, просто наповал, заколдованы Дедом-Морозом.

– Очень хорошо, что ты пришел, – ласково сказал Жора. В обычные дни он вообще не замечал, есть я во дворе или меня там нету. – Пойди в красный уголок и поскорей переоденься, – продолжал он. – Ты будешь у нас вратарем.

Я? Вратарем? Да меня раньше и болельщиком-то не признавали – Жора говорил, что у меня нет еще ярко выраженных симпатий: то я болел за первый корпус нашего дома, то за второй, а чаще всего за тех, кто выигрывал. И вдруг: вратарем! Я вопросительно взглянул на Валерика: уж он-то не станет меня разыгрывать. Бледное лицо Валерика на холоде побелело еще сильнее.

– Видишь, я совсем замерз, ожидая тебя…

Тут уж я не мог сомневаться!

«Ага! Узнали силу Деда-Мороза? – мысленно возликовал я. – Он вас еще и не то заставит сделать! Вы еще меня капитаном своим изберете, а может быть, и тренером!..»

Я сделал вид, что ничуть не удивился Жориному решению: приглашение в команду мастеров первого корпуса я принял как должное. И не спеша отправился в красный уголок. Там меня поджидали самодельные наколенники из старой стеганки, которые Валерик и Жора смастерили для того, чтобы вратарь не расшибал себе коленки. На скамейке лежали клюшка и свитер с цифрой "1" на груди – это значило, что я буду защищать хоккейную честь первого корпуса.

Потом профессиональной спортивной походочкой, которую я перенял у Жоры, я вышел во двор и встал у заветных ворот. Валерик, как самый справедливый во всех трех корпусах нашего дома, был судьей. Да, его все уважали… Жора мог «достать воробушка», а Валерик едва доставал Жоре до плеча, но, когда они разговаривали, Валерик не тянулся на цыпочках вверх, а, наоборот, длинный Жора всегда наклонялся, чтобы маленькому и худенькому Валерику было удобней его слушать.

Валерик дал свисток – и игра началась.

Я бы не сказал, что она, как пишут в спортивных обозрениях, «шла с переменным успехом. Нет, даже переменного успеха у нашей команды не было, потому что за два тайма я пропустил в ворота максимально возможное количество» шайб. И еще две шайбы загнал в свои ворота сам.

Но моя команда меня не ругала. Наоборот, все старались доказать, что я ровным счетом ни в чем не виноват.

И все меня успокаивали, словно я был каким-то нервнобольным.

– Не расстраивайся! – говорил Жора. – Первый блин комом, а первый матч голом!

Я представлял себе, что бы сказал мне Жора, если б за его спиной не маячила незримо борода моего покровителя Деда-Мороза.

– Даже про иного гроссмейстера, знаешь ли, пишут:

«Сыграл не лучшим образом!» – утешал меня Мишка Парфенов, который тоже жил в нашем доме. – Не огорчайся!

Ну, что для тебя сделать? Хочешь, я скажу тебе, сколько сейчас времени?..

Я подошел к Валерику и спросил:

– Ужасно, да? Ты меня презираешь, да?

– Почему же? – ответил Валерик. – Ты ведь давно хотел поиграть в хоккей. И не как-нибудь, а в сборной команде. Вот ребята и доставили тебе удовольствие. Как говорят, исполнение желаний!

Я видел, как прыгала от счастья команда второго корпуса.

«Ну ничего, недолго вам прыгать! – думал я, повторяя про себя номер „Стола заказов“. – Вот сейчас приду домой, наберу две двойки – и ни одна шайба больше никогда не залетит ко мне в ворота!..»

Мишка Парфенов предложил мне:

– Хочешь сыграть на бильярде? Сейчас как раз моя очередь. Я тебе уступаю!

– Нет… я уже наигрался…

Дед-Мороз продолжал действовать: развлечения наступали на меня со всех сторон.

Даже Мишка Парфенов, довольно-таки жадный и завистливый паренек, который и на пять минут не давал никому поносить на руке свой знаменитый «будильник», – даже Мишка уступал мне сейчас очередь.

– Слушай, Мишка, а учительница заметила, что меня сегодня не было в школе? – спросил я тихо, предварительно оглядевшись по сторонам. – Или не заметила?

– Ну как же! Заметила!.. И знаешь, что нам сказала?

– Что я прогуливаю!

– Нет…

– А что же?

– Она сказала, что ты отсутствуешь по вполне уважительной причине!

– По уважительной?

– Ну да. Она сказала, что ты проходишь какой-то «курс лечения».

– Как? Как?!

– Курс лечения! Что-то она, наверно, перепутала.

Мишкино сообщение так поразило меня, что я сразу пошел в красный уголок переодеваться. «Почему курс лечения? – недоумевал я. – Какой же такой курс лечения? А может быть, Дед-Мороз внушил ей, что я тяжело болен?»

Я стянул с себя свитер с цифрой "1" на груди, накинул на плечи пальто и задумчиво поплелся домой.

Уже в парадном, на лестнице, меня догнал Мишка Парфенов:

– Ты забыл, Петя… там, в красном уголке…

И он вновь нагрузил меня тремя моими пакетами и жестяной коробкой.

– Хочешь шоколадку? – ласково спросил я у Мишки.

– Что ты, Петя! Тебе самому не хватит!

Дед-Мороз был на страже моих интересов! И я уверенно зашагал по лестнице, радостно размышляя: «Все ребята сейчас пойдут делать уроки, а я буду делать что захочу: мои каникулы продолжаются! Позвоню вот сейчас Снегурочке!..» И позвонил.

– «Стоя заказов»! – ответила мне Снегурочка.

– Я бы очень хотел стать лучшим вратарем у нас во дворе…
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.