XII. Наследники династии (2)
[1] [2] [3]Выбравшись из толпы, мы — кто это мы, ведь не автор же, право, он ведь среди действующих лиц, мы — это читатели, только что прошелестевшие через описание толпы гостей, — итак, выбравшись из этих страниц, мы приближаемся к руководству корпорации «Таблица-М». Там стояли далеко не худшего вида и вполне терпимого возраста господа, обязанные хотя бы в начале торжества приветствовать гостей, одаривать их рукопожатиями или поцелуями в ручку-щечку, а именно финансовый директор Вадим Бразилевич, структурные руководители Мастер Сук и Мастер Шок, их преданные жены, руководитель Сибирского филиала Максим Алмазов и наконец наш главный герой, член триумвирата и президент Ген Стратов, сдержанный московский денди в белом костюме, без галстука, удивительно здоровый и сбалансированный; не скажешь, что просидел больше года в тюрьме. Что касается Хозяйки, она была, как всякий из нас, конечно, догадывается, неотразима в своем, прямо скажем, минимальном платье на бретельках и без единого ювелирного украшения, кроме иллурового браслета, подсказывающего Хозяйке, как нужно приветствовать приближающегося гостя — с симпатией, с сердечной симпатией или просто с позитивным дружелюбием; негативных характеров вроде бы не предполагалось.
Вокруг с ненавязчивой бдительностью располагались Самые Надежные. Они умудрялись без всякого французского, а лишь с помощью улыбок, жестов и деликатнейших прикосновений направлять поток прибывающих и останавливать тех, что, пройдя, пытались вернуться — ну, братва, вы же знаете таких, эмоциональных , — чтобы еще раз признаться Хозяйке в том, что она действительно очаровательна ! То есть в том смысле, что он, эмоциональный, на самом деле нашей Хозяйкой очарован; в этом смысле.
Вдруг Леди Эшки заметила того, кого с помощью иллурового браслета немедленно окрестила безупречным господином. Он приближался медленно, вроде бы не решаясь приблизиться быстрее, этот не очень высокий, но очень стройный джентльмен западно-африканской этнической группы. Он явно вроде бы волновался, шаг делал с потупленными глазами, следущий шаг с глазами, или, лучше сказать, очами, подъятыми для неограниченного восторга, и третий шаг вновь с глазами, опущенными долу.
Ба, да ведь мы не виделись почти семь лет! Уж думали, что вы не прибудете, батенька! Хозяйка хохотала в слегка вульгарноватой, чтобы скрыть смущение, манере и, взяв узкую руку безупречного господина, свободной рукой, локотком, слегка на нем повисла, как будто в вихре вальса. Господа, да ведь это не кто иной, как генеральный секретарь Ленинской Комсомольской партии Реформ и Откровений, спикер Сената Республики Габон, король Ранис Анчос Скова Жаромшоба. Посмотрите, как он сияет, как он счастлив снова увидеться со своими любимыми мсье Жи и мадам Аш! Тут и впрямь «Имени Стравинского» заиграл какой-то изысканный, хотя и немного совдепский вальс Шостаковича, и мадам Аш заскользила, ведомая королем РАСЖ, сначала на небольшом пятаке паркета, а потом и во все расширяющемся с помощью молодцов из СН пространстве. Ген Стратов тогда пригласил одну из секретариата габонских королев, молодуху пудиков на восемь, и заскользил с нею, стараясь уберечь свои совсем не плохие ноги. Публика при виде скользящих царственных пар последовала их примеру, и вечер, вместо того чтобы приступить к торжественной церемонии открытия, превратился в беззаботный, хотя и немного иронический дансинг.
После этого программа съехала с рельс. Вечер, задуманный как строгий, изящный, высокохудожественный феномен возрождения Серебряного века, с каждым получасом превращался в сущий балаган. Тому способствовало многочисленное, чтобы не сказать, чрезмерное, присутствие ошалевшей от солнца и волн молодежи. В толпе то и дело возникали какие-то странные поветрия. Все вдруг стали, например, обмениваться памятными подарками. Бритни Спирс подарила банкиру Контексу одну из своих чудовищно красивых клипсов, а тот отдарился своей популярной в финансовых кругах трубкой. Дельфина Лакост подарила Никодимчику значок семейного крокодила, а тот ей ответил парой штиблет из крокодиловой кожи, что мамка вчера ему впопыхах купила в магазине Hermes по 12200 евро каждый, то есть 25500 за пару. Обмен этот для чемпиона оказался как нельзя кстати: перед приемом он обнаружил, что туфли ему жмут, так что он вовремя от них освободился и теперь разгуливал босиком, ну а Дельфинка, та ведь сюда прямо с пляжа босая приперлась, так что ей-то штиблеты вполне пришлись, чтобы уберечь узкие стопы от не всегда ловких ухажеров.
Ну что ж, ради правдоподобия приведем еще один пример неадекватного обмена. Король Ранис, до чрезвычайности растроганный вальсом с его мечтой Ашкой, подарил на лету во время кружения золотые булавки «Комсомолка Габона» следующим аттрактивным персонам: Ксюше Собчак, Ленке Стомескиной, Пашке Стратовой, Таньке Луниной и мадам Дэнекен де Колша — и получил от них соответственно следующие предметы: косынку «Стиль», пару носков с портретом Че Гевары, миниатюрное издание стихов Микки Крутояра, очки-лупоглазы, случайно оброненные парой сорок в саду Окселотла во время нападения на зрелый инжир, ну и наконец китайский веер русской дамы, недавно приобретенный на аукционе Кристи. Нужно ли говорить о том, что золотые булавки продолжали кружить в круговерти обменов, пока не сосредоточились все на лацкане пиджака завзятого коллекционера Высоколобого Бутылконоса.
Теперь давайте поговорим об угощениях. Начиналось все, разумеется, с шампанского, доставленного прямо из подвалов Реймса. Хозяйка воображала, что гости будут изящно стоять или деликатно перемещаться с бокалами божественного напитка. Возникнет великолепное вечернее настроение. Кто-нибудь под тихую музыку барокко прочтет что-нибудь из Северянина; ну, скажем:
И все, конечно, тут же поймут, о ком идет речь. Увы, так не получилось, а, наоборот, все смешалось, и в этом был повинен вальс Хозяйки с комсомольским королем Габона. Все как-то разволновались и сами закружились. Публика из нашего отечества стала то и дело подходить к бару и брать чего покрепче, в основном, конечно, водочку, но частенько и коньячку, и арманьячку, и ликерчику-с, то есть то, что французы называют дижестивами, то есть пищеварителями, что подаются уже в самом конце ужина. Группа сибиряков-геологов во главе со своим бригадиром, тщательно законспирированным на нашей родине Пришельцем и совершенно легальным на нашей не-родине месье Алмазо, за разговорами на темы своей жизни и труда, то есть о церии, самарии, неодиме, иттрии, европии, тербии, лантане, скандии, гадолинии, диспрозии, празеодиме, гольмии, эрбии, тулии, иттербии, лютеции и миш-металле, давно уже начала глотать популярнейший еще с советских времен напиток «Северное сияние», производимый самим пьющим народом при помощи равномерного слияния шампанского с водкой. Слух о том, что пьют сибиряки, быстро прошел по всему «Ангару», и возникло следующее поветрие — «Северное сияние»!!! Все бросились туда, сюда, где дают, столкнулись, смешались, возликовали и в конечном счете полностью накирялись.
Посреди этого поветрия, конечно, не так уж много нашлось гостей, способных по достоинству оценить дары моря, представленные в виде грандиозной клумбы в юго-западном углу помещения и источавшие аромат удивительной свежести сродни тому, что возникает в ноздрях любого ребенка по прочтении «Детей капитана Гранта»; и вкупе с беби– лимончиками, бьен антандю, вкупе с ними. В общем, кто-то омара тянул без всякой разделки, кто-то нагружал себе полное блюдо лангустинами, кто-то урча вычерпывал гигантиссимо краба, нечего уж и говорить о потреблении моллюсков, скопом востребованных под словечком «афродизиак»; и все это в вихрях «Северного сияния», этого движителя идущей в последнее наступление, перед развалом, пролетарской империи.
Нужно еще упомянуть о дополнительной анархии, возникшей после раздербанивания даров моря. Перед началом собственно ужина горячих блюд, в частности, седла барашка, волжско-каспийских стерлядей, пожарских котлет имени Лжедмитрия, далее, господа, в манере изыска перечисляйте сами, гости должны были рассесться вокруг круглых столов в соответствии с именными карточками. Этого не произошло. Под влиянием разных поветрий, а именно вальса, обменов и «Северного сияния», стремительно возникали непредсказуемые компании, так что за одним столом вдруг собиралась теснотища, а за другим никого не наблюдалось, ну кроме, может быть, каких-нибудь специалистов еды.
К десерту, словно неожиданный прибой, возникло еще одно поветрие, которое мы можем грубо назвать «Ностальгическая слеза». Вольно или случайно каждый начинал вспоминать свою «малую родину», и даже командир пожарников, родом из департамента Юра, закручинившись, вспомнил все, что сгорело. Вполне естественно предположить, что и мисс Собчак, даже окруженная блистательными выпускниками «Школы Лярокка», могла поймать чью-то летучую слезинку: «Где ты родина моя, Горбушка, Рублевка, Куршевель?» Интересно отметить, что дети Стратовы при слове «родина» вспоминали не только безмятежное российское детство, но и годы конспирации: Никодимчик в Корнуэлле, где он воспитывался в семье сельских фармацевтов, таких внимательных и ласковых мистера и миссис Горизонт, а Пашенька в кантоне Гельвеция, где можно в добавление к русскому инглишу одновременно получить немецкое, французское, итальянское и ретороманское образование.
Теперь о десерте, он, право, заслужил хотя бы несколько строк восхищенного упоминания. Слегка чуть-чуть основательно задерганные официанты этого вечера умудрились все-таки утвердить в сердцевине «Ангара» огромный круглый торт «Стратосфер». Под сводами помещения появился медленно вращающийся многогранник с названиями всевозможных сластей, содержащихся в кондитерском шедевре. Гости при помощи специальных пультов дистанционного управления делали заказы, которые немедленно начинали пульсировать на многогранном мониторе. Когда все заказы были сделаны, прозвучала мощная музыкальная фраза и торт раскрылся, как цветок. Каждый сегмент с заказанной сластью осветился тонким лазерным лучом, посланным с монитора. Наступил апофеоз. Гости устремились к торту. Увы, мало кто из них был в достаточной степени сдержанным, и все как-то аляповато перемазались. Восторгу тем не менее не было конца.
Вслед за этим на всем пространстве возникло завершающее поветрие, которое можно было бы на классический манер назвать «атмосферой всеобщей влюбленности». Всеобщий свет был притушен, но повсюду засветились огоньки интимных бесед. Народ теперь ходил от огонька к огоньку и объяснялся в любви. Не обязательно мальчик девочке или наоборот; могли произойти и внутригендерные излияния. Старик Лярокк, например, признался своему корешу Баззу Окселотлу в том, что он его уважает, и тут же получил ответ взаимности.
Ашка и Ранис сидели вдвоем за маленьким столиком под самой крышей. Тут в присутствии короля королевствовал сумрак, позволяющий вообразить себя где-нибудь в американском клубе. Посвечивали белки глаз высокой персоны, посвечивала также с некоторой голубизной его фрачная рубашка, а темные зрачки персоны, лежащие на столике длинные пальцы, наклон плеч, ну и прочее говорили о его глубокой и нежной влюбленности. К этому времени он уже отослал весь свой секретариат в отель и теперь сидел перед дамой сердца в своем королевском одиночестве, если не считать рассредоточенной по разным уровням «Ангара» охраны. Что касается Ашки, то она то и дело бросала на его марксистское величество заинтересованные бойкие взгляды.
«Мадам Аш, — сказал он, — это ужасно, что мы встречаемся с вами так редко в масштабах жизни».
«Абсолютно согласна с вами, дружище Ранис», — кивнула она. При этом дружеском, без этикета, обращении король вздрогнул. Она продолжала:
«Знаете, я давно уже собиралась в Габон, чтобы поговорить с вами. О чем? Ну сначала о бизнесе. Вы, конечно, понимаете, как резко сейчас изменилась ситуация для нашей корпорации. Я сейчас постоянно думаю о возможности разместить некоторые наши проекты в Габоне. Речь идет в первую очередь о производстве каталитических фильтров на основе церия, а также о магнитах на самарии и неодиме, конденсаторов на лантане, оптического стекла на лантане и церии, высокотехнологичных абразивных материалов, рентгеновских пленок на гандолинии и дискрозии, пигментов на основе сульфидов и окиси серия. Что касается неразделенных элементов, я бы хотела наладить в дружественной стране производство катализаторов для нефтяной промышленности, а также перезаряжаемых аккумуляторов и стекла. Надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к этим моим неуемным планам».
Белки его глаз и голубоватость рубашки еще более засветились, и он положил свою длинную ладонь на маленькую кисть Ашки, создав впечатление двух изысканных беби-игуан, готовых порскнуть.
«Моя милая Аш, мы без ума от вашей неуемности, и мы с пониманием относимся к вашим планам. Велкам всегда и размещайте, пожалуйста, на нашей территории производство ваших каталитических фильтров, магнитов, конденсаторов, оптического стекла, абразивных материалов, рентгеновских пленок, катализаторов, а также перезаряжаемых аккумуляторов. Со всем нашим уважением и восхищением к вашим редкоземельным элементам».
При этих словах Его комсомольского высочества Ашка радостно вскочила, поцеловала монарха в щеку и даже слегка вроде бы присела на его колено; впрочем, тотчас вспорхнула.
«Милая и несравненная Аш, вы, надеюсь, помните, как мы выглядели, когда вы вместе с Жи впервые появились у нас в Порт-Жантиле. Какой у нас был великолепный висящий живот и другие отложения жира, которые так нравились нашим комсомолкам из секретариата. Однако, познакомившись с вами и почувствовав непреодолимое к вам влечение, мы поняли, что должны для более гармонических отношений кардинально изменить свою внешность. На те деньги, которые вы тогда мне передали в обмен на вулкан, мы сделали себе кардинальную операцию удаления жира с полным усекновением висящего живота. Мы помолодели тогда на несколько десятков лет и начали заниматься атлетической подготовкой. Вы спрашиваете, к чему, наша ласка Аш? К встрече с вами, любезнейшая. И она состоялась ровно через семь лет на нашей, габонской земле, когда вы вальсировали с нами, отмечая чудесное выздоровление вашего благородного сына Димы…»
[1] [2] [3]
Добавить комментарий
- Обязательные поля обозначены *.