Тарзаны и дилижансы (1)

[1] [2] [3] [4]

Тарзаны и дилижансы

Какие— то кубометры времени, конечно же, утекли прежде, чем в секции поршней моторной лаборатории прозвенел звоночек из отдела кадров. Машина социализма крутит довольно тяжело и не всегда ритмично, на одном конце у нее и в самом деле компьютер, но на другом-то слепая шахтерская лошадь, вот почему даже историческое «разобраться» столько времени тащилось до объекта, то есть от Брежнева к Велосипедову.

Игорь Иванович, к тому времени совсем уже истощенный телефонными разговорами с Фенькой, частыми прилетами воображаемой Ереванской махи, философскими воспарениями на пару с Сашей Калашниковым, «культпоходами» в обществе Спартачка и Густавчика, бдениями над огромными рукописями из небоскребных глубин Агриппины Тихомировой, проходящим мимо московским летом со сменяющими друг дружку ароматическими волнами пыли и сырости, сирени и бензина, арбузов и неотмываемой метрош-ной подмышки, а также частыми и всегда как бы случайными, но неизменно демоническими мельканиями на горизонте несостоявшегося друга, со-рыцаря тайной ложи Жени Гжатского, словом, утомленный совсем, ничего уже хорошего от жизни не ждал, не говоря уже о Болгарии, когда наконец «разобрались» и пригласили зайти, как сейчас принято, в сослагательном наклонении — ты бы зашел.

Кадровик с сожалением смотрел на Велосипедова. Ведь неплохо шел этот 1943 года рождения, ей-ей хорошим шагом поднимался, и даже наши ребята на него хер не точили, а, напротив, как бы симпатизировали, и вот сам все пустил под откос. Чему же мы учили молодежь-то все эти славные десятилетия, длинные бабские гривы запускать?

Кадровик вспомнил, как он решительно выступал в послевоенные годы против показа западных «трофейных» фильмов. Вот вам результат: погнались за копейкой, а упустили настоящее сокровище — молодежь, вместо советских людей вырастили гниль, идейно ущербных. Он начал не без затруднения:

— Вот, понимаешь, товарищ Велосипедов, лаборатория ваша вкупе со всем институтом, да и полностью со всем нашим кустом, переходит на новый режим работы. Внешне все, дорогой друг, останется по-прежнему, а внутри глубочайшие изменения, усиление идейно-воспитательной работы, повышение, ну, вот я тебе уже и секреты выдаю, повышение бдительности. Ты спросишь почему, товарищ Велосипедов? А взгляни-ка на карту. Португальская колониальная империя разваливается, ну, и империалисты, конечно, попытаются полакомиться плодами распада, остановить поступательный ход истории. Получается, что силам мира и прогресса снова приходится трубить боевой сбор, вся планета опять на тебе, русский Иван…

С нарастающей сосущей Тоской два человека смотрели друг на друга через стол. Кто, куда, откуда, почему? — казалось бы, спрашивали они друг друга. Ответа быть не могло, вместо него — гудящий тоннель, внутренности улитки.

— Я хочу с тобой откровенно, — сказал кадровик, — надеюсь, поймешь. По поручению соответствующих органов оформляем сейчас «допуска» всем сотрудникам. Ну, вот и неожиданно вышло на поверхность, Игорь Иванович, что мама ваша, талантливая актриса, пела Сильву в оккупированном Краснодаре и аплодировал ей из ложи не кто иной, как офицер горнострелковой дивизии «Эдельвейс» Клаус Рихтер — не знакома эта фамилия? — да-да, вот такой же, как и вы, товарищ Велосипедов, голубоглазый блондин.

— Не совпадает, — возразил уныло Велосипедов. — Простите, но полное же несовпадение. Проверьте даты моего рождения и оккупации Краснодара, удивительное обнаружите несовпадение.

— А с чем должно совпадать? — удивился кадровик с профессиональной подлостью. — Ты, товарищ Велосипедов, за мракобесов нас не держи, принципы пролетарского интернационализма нам известны. В ГДР определенный процент руководства — бывшие члены национал-социалистической партии. Не исключено, что и Клаус Рихтер порвал с позорным прошлым и примкнул к нашему учению, дело совсем не в нем и даже не в Сильве. Дело в том, что в современных обстоятельствах, когда твой диаметр пойдет широким потоком в Африку, мы вынуждены пока, подчеркиваю, пока, подвесить твой допуск, Игорь Иванович, надеюсь, ты проявишь свою общеизвестную сознательность и поймешь меня правильно. А поэтому, дорогой вы мой… ты еще молод… глядишь, и на другом участке… ну…

— Да вы не мучайтесь, — совершенно чужим, неприятным голосом сказал Велосипедов и, сказав это таким голосом, сообразил, что в этот момент переходит как бы в другое качество, вот теперь немедленно без всякого пролога прямо здесь на месте разворачиваются одно за другим огромнейшие полотна всеобщего мятежа. Он встал. — Мы, Велосипедовы, знаем себя на Руси пятьсот лет, мой предок хоругвь держал при поле Куликовом, а прадед еще дьяконом пел в Вышнем Волочке, а нынешний мой отец Иван Диванович Велосипедов, секретарь райкома профсоюза работников пушной промышленности, тоже голубоглазый! Давайте!

— Что давать? — растерянно спросил кадровик.

— Приказ об увольнении.

Кадровик боролся с желанием плюнуть в лежащие перед ним бумаги и встать из-за стола в такую же гордую позу.

— Может, сами напишете заявление, Игорь Иванович? Может, оформим уход по собственному желанию? Легче будет ведь по собственному…

— Нет уж, — сказал Велосипедов. — Хватит! Давайте!

— Нате, — сказал кадровик и протянул Велосипедову заготовленные заранее выписку из приказа и трудовую книжку.

— Хватит с меня, хватит, хватит, — бормотал Велосипедов, проходя по кабинету кадровика к выходу, и последнее, что услышал кадровик уже из коридора, -

Хватит с меня!

Вот так может загореться огромная контрреволюционная революция, мрачно думал кадровик. А ведь все началось с этих проклятых «трофейных» фильмов. Не будь этих буржуазных «Тарзанов» и «Дилижансов», поколение воспитывалось бы на Павке Корчагине, в уважении к старшим товарищам. Как мог Иосиф Виссарионович разрешить прокат этих фильмов? Не исключено, конечно, что это была подрывная работа Берии. Вот важнейшая ошибка времен культа личности.

Он снял трубку, чтобы отзвонить Гжатскому, сообщить о результатах беседы, и тут его малость перекосило: какая муть — Рихтер, Сильва, оккупация, скорее бы уж на пенсию…

Хватит с меня!

Итак, остался И. И. Велосипедов без своей лаборатории поршней, и, взаимно, она без него, а позднее, через два дня, в четверг, после обеда, присоединился к нему верный друг Спартак Гизатуллин, в том смысле, что попросту проявил пролетарскую солидарность. Что же, моего кореша давят, а я сопеть буду в тряпочку? Не дождется этого от меня проклятая Организация!

Казалось бы, на московских улицах источник средств существования обнаружить трудно, однако это только на первый взгляд. В условиях развивающейся автомобилизации, жигулизации страны двое московских безработных с дефицитной специальностью на руках, а точнее, с доскональным знанием транспортных средств, будьте спокойны, не пропадут.

Ну вот, например, на углу Планетной и Третьей Эльдорадской вы замечаете человека, который почти в полном отчаянии корячится с заводной ручкой возле своего «Запорожца». Вы с интересом наблюдаете мучения одинокого интеллигента, который по идее-то хочет одного — будто бы на Западе пилотировать свое Транспортное Средство, и после некоторого наблюдения приходите к некоторому заключению: реле зажигания полетело к жуям, трамблер зажуярился в сосиску, не говоря уже о мелочах вроде стартера, в жуялку изжеванных щеток. Бессмысленные же движения симпатичного лет под полета в кожаной куртке вызывают улыбку.

— Простите, молодой человек, но вам, похоже, одному с вашим аппаратом не справиться.

— А где же взять специалиста? — в отчаянии вопрошает владелец, голова внизу, задница кверху. — Попробуйте записаться в автосервис! Потеряете месяц! А приобретете одни унижения!

— Специалисты перед вами, дорогой товарищ!

И вот, к восторгу владельца, за вполне умеренную плату два неплохих молодых человека из нежуликов весело, споро чинят чудовищное детище советской индустрии и день за днем превращают его в сравнительно надежное ТС.

Каждый человек, рассуждает Спартачок Гизатуллин, должен заниматься своим делом, а в нашей пошлой Организации все наоборот — кухарка управляет государством. Технический специалист вроде нас с Гошей должен починять технику — кто за? — а владелец «Запорожца» должен им просто владеть, а не натягивать себе грыжу с заводной ручкой. Кто за? — я спрашиваю. Каждый должен, как у нас в Татарии говорят, «крутить своя баранка», и вот ты, Яша, должен делать то, для чего учился, то есть писать свои книги и брошюры.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.