Степанович. Виктор Вавич (Книга 2) (5)

По роте прошел веселый шум.

А в улицах было пусто, и рота снова стала слышать свой шаг. Черные дома мертвыми уступами стояли как наготове, и снова ослаб солдатский шаг.

Прапорщик не командовал, люди сами кашей повалились в ворота участка, в темный двор; в полуподвале горели на стенке два керосиновых фонаря, от них казалась темнота еще гуще, и люди, войдя в подвал, только шептались и никто не топнул.

- Пожалуйте со мной, - Вавич тронул впотьмах свой козырек и пригласил рукой. Прапорщик не видел.

- Кто такой? - спросил прапорщик вполголоса. Но в это время из дверей подвала хриплый, с ругательной слезой, голос крикнул:

- Да скажите, господин надзиратель, нехай меня пустют, когда арестовали без права при исполнении. Да стой, не держи, у меня шинель тоже казенная!

- Да, - сказал прапорщик и откашлялся для голоса. - Тут вот, черт его, ругался, ругал воинскую часть - городовой. Ваш это будет? А то сдам в комендантское.

- Ах вот как! - крикнул Вавич. - Скажите, мерзавец. Давайте его сюда.

- Выведи! - скомандовал прапорщик. Виктор шел рядом с офицером, а сзади шагали трое: городовой и двое солдат.

- Молчать! - крикнул, обернувшись, Вавич, хотя городовой не говорил и молча шагал между двух солдат. - Не внедришь! Не внедришь, - горячо говорил Вавич.

Прапорщик спотыкался в темноте и чертыхался под нос.

- Наверх, что ли? - досадливо сказал прапорщик.

Виктор пробежал по лестнице вперед. "Эх, так бы я мог привести роту вот как будто взял весь участок под свою руку". Он оглянулся на офицера и тут при свете на лестнице метким глазом увидал погон с одной звездочкой и лицо, главное, лицо.

"Шпак! Милостивый государь", - сразу решил Виктор, плечом толкнул входную дверь и не придержал за собой.

- Учитель географии, должно быть, - ворчал Виктор. Помощник пристава с черными усами.

- Ну, - крикнул он Виктору.

- Идет! - и Виктор небрежно мотнул головой на дверь.

- Прапорщик Анисимов, прибыл с ротою, а вот этого молодца арестовал, прапорщик показал большим пальцем за плечо. - Ваш?

Помощник хлопнул бровями вниз.

- Не разберу! - сказал, щурясь, помощник. - Японец? Японца в плен взяли, позвольте узнать?

Прапорщик покраснел, поднял брови, губы раскрыл над зубами:

- Я вам, милостивый государь, официально заявляю и прошу слушать...

- Мне известно-с! Все-с! - откусил слова помощник. - Официально, когда стрельба! - повернулся и твердо застукал ногами вон из дежурной, через темную канцелярию, и хлопнул вдали дверью кабинета, звякнули стекла в дверях, и слышно было, как залился звонок телефона.

- Отвести и держать в роте! - крикнул прапорщик солдатам. - Кто у вас старший? Пристава мне! - крикнул прапорщик Вавичу.

- Пристава нет, - сказал Вавич глухо и отвернулся к окну и сразу же увидал толпу и услыхал гомон. Вавич вышел деловитой походкой, слегка задел офицера. - Виноват, позвольте, - и быстро проскочил в двери.

На улице цепь городовых прижимала в калитку ворот захваченных облавой.

- Считай! - крикнул Вавич, чтоб распорядиться.

- Ребра им... посчитать, - сказал близкий городовой, - в двух револьверы були. Самая сволочь!

- Этих отдельно, сюда давай.

- Не, тех уж прямо до Грачека свели. Куда! - замахнулся городовой прикладом. Человек метнулся и вжался в толпу.

Прапорщик затопал с крыльца.

Вавич обходил полукруг городовых, косился боком на прапорщика "подождешь, голубчик". Виктор, не спеша, стал подыматься на крыльцо.

- Вавич! Ва-вич - сукиного сына, да где ж ты? - сверху кричал запыхавшийся Воронин. Вавич рысью вбежал на лестницу.

- Поймал! Поймал двоих, двоих, сукиных сынов... револьверщиков... никто, а я вот этой рукой вот схватил, как щенков... помог Господь, его воля... вот крест святой, - Воронин перекрестился. - Вот гляди, - Воронин оттопырил полу шинели. - Видал? Пола навылет, а сам - вот он я - пронес Господь, стрелял ведь, сука, стрелял! Господня воля, сукиного сына, только и скажу: Господня воля.

Вавич почтительно слушал.

- На вот тебе целый город, - Воронин махнул рукой в окно, - найди вошь в овчине.

- Как же это вы?

Воронин вытянул голову вперед и три раза хлопнул себя ладонью по носу:

- Вот! Вот! И Господня воля.

- Кто ж оказались, не известно?

- Это уж скажут... - Воронин сел на подоконник. - У Грачека скажут, сказал он тихо. - Дай закурить! Этот умеет... Бог ему судья - полено у него заговорит... Да, брат, - совсем тихо сказал Воронин, - одного-то подранили, так не в больницу, а велел прямо к нему... Пока, значит... фу, не курится... пока, значит, не помер.

Воронин замолк и переводил тяжело дух и дул дымом перед собой.

Из открытой форточки среди далекой тишины заслышался рокот извозчичьей пролетки. Оба слушали и мерили ухом, далеко ли. И как редкие капли дождя падали по городу выстрелы.

И вдруг ясно, как проснулся звук: из-за угла раскатились дрожки и стали у ворот. И при свете фонарей от крыльца видно было - сошел плотный офицер; с другой стороны спрыгнул и обежал пролетку другой, потоньше.

- Капитан! - первый увидел погон Вавич.

Шляпа

ПОМОЩНИК пристава широкой уличной походкой прошел мимо прапорщика, сморкаясь на ходу в свежий платок, прямо в двери и затопал вниз.

Слышно было, как на лестнице стали, и вот ровно, гулко забили два голоса. Говорил помощник, а другой хрипким звоном, как молотком в котел:

- Ага!.. Ага!.. Так! Так...

Прапорщик все поправлял пояс, пока рубили голоса на лестнице, вертел шеей в воротнике.

Дверь распахнули, шагнул, топнул капитан. Он пожевывал усы и прищуренными глазками глядел на прапорщика. Прапорщик держал под козырек. Все молчали. Помощник отошел к барьеру и глядел на прапорщика. Молодой офицер стоял за капитаном и насмешливо мигал рыжими глазками.

- Офицюрус, - шепнул Воронин Вавичу и чуть кивнул на молодого.

- Ну-с! - вдруг крикнул капитан в лицо прапорщику.

- В пятой роте пятьдесят второго Люблинского...

Капитан не брал руку к козырьку, не принимал рапорта, он стоял, расставив ноги, взял руки в толстые бока, выдвинул подбородок в лицо прапорщику.

Прапорщик покраснел сразу, будто красный луч ударил ему в лицо.

- Господин капитан, потрудитесь принять...

- Га-аспадин прапорщик! - крикнул капитан. - Потрудитесь пройтись, пожалуйте-ка!

И капитан сунул рукой вперед, где мутно светилось матовое стекло в кабинете пристава.

- Проводи! - кивнул помощник.

Вавич побежал вперед и распахнул дверь в кабинет пристава.

Прошагал прапорщик, простучал каблуками капитан. Вавич запер дверь. Хотел отойти. И вдруг услышал знакомый хруст новой кожи, а после хляп! это шлепнула крышка кобуры. И Вавич замер у двери в темноте канцелярии. И сейчас же услышал хрипкий голос капитана:

- Это что ж! Что ж это? Молчать! - и колко стукнуло железо по столу. Слушать! Измена? Со студентами, значит? А присяга?

- Я всю войну, - напруженным тенором начал прапорщик, - я всю войну...

- Молчать! - как на площади крикнул капитан.

И в дежурной зашел шепот.

И стало слышно, как выпускал шипящее слово за словом, как стукал об стол револьвером. Как горячими каменьями вываливал слова:

- Поднять два пальца! К иконе, к иконе обернуться! Повторять за мной...

- Я не позволю, я присягал, вы не имеете права, - крикнул прапорщик с кровью в голосе.

- Застрелю. За-стрелю, - и стало совсем тихо. Время зашумело в ушах.

Вавич затаил дух, подался вперед. Клякнул взвод курка.

- По-вто-рять! Клянусь... повторять: клянусь! Пальцы выше! И обещаюсь... всемогущим Богом...

И не слышно было, как шептал прапорщик.

Вавич на цыпочках прошел в дежурную. Помощника не было. Офицюрус закуривал от папироски Воронина и приговаривал:

- А ей-богу... так и надо. Ей-богу, надо. Набрали каких-то милостивых государей в армию. - Офицюрус пустил дым белым клубом и отдулся брезгливо. - Каких-то статистиков. Нет, ей-богу же, непонятно. - Офицюрус оперся спиной и оба локтя положил на барьер, руки висели, как крылышки.

В это время открылась дверь в кабинете пристава, и капитан громко сказал:

- Нет, нет! Вперед извольте пройти. Офицюрус встрепенулся, швырнул папироску. Прапорщик, нахмуренный, красный, шел из канцелярии, за ним гулко стукал капитан. Он застегивал на ходу кобуру.

- Командует ротой господин поручик. Проверить людей!

Капитан шагнул к двери. Городовой распахнул. Все козырнули. Поручик вышел следом.
[1] [2] [3] [4]