Глава 6

[1] [2]

Глава 6

ФРАНЦИЯ 1894-97

Положение евреев Франции, а также большинства западной Европы было значительно лучше, чем в восточной Европе. После массовых погромов и изгнаний в средние века антисемитизм потерял свой кровавый характер как во Франции, так и в Англии.

С Великой французской революцией для евреев тоже наступили лучшие времена. После пятнадцати лет бесправия, по крайней мере, одна европейская страна признала их людьми. Франция была первой страной в Европе, которая предоставила евреям полные гражданские права без всяких ограничений. При Наполеоне, который видел в иудаизме только религию, а не национальность, положение евреев еще больше укрепилось. Покуда французские евреи рассматривали свое еврейство только как религию, а во всем остальном являлись преданными гражданами Франции, они пользовались полнейшим равноправием в стране.

Начало девятнадцатого века было для французских евреев началом золотой эры. Евреи дали Франции множество блестящих врачей, юристов, ученых, поэтов, писателей, композиторов и государственных деятелей, и казалось, что политика ассимиляции Наполеона была совершенно правильной.

Правда, антисемитизм не совсем исчез во Франции, но он принял более скрытые формы. Так или иначе, а еврейская принадлежность влекла за собой во Франции меньше неприятностей, чем в любой другой стране. Никогда раньше евреи не пользовались в Европе такой свободой и таким положением в обществе. К средине девятнадцатого столетия они уже успели занять место во всех областях французской жизни и организовали мощный "Всеобщий Альянс", служивший их рупором и развернувший широкую деятельность.

Однако неприязнь к евреям - неизлечимый недуг. Демократическое общественное устройство в известном смысле мешает распространению этой заразы. Бывает, что от этой заразы не остается как будто бы и следа, но в действительности она даже при идеальном общественном климате не исчезает совершенно.

Во Франции жил один молодой военный, по званию - капитан. Он происходил из хорошей и состоятельной семьи. В 1893 году он был отдан под суд по сфабрикованному обвинению в продаже немцам секретных французских документов. Судебный процесс над этим человеком вызвал сильнейшую бурю во всем мире и нанес непоправимый удар французскому правосудию. Французский военный трибунал нашел капитана виновным и приговорил его к пожизненному заключению на Чертовом острове.

Этого человека звали Альфредом Дрейфусом. В суровую зиму 1894 года несчастного Альфреда Дрейфуса вывели в какой-то двор, где должно было состояться его публичное разжалование. С него сорвали погоны, ударили по щекам, переломили его шпагу и сорвали пуговицы с мундира. Под приглушенный бой барабанов он был объявлен предателем Франции. Когда его увели под конвоем, Дрейфус воскликнул: - Я ни в чем не повинен! Да здравствует Франция!

Альфред Дрейфус был евреем по происхождению. Зараза антисемитизма, тлевшая до тех пор под пеплом, захлестнула Францию. Возглавляемые Эдуардом Дрюмоном, главным жидоненавистником, на улицах Парижа собирались толпы французов, в исступлении выкрикивавших извечное: - Смерть жидам!

Впоследствии великий французский писатель Эмиль Золя вмешался в дело Дрейфуса. В открытом письме, адресованном французскому президенту, он гневно и блестяще заклеймил неслыханное злоупотребление французским правосудием.

При церемонии публичного разжалования Дрейфуса, состоявшейся в парижском дворе, присутствовал, среди прочих приглашенных, один человек. Хотя Дрейфуса впоследствии и оправдали, но этот человек не мог забыть горестного крика несчастного: - Я ни в чем не повинен! Он так же не мог забыть иступленных криков парижской толпы: - Смерть жидам! Эти видения преследовали его днем и ночью.

Этот человек, который не мог забыть, был Теодор Герцль.

Теодор Герцль был тоже еврей. Он родился в состоятельной семье в Будапеште, но впоследствии его родители переехали в Австрию, и мальчик вырос уже в Вене. Он был знаком с иудаизмом только поверхностно. Он, как и вся его семья, был сторонником господствовавшей тогда теории ассимиляции.

Герцль был блестящим эссеистом, драматургом и журналистом. Подобно очень многим творческим натурам, он постоянно испытывал какое-то беспокойство. Он был женат на очень милой женщине, но она была совершенно не в состоянии дать ему то сочувствие и понимание, в которых он нуждался. К счастью для Герцля, его состоятельная семья могла финансировать его страсть к путешествиям.

Потом Герцль подался в Париж и стал там корреспондентом крупнейшей венской газеты "Нойе фрайе прессе". Он был более или менее счастлив. Париж был беззаботным городом, зарабатывал он неплохо, работа доставляла ему радость, а главное - интеллектуальная жизнь била здесь ключом.

Что привело его в Париж, если разобраться? Какая невидимая рука повела его в тот парижский двор зимой? Почему именно Герцля? Он не придерживался ни еврейского образа жизни, ни еврейского образа мыслей, но когда до его слуха донеслись раздававшиеся на улицах крики "Смерть жидам!" в его жизни и в жизни каждого еврея произошла перемена на веки вечные.

Теодор Герцль глубоко задумался. Он сделал вывод, что проклятие антисемитизма никогда нельзя будет окончательно устранить. До тех пор, пока будет жить хотя бы один еврей - до тех пор будет жить кто-нибудь, кто будет его ненавидеть. В его душе возникла глубокая тревога, и он начал искать какой-то выход из этого положения. И тут Герцль пришел к тому же выводу, к которому до него пришли многие евреи всюду в мире, к тому выводу, к которому недавно пришел Пинскер в своей брошюре, посвященной автоэмансипации. Герцль пришел к выводу, что только тогда, когда евреи станут снова нацией, они станут также свободными людьми, где бы они ни жили. Им нужен был официальный представитель, они должны были внушать уважение, как равные среди равных, а для этого им нужно было собственное общепризнанное государство.

Все эти мысли Герцль изложил в небольшой книжке, которую он так и назвал: "Еврейское государство".

Преисполненный сознанием своей внезапно возникшей миссии, Герцль принялся действовать. Не жалея никаких усилий, он начал вербовать сторонников. Он отправился к тем богатым евреям, которые поддерживали еврейские поселения в Палестине. Они буквально высмеяли его план создания еврейского государства. Одно дело благотворительность - будучи евреями, они, конечно, не отказывали в помощи своим нуждающимся братьям - но воскрешать нацию, это было в их глазах чистым безумием.

Однако идея создания еврейского государства нашла широкий отклик и быстро распространилась по всему миру. Идея Герцля не была ни новой, ни оригинальной, но его неутомимая деятельность не давала ей умирать.

Вскоре его стали поддерживать со всех сторон. Макс Нордау, всемирно известный писатель, родившийся, как и Герцль, в Венгрии и пустивший корни в Париже, поспешил к нему на помощь; то же сделали Вольфсон в Германии, Де Хаас в Англии. Даже многие высокопоставленные христиане выразили поддержку его плану.

В 1897 году в швейцарском городе Базеле был созван конгресс представителей евреев всего мира. Это был, в сущности, парламент мирового еврейства. Ничего подобного не было с тех пор, как был разрушен второй храм. На конгрессе съехались ассимилянты и "Друзья Сиона", религиозные евреи и социалисты. Каких бы они ни придерживались взглядов, они были евреями, и все до единого были готовы восстать против двух тысячелетий чудовищных преследований. Базельский съезд призывал евреев вернуться на свою историческую родину, так как только создание еврейского государства обеспечит свободу евреям всех стран.

Это движение получило название "Сионизм". В то самое время, когда кровавые погромы и всякие прочие издевательства вспыхнули с новой силой в России, Польше, Румынии, Австрии, Германии и даже Франции, Базельский конгресс принял свою историческую программу:

СИОНИЗМ СТРЕМИТСЯ СОЗДАТЬ ДЛЯ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА ПРАВООХРАНЯЕМОЕ УБЕЖИЩЕ В ПАЛЕСТИНЕ.

Теодор Герцль записал в своем дневнике: "В Базеле я положил основу еврейского государства. Если бы я это сказал вслух, меня бы неминуемо все засмеяли. Может быть лет через пять и наверняка - через пятьдесят - это признают все.

После формальной декларации сионизма Теодор Герцль как безумный ринулся в работу. Он был врожденным вождем и вдохновлял всех, кто были вокруг него. Он укрепил свое положение, вербовал все новых и новых сторонников, учредил фонды и создал организацию.

Ближайшей целью Герцля было - добиться "чартера"- государственного договора - или какой-нибудь другой законной основы, на которой Сионизм мог бы воздвигнуть свое здание.

Среди евреев не было единства. На Герцля то и дело нападали круги, которые считали его "политический" сионизм не совсем чистым. Многие из старых "Друзей Сиона" возражали тоже. Часть религиозного еврейства объявила его лжемессией, другая часть видела в нем настоящего Мессию. Однако движение, вызванное в жизнь Герцлем, нельзя уже было остановить. Сотни тысяч евреев всегда носили с собой отпечатанный "шекель", подтверждающий их участие в движении.
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.