(Вендровский Давид Ефимович). Наша улица (сборник) (2)

Он был лучшим танцором на вечеринках в "клубе", лучшим гармонистом, самым ловким комплиментщиком. Не одно девичье сердце сохло по красавчику барабанщику.

Но его больше всех прельстила Сирота, которая втайне от своей хозяйки стала посещать Цивьин "клуб" - единственное место, где с ней обращались как с равной, говорили ей приятные слова, добивались ее внимания, где она впервые услышала, что она молода и красива, почувствовала, что нравится.

Кунин, к зависти других девушек, обучал Сироту танцевать кадриль и лансье, осыпал ее изысканными комплиментами, от которых ее лицо заливалось краской, и клялся, что если она откажется выйти за него замуж по окончании его службы, то он своими портновскими ножницами распорет себе живот или с отчаяния убьет фельдфебеля.

- Если ты не хочешь ответить на мою любовь, то мне все безразлично. На каторгу так на каторгу!

И молодая неопытная Сирота согласилась лучше уступить ему, чем видеть любимого с распоротым животом или допустить, чтобы он из-за нее пошел на каторгу.

4

Когда виновник позора Сироты был найден, его потребовали к ответу.

Бабка Цивья, которая всегда делала вид, будто не замечает, что происходит у нее в доме, испугалась, как бы ее не обвинили в сводничестве, и поэтому громче всех требовала, чтобы негодяя заставили покрыть позор бедной, одинокой как перст Сироты...

Ничего не подозревавшего Куника она вызвала к себе в дом, где его ждали суровые судьи, защитники девушки, - колесник Зелик, грузчик Пейсе, жестянщик Тевье, кузнец Моте и молодой извозчик Иехиэл - всё люди решительные, с которыми шутить не приходится...

Услышав, в чем его обвиняют, "блестящий кавалер"

побледнел, но быстро оправился и, нагло глядя всем в глаза, стал отпираться:

- Почему я? Мало других парней вертелось около нее?

В ответ на это кузнец Моте, не говоря ни слова, изо всех сил ударил франтоватого барабанщика по лицу.

- Ты еще смеешь клеветать на Сироту, негодяй ты этакий! Мы тебе покажем, как соблазнять честных девушек.

- Ты думал - сирота, так уж некому заступиться за ее честь? - поддержал грузчик Пейсе. - Нет,_ брат, шутишь! Ты будешь иметь дело с нами, так и знай!

- Лучше иди в упряжку по-хорошему, - посоветовал извозчик Иехиэл. - А не захочешь, свистун этакий мы тебе руки и ноги переломаем! Ишь плясун нашелся!

- Ротному командиру пожалуемся. До бригадного дойдем, до полковника, а Сироту обижать не позволим.

Кузнец Моте держался собственного метода:

- На что нам полковники, генералы? Я его обработаю лучше всяких полковников...

Бравый барабанщик сразу переменил тон.

Вытирая кровь, которая текла у него изо рта и из носа, он лепетал.

- Чего вы хотите? Разве я собираюсь ее бросить?

- Завтра же веди ее под венец. А то и сегодня!..

Кунин, бледный, со вздутой губой и со слипшимися от крови усиками, имел жалкий вид. Припертый к стене, он метался как заяц, лихорадочно искал выхода.

- Я разве отказываюсь? Я же не отказываюсь жениться на ней... Но дайте мне раньше окончить военную службу, устроиться...

- Раньше окончить службу, а потом ищи-свищи... так, что ли?

- А как быть девушке? Сироте что ты пока делать прикажешь?

- Хватит разговоров! - решительно заявил кузнец Моте - Завтра же обвенчаться, и ни слова больше!

- Я не прочь бы и завтра, но чем я жену кормить буду? Да и свадьбы без денег не справишь, а у меня нет ни копейки.

- Это уже другой разговор. Сразу бы так. Деньги на необходимое обзаведение мы тебе соберем, и свадьбу сыграем как полагается. Сироту в обиду не дадим. Но отрекаться: знать не знаю, ведать не ведаю - это, брат, не выйдет.

Договорились на том, что за невестой дадут сто пятьдесят рублей приданого. Как только соберут эту сумму, так и свадьбу сыграют.

5

Свадьбу решили справить тихую.

- В таком положении шумная свадьба - лишнее унижение для бедной сироты...

Все же собралось порядочно народу.

Перла - Тройной подбородок играла роль посаженой матери. Как настоящая сватья, она, наряженная в черное шелковое платье, с полупечальным выражением лица, расхаживала среди гостей и набожно вздыхала:

- Слава тебе, господи, что судил мне повести бедную сироту под венец... Сколько сил мне это стоило!..

- Разве мы не знаем? - кивали головами соседки. - Она же была у вас как родная дочь...

- Дай бог, чтобы ей замужем жилось не хуже, чем у Перлы.

- Она день и ночь должна благодарить сперва бога, а потом Перлу, что так хорошо обошлось.

- Если бы не Перла, она осталась бы при одной только прибыли от своего молодчика.

Каждая нз приятельниц Перлы старалась превзойти других в похвалах хозяйке.

Ростовщица Хася, тоже по-праздничному наряженная, с шелковой косынкой на черном парике, с ниткой жемчуга на морщинистой шее (невыкупленный заклад обанкротившегося должника), вставила и свое слово в разговор женщин:

- Вы говорите о нашей дорогой Перле... - Она медленно и бережно цедила слова, будто считала деньги, которые приносили ей закладчики. - Это. же праведница, истинная праведница! Так бы моим врагам жить на свете, как мы справляли бы сейчас свадьбу, если бы не наша Перла!.. Вы понимаете, дорогие мои? - в предвкушении эффекта, который произведет ее рассказ, Хася по привычке провела большим и указательным пальцем по тонким губам. - Вы понимаете? Вчера жених вдруг объявил, что не пойдет под венец, пока не внесут все сто пятьдесят рублей обещанного за невестой приданого. Все в один голос говорили: "Нет и нет! Нельзя ему доверять денег до венца!"

Но тут Перла набросилась на них: "Бессердечные вы люди!

Что вы делаете с бедной сиротой? За что вы каплю за каплей пьете ее кровь? Она же покончит с собой, если свадьба не состоится!" И уж так она их отчитала, так задала! "Сию минуту отнесите жениху деньги, - так она говорила, - если нe вce сто пятьдесят, то хоть сто рублей, и пусть будет конец, страданиям бедной сироты!.."

- А-а-а! - восхищались слушательницы мужеством праведницы Перлы. - И внесли?

- Еще бы! Отсчитали сотенку и передали жениху из рук в руки... Перла взяла на себя гарантию за эти деньги... Я же вам говорю - золотая душа, истинная праведница! - Хася рассыпалась в похвалах Перле, как если бы ее здесь не было.

Посаженой матерью жениха была бабка Груня.

В ее доме жених должен был дожидаться, пока шаферы не придут за ним, чтобы отвести к невесте, а затем под венец, как того требует свадебный обряд.

Туда, в домик Груни, собрались все, кто принимал участие в устройстве этого необыкновенного брака.

Пришел грузчик Пейсе со своими сыновьями-богатырями. Пришел жестянщик Тевье в новом, негнущемся, словно из жести сшитом кафтане, колесник Зелик и кузнец Моте, оба с вымытыми до блеска красными лицами. Пришел и ломовой извозчик Иехиэл в смазанных дегтем сапогах.

На почетном месте сидели самые главные гости, которые принимали участие в сборе денег на приданое Сироте. Они тихо вели между собой беседу о том, что прежде о таких свадьбах и не слыхивали...

- Почему жениха еще нет? - посмотрев на часы, спросил один из гостей.

- Да, ему давно пора быть здесь.

- Он ведь солдат, не вольный человек, - пытался оправдать жениха Зелик.

- И казарма за городом, - поддержал его Иехиэл.

Пробило семь часов, восемь, девять, а жениха нет как нет. Гости начали беспокоиться.

- Мне это все же кажется странным, - заметил кто-то.

- Не до полуночи же его дожидаться! - выразил свое нетерпение другой.

- Нет, в самом деле! Если бы невеста не была круглой сиротой и свадьба не происходила, так сказать, при особых обстоятельствах, разве мы бы сидели тут? - сказал третий.

- Короче говоря, надо выяснить, в чем дело. Отчего задержка?

- Иехиэл, - позвал кузнец Моте. - Давай-ка махнем в казарму, а?

- В случае чего, приведите его под ручки, по-нашинскому, - напутствовал их Тевье.

- Будь спокоен. Приведем.

Чем дольше не возвращались посланцы, тем больше росло нетерпение и беспокойство гостей.

- Что там могло случиться?

Несколько раз прибегали от Перлы узнать, почему не ведут жениха. В одиннадцать часов появилась сама Перла.

- Я этого не перенесу! - кричала она. - Невеста уже три раза падала в обморок... И один бог знает, что сталось с сотней, за которую я поручилась...

Лишь к полуночи посланцы наконец вернулись обратно.

При первом же взгляде на них можно было догадаться, что хороших вестей они не принесли.

Забрызганные грязью, они устало опустились на лавку и, вытирая потные лица, молча смотрели друг на друга.

- Ну, расскажи им, Иехиэл! - наконец произнес Моте.
[1] [2] [3] [4]