Глава 9. ПОТАЙНЫЕ ДВЕРИ. ЗА НАРИСОВАННЫМИ ОЧАГАМИ
[1] [2] [3] [4]— Я хочу вам всем блага…
— Готов ли ты принести раскаяние? — спрашивает раввин, и толпа затихает.
Юноша кусает губы, чтобы не зарыдать, шепчет еле слышно:
— Мне не в чем каяться…
Визг, крик, стенания, хула и молитвы взрывом возносятся над людьми. Старик поднимает руку, и шум медленно откатывается за дома, в ближние переулки и дворы. Скрипучий голос набирает неслыханную силу:
— По произволению городской общины и приговору святых, именем бога, перед священными книгами Торы с шестьюстами тридцатью предписаниями в них, мы-ы… отлуча-а-ем…
Все поглотил вопль горя и скорби. Седая старуха бьется головой о камни мостовой, молодая красивая женщина рвет на себе волосы.
— … отделяем, изгоняем, осуждаем и проклинаем Азриеля да Сильва тем проклятием…
Люди царапают себе в кровь лица, кричат и рыдают.
— … которым Иисус Навин проклял Иерихон, которое Елисей изрек над отроками, которому Варак предал жителей Мероза… и всеми теми проклятиями, которые написаны в книге законов…
Крупные тяжелые слезы катятся по лицу юноши, и от каждого слова проклятия он закрывает глаза, словно его бьют палкой по лицу, но головы не опускает, продолжая смотреть куда-то ввысь, поверх людей, скорбящих и беснующихся, несчастных и торжествующих.
— … да будешь ты, Азриель да Сильва, проклят и днем и ночью, да будешь ты проклят, когда ложишься и встаешь, да будешь ты проклят при входе и при выходе…
Загрохотал гром, на землю упали тяжелые капли дождя, началась первая весенняя гроза. Голубые потоки воды отвесно падают на землю, на закате светит красное яростное солнце, и полнеба опоясано громадной, как ворота в иной прекрасный мир, радугой.
Остро пахнет морем, пряностями и горьким тополиным медом. Я стою у стены и смотрю, как в панике разбегаются люди с горестного и страшного места проклятия. Кажется, что ручьи подхватывают их и волокут в своих быстрых и мутных потоках. Через несколько минут никого на площади уже нет, и лишь стоит на коленях со связанными руками рыжий юноша Азриель да Сильва, и лицо его залито дождем и слезами.
Я подошел к нему, развязал веревку и поднял его на ноги.
— Уходи, тебя побьют камнями, — сказал он.
Я обнял его за тощие плечи:
— Идем, поищем вместе того, кто захочет нас ударить по пузу мясной похлебкой и солониной с бобами.
Так мы и пошли вместе. И шли долго — многие годы…
2
Катай и Сипанго — Китай и Япония
[1] [2] [3] [4]