Лист дела 56

Лист дела 56

Смешно, но дебошир Иванов стал своеобразным водоразделом в расследовании дела. Для меня он был первым человеком, столкнувшимся с убийцей уже после смерти Жени Корецкого. Ведь до этого момента я говорил только с людьми, видевшими «Сабурова», когда Корецкий был еще жив. Дебошир Иванов даже приблизительно не представлял себе, какой реальной опасности подвергался…

Ну, вот, значит, и всплыл. Произошло это почти две недели назад, и вряд ли Бандит сидит и дожидается меня здесь. Но здесь его видели люди, много людей, и какие-то зацепки должны остаться. Надо карабкаться, как это делают альпинисты,– используя малейшие уступы, выбоинки, трещины. Такую зацепку я нащупал, читая вновь протокол о скандале в «Перле». В нем упоминалось об официантке Э. Э. Смилдзине. Эта женщина заинтересовала меня.

Машина мчалась на взморье. Мокрый ветер бросал в лобовое стекло опавшие листья, серое, в белесых полосах, море тускло светило справа между деревьями. Потом машина юркнула в какую-то аллею и выскочила прямо на берег. С холма над морем нависал сияющей огромной линзой ресторан «Перле».

У стеклянных дверей толпился народ. Я обошел вокруг ресторана и нашел дверь с табличкой «Служебный вход». Я нырнул в нее, и в лицо ударило тягучим, как резина, запахом сырого мяса, жирного пара, подгоревшего масла. Над ухом заорали:

– Посторони-ись!

Я шарахнулся в сторону – мимо на большой тележке везли несколько говяжьих туш и длинных острых, как торпеды, осетров. Мне пришел на память рисунок из «Занимательной арифметики»– человек-гора широко раскрыл рот-туннель, в котором исчезает железнодорожный состав с продуктами. Это, мол, к вопросу о том, сколько за свою жизнь поедает разного один средний человек. Хорошо хоть, что платить за все это надо не сразу!

Какая-то женщина в высоком белом колпаке преградила мне дорогу:

– Вы что здесь делаете, гражданин? Не моргнув глазом, я соврал:

– Ищу директора Я новый санитарный врач.

– Он в зале. Пройдите по коридору и там – направо.

Я шел по коридору и лениво раздумывал о том, что какая-то доля правды в моей лжи есть. С точки зрения социальной – я и впрямь санитарный врач. «Очищаем общество от отбросов». Чепуха! Насколько все сложнее в жизни…

Я все шел по этому нескончаемому душному коридору и мечтал только об одном: чтобы завтра утром было солнце, хрустящий ветер разорвал белые облака и унес за далекое далеко дождь, осень и все мои проклятущие дела, и чтобы желтые сосны гудели, как струны огромного контрабаса, и я не ходил бы по этим сумрачным кухням с мерзким запахом горелого маргарина, а лежал на белом песке, спал, читал Экзюпери и ни о чем не думал бы. Я очень устал думать…

Потом я сидел за столиком в дымном, до железной арматуры прокуренном зале, смотрел на длинный плакат «Пьянству – бой!», ковырял вилкой чуть теплый цеппелин и думал с предстоящем разговоре со Смилдзиней. Она прибежала, запыхавшись:

– Вы хотели поговорить со мной?

– Да,– сказал я и отодвинул тарелку…

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА 

Элги Смилдзини

Вопрос. Что произошло вечером тринадцатого сентября в ресторане «Перле»?

Ответ. В этот день я работала в вечернюю смену. За мой столик сели мужчина и женщина. Через некоторое время я увидела, что к ним подошел какой-то мужчина, сильно пьяный, что-то сказал моим клиентам, а потом подсел к ним. Вскоре я поняла, что они ругаются, и пошла к столику. В этот момент подошедший вскочил и схватился за свой стул. Мой клиент тоже вскочил и взял со стола бутылку. Поднялся крик, и обоих мужчин схватили за руки подбежавшие с разных сторон люди. Кто-то вызвал милицию, и дебоширов забрали. Меня пригласили, составили протокол, записали мое объяснение, и я ушла. Что было дальше – я не знаю…

…Красивая девушка, эта Элга. Я и не знал раньше, что у латышек бывают такие черные волосы. А глаза – огромные, серые, со смешинкой. Ее, видимо, сильно удивил мой визит: расспрашивать спустя две недели о какой-то пустяковой пьяной сваре! Она ведь не знала, кто в действительности участвовал в скандале. Поэтому ничего особенного и не запомнила. Я сказал:

– Вы помните, как выглядел ваш клиент?

– Да, приблизительно. Он – высокий, темный, по-моему, черноволосый. На какой-то руке – не помню – не хватает пальца или двух.

Я подумал и спросил – на всякий случай:

– А где была в это время его спутница? Элга удивилась:

– Как – где? Она тоже пошла в милицию. Но ее, по-моему, не допрашивали, разобрались без нее. Кстати, пока мы там сидели в коридоре, мы с ней разговорились.

– Так-так. И что она о себе сказала?

– Зовут ее Ванда, она выступает с эстрадными песнями в каком-то кафе или ресторане на взморье.

– А где она живет? Элга пожала плечами:

– Мы об этом не говорили…

Я не сдержался и ударил кулаком по столу:

– Ах, черт, досада какая!

Элга иронически подняла бровь:

– Можно подумать, что вы послали меня с заданием, а я его не выполнила…

Я сообразил, что веду себя нелепо, и сказал тихо:

– Не обижайтесь, Элга. Просто мне сейчас очень нужна эта Ванда.

Элга сочувственно улыбнулась:

– Она очень красивая женщина…

– Мне на это наплевать! Тысячу раз наплевать! Мне не смотреть на нее, мне поговорить с ней надо! Вы себе не представляете, как это важно!

– Я действительно этого себе не представляю,– с нажимом сказала Элга.– Вы ведь только спрашиваете, а я только отвечаю.

Я оценивающе посмотрел на нее и, еще не решаясь быть до конца откровенным, попытался отшутиться:

– Я воюю вот под этим лозунгом,– и указал на плакат «Пьянству -бой!».

Элга без улыбки сказала:

– И стоит кому-нибудь подраться в ресторане, как вы приезжаете за тридевять земель?..

Я внимательно посмотрел на нее и решился:

– Скандал, который здесь произошел, затеял ваш городской чемпион-алкоголик, так?

– Так.

– Спутник Ванды в нем не виноват?..

– Так.

– Так вот, он человек тихий. Ему скандалы не нужны. Потому что он бандит и убийца. За ним я и приехал за тридевять земель… Послушайте, Элга, вы могли бы при встрече узнать эту Ванду?

– Конечно…– тихо сказала девушка.

Я шел в гостиницу пешком и раздумывал, как бы мне отыскать эту самую Ванду. Запрос давать бессмысленно. В Риге может быть тысяча Ванд, высоких, полных блондинок, до 30 лет. Певица? Но они не нанимаются через концертное объединение. В трест общественного питания? А если кафе не относится к городскому тресту? Голова кругом идет. Остается только один путь. Я зашел в автомат и позвонил Элге…

Ветер с моря нес косой холодный дождь. Сонно кряхтели, встряхиваясь время от времени, два черных лебедя в городском пруду. Вот дураки, мокнут и мерзнут здесь, когда могли бы давно уже лететь на юг, к солнышку. Ведь у них нет на руках безнадежного уголовного дела. И не надо искать Ванду…



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.