ГЛАВА 8. ЛУКУЛЛ НА ОБЕДЕ У ЛУКУЛЛА (2)
[1] [2]– Да брось ты. Какие у нас счеты? – Не скажи! Долги надо отдавать.
Господи, какое счастье, что мы все-таки очень мало знаем друг про друга! Как усложнило бы нишу жизнь ненужное знание! Если бы Семен знал все, он, может быть, не стал бы ждать нас завтра с Магнустом, а полоснул меня своим ножом прямо сейчас…
– Ну что, Павел, до завтра? – В смысле – до сегодня. Я часа в три приду.
– Тогда бывай здоров. – Пока. У дверей гостиницы веселилась, шутковала с кардиналом Степой проститутка Надя. Увидела меня и крикнула:
– Вон он, мой бобер распрекрасный, идет!
– А где ж твои фраера? – спросил я. – Да ну их в задницу! Чучмеки, дикий народ. Я им «динаму» крутанула и вернулась. Поехали ко мне?
– Поехали. На червонец, иди возьми у Гаврилыча бутылку.
Она побежала к моему славному адмиралу, уже поднявшему на мачте невидимого «веселого Роджера». А я вышел на дождь и подумал, что впервые мне удалось перехитрить Истопника, оторваться от него. Наверное, потому, что я нырнул в старую жизнь. Туда ему не было ходу. Выскочила вслед за мной Надька, дернула за рукав:
– Вон «левак» катит, голосуй быстрей!
Я сошел на мостовую и замахал изо всех сил медленно плывущей по лужам черной «Волге». Плавно подтормаживая, она уже почти совсем остановилась около нас, я наклонился к окну водителя, он приспустил стекло и вдруг визгливо захохотал.
– Дядя, ты чего, озверел? – спросила его Надька. А я оцепенело смотрел в эту медленно уплывающую, истерически смеющуюся рожу-блеклую, вытянутую, со змеящимся севрюжьим носом и невытертым мазком харкотины на щеке… Взревел мотор, шваркнули баллоны, и машина умчалась.
– Мудозвон чокнутый' – крикнула сердито вслед Надька, отряхнулась от брызг и спросила: