x x x (1)
[1] [2] [3] [4]– "Толково! Толково"! – заорал, передразнивая его, горбун, и белые десны его обнажились в жутком оскале. – У них тоже пушки имеются! Половину наших укокать там могут…
– Риск – благородное дело, – спокойно сказал Тягунов. – Нас ведь где-то обязательно укокают…
– Типун тебе на язык, холера одноглазая! – крикнул горбун. – Перекокают от глупости вашей! Кабы слушали меня, дуроломы безмозглые, жили бы как у Христа за пазухой!
Потом он повернулся ко мне и спросил раздраженно:
– А больше тебе Фокс ничего не говорил?
– Больше ничего. Только Ане велел передать, чтобы она сказала: он за всю компанию хомут на себя надевать не желает, ему вышака брать на одного скучно. Если не захотят его отбить, он с себя чалму сымет – всех отдаст…
– Н-да, н-да, хорошие делишки пошли, – забарабанил горбун сухими костистыми пальцами по столу, и дробь его звучала тревогой. Потом повернулся к банде: – Ну что, какие есть мнения, господа хорошие?
Аня сразу сказала:
– Вы просто обязаны спасти его…
– Ты-то помолчи! Ты под пули-то ментов, чай, не полезешь.
– Это не женское дело! А свое дело я лучше вас делала, все денежки через меня к вам прибежали! – она кричала в голос, на истерике, судорожно рвались крылья носа, посинело лицо. – И такой же голос, как все, имею!..
– А у нас тут не избирательный участок! – стукнул по столу горбун. – И не собрание. Я вопросы решаю не голосованием, я хочу всех послушать – может, мыслишку кто-нибудь подходящую подбросит…
Чугунная Рожа показал на меня рукой:
– Его убрать отсюда надо – не верю я ему…
Горбун быстро глянул на меня, помотал головой:
– Пускай сидит – безразлично это. Мне хоть жаль его, но не в свое дело он встрял. Один у него только шанс…
Я ему зло сказал:
– Пожалела глупая чушка, когда поросенка своего сожрала.
– Цыц! – прикрикнул он на меня. – Ты сиди, помалкивай…
Убийца Тягунов взял с дивана гитару, перебрал струны, пропел вполголоса:
Все ждали, что он скажет, а он налил полстакана водки, выпил, сморщился, закусывать не стал, бормотнул быстро:
– Мне один хрен! Хотите – пойдем резать мусоров, хотите – завтра же разбежимся, на дно ляжем…
– Тебе-то один хрен, нишкнул – и нет тебя! А я? Куда нажитое дену?
И старуха-вурдалачка согласно ему закивала, и по морде ее противной я видел: если бы взяли ее, то и она бы с охотой пошла нас резать.
Лошак оторвался от жратвы, поднял грязную кудлатую голову:
– Пропадет Фокс, жалко. От него мы еще пользу могли бы поиметь. Да и коли он расколется, мы тута заскучаем…
– Ты потому смелый, что думаешь в кабине отсидеться, нас дожидаясь, пока мы там с мусорами душиться будем, – сказал горбун. – Не рассчитывай: с нами в подвал пойдешь, коли решимся…
– Без водилы не боишься остаться? – спросил Лошак. – Есина-то больше нету, чпокнули его менты…
– Не боюсь, – ядовито ухмыльнулся горбун. – В крайнем случае, я вон его за баранку посажу… – И показал длинной корявой рукой на меня.
– Ага, – сказал Чугунная Рожа. – Он тебя привезет на Петровку…
– Кончайте базар! – вдруг сказал Левченко, и сердце у меня бешено замолотило – началось! Левченко помолчал и сказал:
– Надо идти Фокса вынимать с кичи. Если не вызволим его, тогда и нам всем кранты пришли!..
И снова отодвинулся в тень.
Не мог я понять, что он себе думает, да и горбун не дал мне времени, потому что сказал:
– Я вот что решаю – мы тебя с собой возьмем…
– Зачем? – привстал я на стуле.
– Затем. Допустим, ты мусор – мы тебя если сейчас прирежем, ничего не получим. А возьмем с собой – получим. Коли приведешь нас в засаду, мы тебя первого начнем в куски рвать. У вас ведь какой был план, если ты, конечно, мусор? Ты нам тут песни свои споешь, и мы тебя отпустим, чтобы ты начальству доложился, как нас обхитрил…
– Да что мне с вами хитрить? В гробу я ваши дела видел…
– Знаем, знаем, ты нам лазаря не пой. Только обхитрить меня кишка еще тонка. Я тебя с собой возьму в магазин, и, как первого опера увидим, сразу начнем тебя резать, ломтями настругаем, падаль…
Это был для меня действительно непредвиденный поворот. И заканчивался он тупиком – оттуда мне уже наверняка выхода не было.
– Тогда режь меня в клочья сейчас! – сказал я ему. – Никуда я с вами не пойду! Нечего мне там делать…
– А-а! – протянул горбун. – Вот это уже теплее…
– Теплее, горячее – мне наплевать! Только ты подумай, с какой мне стати туда соваться? Ну, у вас там дело – дружка выручаете, вместе картишки раскинули, теперь пора колоду сымать. А я-то с какой стати туда сунусь? Вы себе лихим делом карманы набили, завтра рисканете – и, коли выгорит, вы и на свободе, и при деньжищах. А я за что на пули милицейские полезу? За пять тысяч ваших паршивых?
– А что же ты соглашался, если они такие паршивые?
– Так я на что соглашался? Передать записку и обсказать, как там и что у Фокса. А под пули либо под смертную казнь я не согласный. Уж лучше вы меня убивайте, – может, матери какую-то пенсию за меня положат, чем вот так, за бесплатно, против власти…
– А если не за бесплатно? – с усмешкой глянул на меня горбун.
Я долго бубнил себе под нос, потом выдавил:
– Несерьезный это разговор. Если всерьез говоришь, ты скажи мне цену, условия скажи – что делать придется; я же ведь не козел – ходить за тобой на веревке…
– У тебя сейчас одно дело – живым уйти отсюда. И за это дело ты будешь стараться на совесть…
– Не буду, – сказал я тихо и дернул с силой гимнастерку на груди. – На, режь – сроду никому не был бобиком и перед тобой плясать не стану. Что вы меня мытарите? Что душу из меня рвете? "Зарежем, задушим, убьем"… Вы мне не верите – ваше право! Но вы меня на враках не словили, а я-то вижу уже: нет у вас людской совести, и слова железного блатного нету! Мне что Фокс говорил? Так вы хоть за друга своего мазу держите!
– Когда тебя на враках мы словим, поздно уже будет, – горестно кивнул горбатый, и мне показалось, что начал он колебаться.
[1] [2] [3] [4]
Добавить комментарий
- Обязательные поля обозначены *.