Что за человек есть!
Что за человек есть!
А у Тихонова, похоже, прорисовывалось кое-что интересное. Он сидел в тесной конторке 86-й мастерской, просунув меж столов длинные ноги в невероятно острых мокасинах. Вокруг суетились, а Тихонов, листая журналы, спокойно дожидался прихода заведующего Бродянского. Иногда он что-то негромко насвистывал и широко улыбался. А в кармане у него лежал аккуратно сложенный вчетверо акт планового снятия остатков, которое закончилось в мастерской вчера. И написано было в нем, что ревизор обнаружил излишек часовых деталей ни много ни мало — на 360 рублей. А излишек — это ЧП. Если он не является результатом бухгалтерской ошибки, то это либо обман клиентов, либо мастерская получает товар без документов, «левый», как его между собой называют дельцы.
Бродянский пришел около четырех. Когда Тихонов, встав ему навстречу, сказал, что он из УБХСС, лицо Бродянского как-то болезненно сморщилось:
— Ну, что же, я ждал, что вы придете.
Сильно припадая на левую ногу, он провел Тихонова в свой крошечный кабинетик и показал на стул рядом со своим столом:
— Прошу вас.
Тихонов внимательно разглядывал Бродянского. Это был немолодой уже человек, с очень бледным, болезненным лицом. В глазах его, больших и растерянных, Тихонов уловил страх. Худые длинные пальцы Бродянского нервно комкали какие-то бумажки на столе.
— Мне надо допросить вас по уголовному делу, — начал Тихонов.
— А что, уже есть уголовное дело? Так быстро? — пролепетал Бродянский.
Тихонов понял, что Бродянский имеет в виду обнаруженные у него излишки, иначе вряд ли он задал бы такой прямой вопрос. Однако это следовало проверить. Тихонов негромко сказал:
— Вы мне расскажите, пожалуйста, абсолютно все, что вам известно по делу…
Бродянский ненадолго задумался, потер лоб и вдруг заторопился:
— Я не знаю, собственно, что и рассказывать-то. У меня ведь такой случай впервые в жизни! Излишки, да еще на три с гаком тыщи, по-старому — уму непостижимо! Честно, откровенно, говоря, если бы на эти деньги у нас «дырка» открылась — ну, недостача, по-нашему, — я бы в сто раз меньше удивился. С недостачей все может быть: и ученики товар поломали, и в квитанцию клиенту недописали, в худшем случае, может, кто из мастеров присвоил, хотя такого у нас никогда не было. Однако все может случиться! А излишки — это, извиняюсь, уму непостижимо! Вы меня спросите — почему? А я вам отвечу — потому. Потому, что недостачу мне в мастерской любая мышка может сделать: хочешь — мастер, хочешь — уборщица, хотя упаси бог на них подумать! А излишек, извиняюсь, я только сам себе могу сделать, шахер-махер всякий!
«Четко формулирует, — размышлял Тихонов, внимательно глядя в глаза Бродянскому. — И не путает, не прячется, на себя все оттягивает. А ведь лазейки есть, и он их не хуже меня знает. Значит, что-то не то с излишками этими…»
А Бродянский горячо продолжал:
— Я от себя вину не отвожу, мне мой борщ чужая тетя с улицы не пересолила! Но только где я ошибся, на чем — ей-богу, пока не знаю, хоть из пушки в меня стреляйте, извиняюсь!
…Договорившись с Бродянским о том, что он еще раз внимательно проверит всю документацию вместе с вызванной из отпуска бухгалтером Васильевой, Тихонов поехал на Петровку. Шадрин слушал с большим интересом. Подвел итоги:
— Бродянский испуган, расстроен, явно боится следствия. Однако меня смущает, что все его страхи сконцентрированы вокруг этих несчастных излишков. Ни о чем другом он и не думает. Ну что ж, завтра еще раз проанализируем его бухгалтерию. Надо посмотреть, что именно из товара у него лишнее, а там уж будем решать окончательно…
В этот момент зазвонил телефон.
— Бюро пропусков, Борис Иваныч. Тут двое спрашивают Тихонова. Он не у вас?
— У меня. А кто там, Анечка?
— Бродянский и Васильева. Пропустить?
— А кто эта Васильева? Спросите у них.
— Из бухгалтерии, говорит.
— Хорошо, выдайте им пропуска.
— Твои, — сказал Шадрин. — Не иначе как новости в клювах несут, если с такой спешностью.
Посетители действительно принесли новости. Волнуясь и поминутно вытирая слезы, Васильева, молоденькая, симпатичная женщина, торопливо говорила:
— Вы понимаете, товарищи, убить меня мало, ведь это я во всем виновата, Михаил Семеныча под такой удар поставила, он волнуется, переживает…
— Минуточку, успокойтесь и давайте по порядку…
— Я и говорю по порядку! — с этими словами Васильева открыла сумочку и вытащила из нее какой-то измятый, обтрепавшийся по краям документ. Шадрин взял его и увидел, что это накладная на получение мастерской номер восемьдесят шесть от гарантийной мастерской часового завода в счет фонда третьего квартала различных часовых деталей и инструмента на сумму триста шестьдесят два рубля одиннадцать копеек.
— Посмотри, как ларчик открывается, — протянул Шадрин накладную Тихонову.
Из дальнейшего сбивчивого рассказа Васильевой они поняли, что в конце прошлого месяца она получила в гарантийной мастерской различную фурнитуру. Но Васильева так торопилась в отпуск, что не сдала в бухгалтерию накладную. Из-за этого полученный по накладной товар оказался как бы излишним…
Отпустив Бродянского, Тихонов записывал показания Васильевой. Время от времени он задавал ей короткие точные вопросы: когда она получила товар, какой именно, по каким основаниям, кто выдавал. Васильева с неожиданной злостью сказала:
— Кто, кто! Конечно, сам заведующий, черт колченогий! Из-за него все и случилось. Мне ведь на поезд шестичасовой надо было, а он вечно волынит, каждую пружинку своими руками считает! Вот и задержал меня до пяти часов. Я в сумку накладную сунула, сажусь с Васей, шофером, в машину, поехали. Когда мимо метро проезжали, я подумала: опоздаю на поезд! «Знаешь, — говорю Васе, — отвези ты это хозяйство сам, а я там после распишусь». Ну и выскочила из машины, а накладная в сумочке осталась. Сегодня утром ко мне от главбуха приехали, тут я про нее и вспомнила. А то совсем из головы вон. Что мне теперь за это будет?
— Премию, надо полагать, дадут, — хмуро сказал Тихонов. Потом добавил: — А вообще-то нехорошо пожилого человека колченогим обзывать!
— Да он и не пожилой вовсе, заведующий-то, да и зло меня взяло, хромал там целый день по подсобке, как черепаха, из-за этого и неприятность вся вышла!..
…Тихонову показалось, что уши у него растут, вытягиваясь, как у овчарки…
— Нехорошо, Сергей получилось, — сказал Тихонов полчаса спустя. — Хвастались все: такую сетку соорудили, такую сетку! Ею и в аквариуме немного наловишь! Как же так получилось, что Балашов под нашу сетку поднырнул?
— Как, как! — Приходько чувствовал, что здесь они здорово промазали, и от этого ершился. — Мы ведь инвалидов по медкарточкам санчасти выявляли а гарантийные мастерские обслуживаются, оказывается, районными поликлиниками. Вот и причина вся. Ну, уж теперь допроверим все досконально.
— Хорошо. Значит, заведующим гарантийной мастерской по нашей «анкете» интересуемся. Что за человек есть?