Врачевание и психика (14)

1 "Укажи мне, пастырь, путь".

РАСПЯТИЕ

На восемьдесят пятом году Мери Бекер-Эдди достигает - подъем, ни с чем не сравнимый! - вершины власти. Гигантская церковь в Нью-Йорке, десяток церквей и университетов в Соединенных Штатах, одна в Европе, в центре Лондона, и вот теперь, вдобавок ко всему этому, двухмиллионный, затмивший своим сияющим куполом все другие здания собор-базилика в Бостоне, - какая другая женщина на земле за последние сто лет сумела стяжать себе, двумя дряхлыми руками, такую наполеоновскую мощь? Постройка этой новой церкви св. Петра означает небывалый успех - но, может быть, слишком уж большой, слишком вызывающий успех. Ибо он привлекает к ней вдруг внимание и, прежде всего, недоверчивую настороженность страны. До сих пор широкие общественные круги Америки сравнительно мало интересовались Мери Бекер-Эдди. От поры до времени вспоминали о ее секте, но так же, как о сотне других, смешивали последователей Christian Science с методистами, баптистами и сторонниками других религиозных течений. Но перед этой гигантской мраморной постройкой, горделиво возвышающейся над всеми башнями и кровлями города, люди останавливаются с раскрытым ртом: ничто ведь не импонирует так в нашем мире чисел и цифр, как арифметическая мистика миллиона. Начинаются шепот и вопросы: что это за загадочная женщина, которой стоит только шевельнуть пальцем, написать воззвание, чтобы к ней в две-три недели притекли миллионы долларов? Кто эта волшебница, по мановению руки которой вырастают такие миллионные соборы на самых красивых и дорогих улицах Бостона и Нью-Йорка, кто она такая? Газеты чуют этот интерес и дают пространные описания; тут же бьет в барабан и "Publicity office" христианской науки, чтобы использовать всеобщее любопытство в целях новых денежных сборов. Но одновременно с этим наставляют свои орудия и враги, постигая опасность, грозящую им в случае дальнейшего распространения Christian Science. Марк Твен выпускает отдельною книгою свою сатиру, и наследники Квимби, привлеченные шумом, узнают, какие деньги нажила бывшая ученица их отца и деда на его инициативе. Они печатают в газетах обличающие письма и статьи, объявляют идею Christian Science плагиатом и богатство - узурпацией; одна статья следует за другою, нападки сменяются нападками. Прожектор общественности оказывается неожиданно направленным прямо на нее, и о Мери Бекер-Эдди говорят больше, чем о какой-либо другой женщине в Америке.

В день открытия бостонской базилики сто репортеров стоят наготове с подвернутыми вечными перьями, чтобы описать ее появление, два десятка фотографов наставили свои объективы, чтобы схватить ее наружность. Но увы, разочарование! В день своего высшего торжества Мери Бекер не появляется в своей церкви в Бостоне. Сначала удивляются, потом начинаются подозрительный шепот и разговоры о том, что Мери Бекер-Эдди, в честь которой выстроены все эти церкви, давно умерла и что какая-то анонимная компания обделывает свои дела под ее фирмою. Упорное нежелание Мери Бекер-Эдди показаться миру усиливает это подозрение, ибо все появляющиеся теперь в Pleasant View, чтобы взглянуть на нее, отсылаются под разными предлогами обратно, никому не удается проникнуть в ее святилище. То приближенные уверяют, что она слишком занята и не может принять, то - что у нее приезжие; иной раз отказывают под тем видом, что великая наставница пребывает в состоянии религиозной углубленности и ее нельзя потревожить. Так как любопытство разгорается все неистовее, "Christian Science-Journal" обращается от ее имени к ее последователям с отчаянною мольбою "не заниматься ее личностью" - "to look away from personality and fix their eyes on truth". Трагическая перемена - семьдесят лет подряд хотела эта женщина только одного, чтобы мир занимался ее личностью; и вот, когда ей восемьдесят пять лет, когда она устала, больна и разваливается и впервые хочет укрыться от взоров, как раз теперь настаивает мир на том, чтобы ее увидеть.

С того дня как в Бостоне вознеслась базилика, Америка прониклась любопытством по отношению к Мери Бекер-Эдди. И подобно всем чувствам человека, любопытство имеет свой собственный орган: газету. Американский ежедневный листок масштаба "World" не потерпит, чтобы какой-то один человек в Америке сказал "нет" и отказывался принять его репортеров, в то время как полмиллиона читателей желают наконец знать, жива ли эта женщина, слабоумна она или владеет всеми чувствами. Редакция масштаба "World" не согласна ни от кого на свете слышать слово "невозможно"; и вот двум наиболее отчаянным и прожженным репортерам дается поручение взорвать, какою бы то ни было ценою, закрытые двери "святая святых", будь то посредством долларов или динамитом, и дать точные сведения о Pleasant View и о Мери Бекер-Эдди. Оба раба, предназначенные для выполнения бичевания, уезжают, готовые на все. Сначала они обращаются к важнейшему лицу в доме, к управляющему ее финансами; тот в испуге отклоняет требование, но они наступают и грозят до тех пор, пока им не разрешают бегло ознакомиться по крайней мере с домом. Впрочем, им уже в первый день удалось установить пикантное обстоятельство, а именно что закутанная в вуаль седая дама, совершающая каждый день в послеобеденное время прогулку по аллеям Конкорда в экипаже Мери Бекер-Эдди, вовсе не мистрис Эдди, а предназначенная для ее замены камеристка: великолепный материал! Как парни толковые, они раздувают несколько незначительных подробностей в огромную статью, где сообщают, что Мери Бекер-Эдди, верховная представительница непогрешимого метода врачевания, коей подвластна всякая болезнь, душевно и физически опустилась и является послушным орудием в руках окружающих.

Бомба взорвалась. В крайнем смущении собираются члены комитета Christian Science для обсуждения дела. Они сразу же постигают, как тяжело пострадал бы авторитет Science, если бы действительно распространилась по всей Америке, посредством мегафона прессы, весть, что Мери Бекер-Эдди, отрицающая болезнь и старость, одряхлела физически и проявляет слабость ума. И вот они умоляют руководительницу спасти веру и церковь - принять один только раз репортеров, с тем чтобы опровергнуть легенду о ее душевной расслабленности и телесном расстройстве. В этом 1906 году Мери Бекер-Эдди уже восьмидесятипятилетняя старуха. Она уплатила неизбежную дань возрасту, плохо видит, плохо слышит; во рту у нее нет ни единого зуба, ноги ей не повинуются; и для этой гордой и властной женщины нет мысли страшнее, чем явить свою расслабленность чужому, враждебному взору. Но в этой развалине жива еще в первоначальной полноте и цельности старая мощь, демоническая воля к самоутверждению. И так как дело идет о самом для нее важном, о вере в ее веру, она героически соглашается на пытку и в возрасте восьмидесяти пяти лет добровольно становится к мученическому столбу - принимает интервьюеров.

30 октября 1906 года она переживает потрясающий час. Журналисты сговорились с "board of directors" поставить Мери Бекер-Эдди только четыре вопроса:

1. Совершенно ли вы здоровы?

2. Есть ли у вас другой врач кроме господа бога?

3. Выезжаете ли вы ежедневно?

4. Управляете ли вы сами вашим имуществом, или кто-нибудь другой ведает вашими делами?
[1] [2] [3] [4]