Давидович. Преступления Сталина (17)

Господа члены Комиссии! Господин адвокат Финнерти!212 И вы, мой защитник и друг Гольдман!213 Позвольте вам всем выразить мою горячую признательность, которая в данном случае имеет не личный характер. И позвольте мне в заключение выразить свое глубокое уважение педагогу, философу, воплощению подлинного американского идеализма, мудрецу, который возглавляет работы вашей Комиссии214.

СТАЛИН О СВОИХ ПОДЛОГАХ215

Со свойственным ему хвастливым цинизмом Гитлер выдает секрет своей политической стратегии: "Гениальность великого вождя, -- пишет он, -заключается также и в том, чтобы даже далеко расходящихся противников изображать всегда принадлежащими к одной категории, ибо понимание различия врагов слишком легко становится у слабых и неустойчивых характеров началом сомнений в собственной правоте" ("Майн Кампф")

Этот принцип прямо противоположен принципу марксистской политики, как и научного познания вообще, ибо последнее начинается с расчленения, противопоставления, вскрытия не только основных различий, но и переходных оттенков. Марк

сизм, в частности, всегда противился тому, чтобы третировать всех политических противников как "одну реакционную массу".

Разница между марксистской и фашистской агитацией есть разница между научным воспитанием и демагогическим гипнотизированием. Метод сталинской политики, нашедший наибол?е законченное выражение в судебных подлогах, полностью совпадает с рецептом Гитлера, а по своему размаху далеко оставляет его позади. Все, кто не склоняются перед правящей московской кликой, представляют отныне "единую фашистскую массу".

Во время московских процессов Сталин демонстративно держался в стороне. Писали даже, что он уехал на Кавказ. Это вполне в его стиле. Вышинский и "Правда" получили инструкции за кулисами. Однако провал процессов в глазах мирового общественного мнения, рост тревоги и сомнений в СССР заставили Сталина открыто выступить на арену. 3 марта он произнес на пленуме ЦК речь, опубликованную -- после тщательных выправок -- в "Правде". Говорить о теоретическом уровне этой речи нет возможности: она не только вне теории, но и вне практики в серьезном смысле слова. Это не более как инструкция по использованию совершенных подлогов и по подготовке новых.

Сталин начинает с определения "троцкизма": "Из политического течения в рабочем классе, каким он был 7--8 лет тому назад, "троцкизм" превратился в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц..." Автор этого определения забыл, однако, что "7--8 лет тому назад" он выдвигал против "троцкизма" те же самые обвинения, что ныне, только в более осторожной форме. Уже начиная со второй половины 1927 года ГПУ связывало "троцкистов", правда, менее известных, с белогвардейцами и иностранными агентами. Высылка моя за границу официально мотивирована была тем, будто я подготовлял вооруженное восстание: правда, Сталин не решился опубликовать фантастическое постановление ГПУ. Для оправдания расстрела Блюмкина, Силова и Рабиновича216 "Правда" уже в 1929 г. сообщала об организации "троцкистами" железнодорожных крушений. В 1930 году ряд ссыльных оппозиционеров были обвинены в шпионаже за переписку со мной. В 1930--1932 гг. ГПУ сделало ряд попыток вынудить у оппозиционеров, опять-таки малоизвестных, "добровольные признания" в подготовке террористических покушений. Документы по поводу этих первых, черновых набросков будущих амальгам представлены мною нью-йоркской Следственной комиссии.

Дело, однако, в том, что 7--8 лет тому назад Сталин не сломил еще сопротивления партии и даже верхов бюрократии, и потому вынужден был ограничиваться интригами, отравленной клеветой, арестами, высылками и отдельными "пробными" расстрелами. Он постепенно воспитывал таким образом своих

агентов и -- самого себя Ибо неправильно было бы думать, что этот человек родился законченным Каином.

"Основным методом троцкистской работы, -- продолжает Сталин, -является теперь не открытая и честная пропаганда своих взглядов в рабочем классе, а маскировка своих взглядов... фальшивое втаптывание в грязь своих собственных взглядов".

Уже десять лет тому назад посвященные старались не глядеть друг на друга, когда Сталин обличал своих противников в недостатке искренности и честности! В те дни высокие принципы морали насаждал Ягода... Сталин не объясняет, однако, как вести "открытую" пропаганду в стране, где критика "вождя" карается неизмеримо более свирепо, чем в фашистской Германии. Необходимость скрываться от ГПУ и вести пропаганду тайно компрометирует не революционеров, а бонапартистский режим.

Сталин не объясняет, с другой стороны, как можно "втаптывать в грязь собственные взгляды" и в то же время побуждать тысячи людей жертвовать во имя этих взглядов своей жизнью. Речь и ее автор полностью стоят на уровне той реакционной печати, которая всегда утверждала, что борьба Сталина против "троцкизма" имеет фиктивный характер, что на самом деле нас соединяет тайный заговор против капиталистического порядка и что моя высылка за границу являлась только маскированием нашего сотрудничества. Не для того ли, в самом деле, Сталин истребляет "троцкистов" и пытается "втоптать в грязь" их взгляды, чтоб лучше скрыть свою солидарность с ними?

Грубее всего оратор разоблачает себя на вопросе о программе оппозиции. "На судебном процессе 1936 года, -- говорит он, -- если вспомните, Каменев и Зиновьев решительно отрицали наличие у них какой-либо политической платформы... Не может быть сомнения, что оба они лгали, отрицая наличие у них платформы: на самом деле у них была платформа "реставрации капитализма".

Слово "цинизм" слишком невинно и патриархально по отношению к этому моралисту, который навязал своим жертвам заведомо фальшивые покаяния, убил их по заведомо ложному обвинению и затем объявляет лжецами -- не себя, Ягоду и Вышинского, нет, а расстрелянных ими Зиновьева и Каменева. Но как раз тут мастер подлога дает поймать себя с поличным!

Дело в том, что в январе 1935 года, на первом процессе, Зиновьев и все другие обвиняемые признали, согласно официальному отчету, что руководствовались в своей деятельности "тайным замыслом восстановления капиталистического режима". Так формулированы были цели мнимых "троцкистов" и в обвинительном акте. Значит, обвиняемые говорили тогда правду? Но беда в том, что этой официально установленной "правде" никто не хотел верить. Вот почему при подготовке второго про

цесса Зиновьева--Каменева (август 1936 г.) решено было отбросить программу реставрации капитализма как слишком абсурдную и свести все дело к "жажде власти": этому филистер легче может поверить.
[1] [2] [3] [4]