XV. Безнадежно ли положение?

Численно левая оппозиция в Германии слаба. Но ее политическое влияние может на данном крутом историческом повороте оказаться решающим. Как стрелочник своевременным движением рукоятки переводит тяжело нагруженный поезд на другие рельсы, так и маленькая оппозиция крепким и уверенным движением идеологической рукоятки может заставить поезд германской компартии и еще более тяжелый поезд германского пролетариата пойти по другому направлению.

Правильность нашей позиции будет обнаруживаться на деле с каждым новым днем. Когда над головой загорается потолок, самые упрямые бюрократы забывают о престиже. Даже действительные тайные советники выскакивают в таких случаях в одних кальсонах через окно. Педагогика фактов поможет нашей критике.

Успеет ли все же германская компартия совершить поворот своевременно? Теперь о своевременности можно говорить лишь условно. Если бы не неистовства "третьего периода", германский пролетариат сегодня был бы уже у власти. Если бы после последних выборов в рейхстаг компартия приняла программу действий, предложенную левой оппозицией, победа была бы обеспечена. Сейчас говорить об обеспеченной победе нельзя. Своевременным приходится теперь называть такой поворот, который даст возможность немецким рабочим вступить в бой прежде, чем фашизм овладеет государственным аппаратом.

Чтоб добиться поворота, нужно высшее напряжение сил. Нужно, чтоб передовые элементы коммунизма, внутри партии и вне ее, не боялись действовать. Нужно открыто бороться против тупого ультиматизма бюрократии и внутри партии, и перед лицом рабочих масс.

"Но ведь это есть нарушение дисциплины?" скажет колеблющийся коммунист. Конечно, это есть нарушение сталинской дисциплины. Ни один серьезный революционер не нарушит дисциплины, даже и формальной, если для этого нет властных причин. Но тот не революционер, а тряпка, безвольная дрянь, кто, прикрываясь дисциплиной, терпит политику, гибельность которой ему очевидна.

Было бы преступным делом со стороны оппозиционных коммунистов становиться, подобно Урбансу и К-о, на путь создания новой коммунистической партии прежде, чем сделаны сколько-нибудь серьезные усилия для изменения курса старой партии. Создать небольшую самостоятельную организацию нетрудно. Создать новую коммунистическую партию — гигантская задача. Есть ли кадры для такой задачи? Если есть, что они сделали для воздействия на десятки тысяч рабочих, входящих в официальную партию? Если эти кадры считают себя способными объяснить рабочим необходимость новой партии, то они должны прежде всего проверить себя на работе по возрождению существующей партии.

Ставить сейчас вопрос о третьей партии значит противопоставлять себя накануне великого исторического решения миллионам коммунистических рабочих, которые недовольны руководством, но из чувства революционного самосохранения держатся за партию. Надо с этими миллионами коммунистических рабочих найти общий язык. Надо, игнорируя ругательства, клевету, травлю чиновников, найти доступ к сознанию этих рабочих; показать им, что мы хотим того же, что и они; что у нас нет других интересов, кроме интересов коммунизма; что путь, который мы указываем, есть единственно правильный путь.

Надо беспощадно разоблачать ультра-радикальных капитулянтов; требовать от «вождей» ясного ответа на вопрос, что делать, и предлагать свой ответ — для всей страны, для каждой области, каждого города, каждого квартала, каждого завода.

Внутри партии нужно создавать ячейки большевиков-ленинцев. На своем знамени они должны писать: изменение курса и реформа режима партии. Где они обеспечат себе серьезную опору, они должны приступать к применению политики единого фронта на деле, хотя бы в небольшом местном масштабе. Партийная бюрократия будет исключать? Конечно. Но надолго ее великолепие при нынешних условиях не затянется.

В рядах коммунизма и всего пролетариата нужна открытая дискуссия — без срывания собраний, без подложных цитат, без ядовитой клеветы, — честный обмен мнений на основах пролетарской демократии: так мы вели в России споры со всеми партиями и внутри собственной партии в течение всего 1917 года. Через широкую дискуссию нужно подготовить экстренный съезд партии с единственным пунктом порядка дня: "Что дальше?"

Левые оппозиционеры — не посредники между компартией и социал-демократией. Они солдаты коммунизма, его агитаторы, его пропагандисты, его организаторы. Лицом — к компартии! Ей надо разъяснять, ее надо убедить.

Если компартия окажется вынужденной применить политику единого фронта, это почти наверняка позволит отбить атаку фашизма. В свою очередь серьезная победа над фашизмом проложит дорогу диктатуре пролетариата.

Но даже возглавив революцию, компартия будет еще нести в себе много противоречий. Миссия левой оппозиции вовсе не будет закончена. В известном смысле она только начнется. Победа пролетарской революции в Германии первым делом означала бы ликвидацию бюрократической зависимости компартии от сталинского аппарата.

Но на другой же день после победы германского пролетариата, даже ранее, еще в процессе его борьбы за власть, лопнут обручи, сковывающие Коминтерн. Скудость идей бюрократического центризма, национальная ограниченность его кругозора, антипролетарский характер его режима — все это сразу обнажится в свете германской революции, который будет несравненно более ярок, чем свет Октябрьской революции. Идеи Маркса и Ленина получат неизбежное преобладание в германском пролетариате.
[1] [2]