Давидович. Дневники и письма (3)
[1] [2] [3] [4]предложение, которое переводчик сократил при помощи причас
тия "встречающим"; между тем второе, параллельное, придаточ
ное предложение дальше не сокращено ("который никогда не
отступал..."); вся фраза поэтому сдвинута и даже искалечена.
Выходит, будто "который никогда не отступал" относится не к
"старцу", а к "миру".
з) У Маркса прямо сказано: "перед темным облачным небом
времени", -- он имеет в виду реакционную эпоху. Между тем
переводчик говорит: "перед темным горизонтом", -- исторический
характер образа пропадает.
и) У Маркса сказано: "смотрел через все покровы, или оболочки, или маски, или личины". Переводчик говорит: "смотрел
через все превращения". Маркс здесь противопоставляет дух -- его временной оболочке, его шелухе, то есть чему-то материальному. Слово "превращения" совсем не выражает этой мысли.
к) У Маркса говорится о "телесном благополучии". Телесное здесь противопоставляется духовному, на том философоко-биб-лейском языке, на каком вообще написано посвящение. Перевод "физического благополучия" вульгаризует мысль Маркса.
Ограничусь этими примерами. Остальные будут ясны из посылаемого мною текста. Как быть, однако, дальше? Вам, конечно, совершенно ясно, что выправлять перевод дальше таким же образом означало бы проделать всю работу заново. Может быть, впрочем, другие переводы точнее, я не пошел пока дальше диссертации и нарочно послал Вам самое начало, чтобы не быть заподозренным в преднамеренном выборе какого-либо неудачного места. Если отложить немецкий оригинал в сторону и заниматься только стилистической правкой, то боюсь, что при указанных выше свойствах перевода, то есть его приблизительности, чисто литературная редакция может ненароком еще дальше сдвинуть перевод в сторону от оригинала.
Таково коренное затруднение. Я готов принять любое решение Института, то есть и коренную правку по оригиналу и поверхностную стилистическую правку. Работа первого типа потребует, примерно говоря, в 20 раз больше времени, чем работа второго типа. Сообщите мне Ваше решение.
Я внимательно прочитал оба предисловия. Считаю необходимым обратить Ваше внимание на два чисто технических вопроса.
Во-первых, вопрос о кавычках, о тех гусиных лапках, которые так не любил покойный Меринг. В тексте предисловий часто встречаются кавычки в кавычках; во всех таких случаях первая или вторая половина внутренних кавычек отпадает и потому трудно бывает решить, где начинаются или где кончаются цитируемые слова. Я считаю, что для такого издания, где требуется высшая точность, необходимы две пары кавычек: вертикальные и горизонтальные, как это иногда делается в иностранных изданиях.
Второе. Красные строки в предисловиях размещены в некоторых местах довольно произвольно, что разбивает при чтении мысль, да и не эстетично.
Все это я у себя в книге отметил карандашом, в тексте или на полях, равно как и опечатки и описки. Может быть, разрезать просто книгу на части и посылать Вам эти части по мере проработки мною текста? Если Вы сколько-нибудь заинтересованы в ускоренном получении моей работы отдельными "выпусками", то я готов пойти на такое варварство по отношению к прекрасно напечатанному и переплетенному тому. Жду указаний и на этот счет.
Я писал Вам, что перевод Ходскина мог бы прислать через
месяц-полтора. В случае надобности я могу сократить этот срок очень значительно.
Так как письма идут очень медленно, то Вы, может быть, сочтете целесообразным ответить письмом-телеграммой (70 слов, стоит 3 рубля). Я буду ждать Вашего решения также и относительно Карла Фогта.
[середина мая 1928 г.]
ИЗ ПИСЬМА ЕДИНОМЫШЛЕННИКАМ
[...] Думать, что можно дипломатически пробраться в партию, а затем уже вести политическую борьбу за ее оздоровление, наивно, чтобы не оказать крепче. Опыт Зиновьева41, Пятакова42 и др. слишком красноречив. Эти люди сейчас гораздо менее в партии, чем за неделю до своего исключения. Тогда они высказывались, часть партии их выслушивала. Теперь они вынуждены молчать. Они не только не могут выступать с критикой, но даже и с похвалой. Статей Зиновьева не печатают. Центристы особенно грубо нажимают на зиновьевскую группу, требуя, чтобы она молчала и не компрометировала их. В чем же выражается пребывание этих раскаявшихся господ в партии? Не в том ли, что перед ними раскрыты двери Госбанка и Центросоюза? Но для того, чтобы служить в Центросоюзе, поистине не было надобности сперва подписывать платформу, а затем отрекаться от нее.
20 августа 1928 г. Алма-Ата
ЛИСТОВКА Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Товарищи!
По полученным сведениям, тов. Л. Д. Троцкий опасно заболел. Его изнурила до потери трудоспособности малярия, которой заражена вся местность, где он находится в ссылке.
Товарищи, ближайшему соратнику Ленина, вождю Октябрьской революции, организатору Красной армии, одному из создателей Коммунистического Интернационала, испытанному борцу за дело рабочего класса угрожает величайшая опасность.
Требуйте немедленного возвращения тов. Троцкого из ссылки ,в Москву. Требуйте этого везде и всюду.
Клеймите предателем Октябрьской революции всякого, кто посмеет оказать этому требованию сопротивление.
Товарищи, добивайтесь от Центрального комитета партии и правительства ответа на вопрос: почему вождя пролетарской революции бросили в местность, гибельную для его здоровья, и без того подорванного десятилетиями эмиграции, царских тюрем,
ссылок и неутомимой борьбы за дело рабочего класса, в то время как бюрократство с семьями направляют на курорты?
Почему товарища Троцкого держат в малярийной Алма-Ате, когда палачи рабочего класса Слащевы45, Гоцы44 и другая сволочь разгуливает по улицам пролетарских столиц?
Товарищи, заставьте ЦК партии и правительство принять срочные меры к спасению жизни т. Троцкого. Время не ждет.