Давидович. Дневники и письма (13)

[1] [2] [3] [4]

полиции, "сочувствующим большевикам". Это в наши дни очень

определенная характеристика. Она означает: друг кремлевской

бюрократии и ее агентуры. Жирмунский заявил, что о действитель

ной личности больного он узнал только накануне его смерти от

г-жи Молинье. Если принять эти слова на веру, то придется заклю

чить, что г-н Симков, который предупредил по телефону Жирмун

ского о прибытии больного заранее, скрывал от своего ближайшего

сотрудника действительную личность "французского инженера

Мартэна". Вероятно ли это? При сестре Эйсмонт Симков, как уже

сказано, разговаривал с больным по-русски. Жирмунский знает

русский язык. Или же у Симкова были специальные причины осте

регаться Жирмунского? Какие именно?

"Сочувствующий большевикам" -- это очень определенная

характеристика. Следствие явно останавливается здесь на полдо

роге. В условиях русской эмиграции такое "сочувствие" не остает

ся, в наши дни, платоническим. "Сочувствующий" становится обыч

но во враждебное отношение к белой эмиграции. Из каких рядов

почерпал г-н Жирмунский своих клиентов? Общается ли он с кру

гами советского посольства, торгпредства и проч. ? Если да, то в

круг его клиентов входят, несомненно, наиболее ответственные

агенты ГПУ.

О политических симпатиях владельца клиники, г-на Симкова,

в документах не сказано почему-то ничего. Это серьезный пробел.

Тесное сотрудничество Симкова с Жирмунским заставляет пред

полагать, что и г-н Симков не враждебен советским кругам, и, воз

можно, имеет в этой среде связи. Какие именно?

Д-р Симков является сотрудником медицинского издания

"Эвр Ширужикаль Франко-Рюсс". Какой характер носит это из

дание: является ли оно делом блока французских врачей и совет

ского правительства, или же, наоборот, от имени русской медици

ны выступают белые эмигранты? Этот вопрос остался без всякого

освещения. Между тем не только полиция, но и младенцы знают,

что под прикрытием всякого рода медицинских, юридических, ли

тературных, пацифистских и иных организаций и изданий ГПУ

создает свои укрепленные пункты, которые служат ему, особенно

во Франции, для безнаказанного совершения преступлений.

Нельзя не упомянуть здесь об одном в высшей степени важ

ном обстоятельстве, на которое я позволяю себе обратить ваше осо

бое внимание, г-н судья. Г-н Симков имел, как известно, несчастье

потерять в этом году двух сыновей, ставших жертвой обвала. В тот

период, когда действительная судьба мальчиков оставалась еще

загадочной, г-н Симков в одном из интервью, данных им француз

ской печати, заявил, что если его сыновья похищены, то это могло

быть сделано только "троцкистами" как месть за смерть Седова.

Эта гипотеза поразила меня в свое время своей чудовищностью. Я

должен прямо сказать, что такое предположение могло прийти в

голову либо человеку, совесть которого не была вполне спокойна;

либо человеку, который вращается в смертельно враждебных мне

и Седову политических кругах, где агенты ГПУ могли прямо на

толкнуть мысль несчастного отца на фантастическое и возмутитель

ное предположение. Но если у г-на Симкова существуют дружест

венные отношения с теми кругами, которые систематически зани

маются физическим истреблением "троцкистов"", то нетрудно до

пустить и то, что эти дружественные отношения могли быть, и да

же без ведома г-на Симкова, использованы для преступления про

тив Седова.

В отношении персонала клиники, начиная с г-на Жирмунско

го, полицейское расследование неизменно повторяет формулу о

"непричастности" этих лиц к активной политической деятельности,

считая, видимо, что это обстоятельство освобождает от необходи

мости дальнейшего расследования. Такой взгляд является заведо

мо фальшивым. Дело идет вовсе не об открытой политической дея

тельности, а о выполнении наиболее секретных и преступных зада

ний ГПУ. Агенты такого рода, подобно военным шпионам, разу

меется, не могут компроментировать себя участием в агитации и

пр.; наоборот, в интересах конспирации они ведут в высшей степе

ни мирный образ жизни. Однообразные ссылки на "неучастие"

всех допрошенных в активной политической борьбе свидетельство

вали бы о чрезвычайной наивности полиции, если бы за ними не

скрывалось стремление уклониться от серьезного расследования.

10. Между тем, г-н судья, без очень серьезного, напряженного и

смелого расследования преступлений ГПУ раскрыть нельзя.

Для того, чтобы дать приблизительное представление о методах и нравах этого учреждения, я вынужден привести здесь цитату из официозного советского журнала "Октябрь" от 3-го мар-тa этого года. Статья посвящена театральному процессу, по которому был расстрелян бывший начальник ГПУ Ягода. "Когда он оставался в своем кабинете, -- говорит советский журнал об Ягоде, -- один или с холопом Булановым, он сбрасывал свою личину. Он проходил в самый темный угол этой комнаты и открывал свой заветный шкаф. Яды. И он смотрел на них. Этот зверь в образе человека любовался склянками на свет, распределял их между своими будущими жертвами"32. Ягода есть то лицо, которое организовало мою, моей жены и нашего сына высылку за границу; упомянутый выше в цитате Буланов сопровождал нас из Центральной Азии до Турции как представитель власти. Я не вхожу в обсуждение того, действительно ли Ягода и Буланов были повинны в тех преступлениях, в которых их сочли нужным официально обвинить. Я привел цитату лишь для того, чтоб охарактеризовать словами официозного издания обстановку, атмосферу и методы деятельности секретной агентуры Сталина. Нынешний начальник ГПУ Ежов33, прокурор Вышинский и их заграничные сотрудники нисколько, разумеется, не лучше Ягоды и Буланова.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.