Штрафники (24)

Я этого еще не знал. Как и вся страна. А они - знали.

На то, чтобы эти несколько страничек увидели свет, я потратил два года жизни.

От моего "булыжника", брошенного отчаянием, зазвенело несколько сонных обкомовских окон. Только-то. В России все осталось попрежнему. По сей день.

Слушайте, господа! Россия, наконец, обрела подлинно свободные избирательное права. Почему же она опять, привычно, много лет подряд, сажает на свою голову "всенародно любимых" и "всенародно избранных" палачей: а ныне так даже и Президента, которому "не с руки" покончить с бессмысленной"войнушкой" в Чечне: "войнушка" позволяет ему заткнуть кляпом независимую прессу, приструнив заодно и остальных граждан с нежеланными мыслями;

Россия безропотно терпит и Генерального Прокурора, ";не замечающего" повальное воровство чиновничества, не раскрывшего ни одного даже громкого убийства. Убийц не только не судят, но, по сути, даже не ищут: со дня зверского умерщвления священника Александра Меня прошло 15 лет, с времени самых недавних убийств - Галины Старовойтовой и журналиста Холодова - 4 года.

Ушедшие в бизнес "коммунистическая" партномеклатура и прочие ловкачи, довели миллионы россиян до нищеты и неслыханной в мирные годы смертности, до моря беспризорных детей, заполонивших города, чего не было даже после второй мировой войны.

Глядя на "окружающую жизнь", слабеет вера рядовых граждан в искренность своих руководителей, в то, что они действительно хотят для них, простых людей, перемен к лучшему...

Заметно уходит "живинка" в глазах редакторов, с которыми мне иногда приходится общаться. Некоторые из них просто в панике. Даже свой, московский писательский интернет "Writer.ru", где я не редкий гость, статью "Отравленная страна", посчитал "несвоевременной". А уж от взгляда великого русского писателя Салтыкова-Щедрина на колониальные войны России прошлого века, на "непобедимый" город Ташкент и "господ ташкентцев" ("Ташкент есть страна, лежащая всюду, где бьют по зубам"), о чем я, оказалось, напомнил "руководящим" интернет-писателям - "не во время", от Щедрина шарахнулись, как от террориста-самоубийцы с Аравийского полуострова.

Тоталитарной власти выгодно "молчание ягнят", как пишут с нервной усмешкой о России во многих странах. Все советские годы власть насаждала бездумность, легковерность, податливость агитпропу, которые величала "патриотизмом."

И это самая главная беда России. Страшная яма, из которой Росссия неизвестно когда выберется.

Теперь вам понятно, как обожгла меня казенная гебистская фраза "Виноваты в гибели россиян не спецслужбы...", сказанная вовсе не гебней, а свободным ныне человеком, женщиной-врачем из Нью-Йорка, что моих "ночных всполохов" по поводу нее вовсе не оправдывает...

А можно ли было вообще обойтись без газа, умертвившего 138 собственных граждан - не знаю. Судя по тому, что рассказывают про выучку и чудеса "Альфы", которая заранее все рассчитала. И даже видела. Наверное, возможно. Допустим, снять милых дам с зарядами на шее единым прицельным залпом.

Но риск есть. Гораздо спокойнее для спецслужб - отравить. И чужих, и своих. Так и было заранее запланировано, что "не проснутся 150 своих граждан-зрителей." Но что такое еще 150 своих граждан для Президента, который почти ежедневно шлет молодых парней на бессмысленную колониальную бойню?! Ныне бойня эта, по моему убеждению, не нужна никому, только Президенту, вознесенному войной к власти - для поддержания его "рейтинга"

Увидим ли ли мы конец позорному "молчанию ягнят", годами приниженных водкой, страхом и бесцеремонной властью, снова раздувающей, как кузнечные меха, великорусскую державную спесь?

АЛЕКСАНДР ИВАЕВИЧ ВЫХОДИТ ВПЕРЕД...

Государство Путина, растерявшее ныне остаток гуманистических идей, открыто поставило на национализм. Зверски добивается Чечня. "Зачистки" уносят ни в чем не повиннных гражданских людей. Расцвела антисемитская печать. Не караются даже погромы. Это тут же проявилось и в оживлении темы Солженицына, как русского шовиниста и националиста. Доктор наук Л. Сараскина, известная шовинистка-руссофилка, пишет новую биографию Солженицына. Газета "Московские новости" почти торжественно объявляет об этом, и немедля, опережая всех остальных читателей, вламываются в интерент МН три давно известных читателям МН гебиста под кличками Антон, Бонус и Кельт. "Кельт и Бонус работают на связке..." - тут же иронически заметил Иван Ломко, умный и глубоко уважаемый мною русский человек. А чекистам - "в связке" или без оной, - лучше бы вообще помолчать, так-как, фигурально выражаясь, за спинами этих служивых несчастья и мытарства самых талантливых людей России, в том числе и Солженицына, родным им ведомством "загнанным за Можай..."

Я долго был восторженным поклонником Александра Солженицина, автора "Одного дня", "Матренина двора", да, пожалуй, и "Круга первого", и всячески защищал его в американской и израильской печати от обвинений в национализме и юдофобстве. Моя активно "просолженицинская позиция" была отброшена самим Солженицыным. Одним ударом. Это произошло в Париже, весенним днем 1973 года. В старом эмигрантском издательстве "Имка-пресс" в те дни готовился к печати мой роман "ЗАЛОЖНИКИ". Там же выходил и долгожданный солженицынский "АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ", и глава "Имки-Пресс" профессор Никита Струве, старый русский интеллигент (дед его полемизировал еще с Лениным), попросил Александра Исаевича написать к "Заложникам" небольшое предисловие...

- Вы, наверное, знаете и самого автора, Григория Свирского? - спросил он Солженицына.

Дальнешее - со слов самого Никиты Струве, пораженного не менее, чем я: старая русская интеллигенция антисемитам руки не подавала. Воспроизвожу его слова буквально.

- Гришу - знаю! - ответствовал Солженицын. - А... о чем книга?

- О советском государственном антисемитизме...

Глаза Солженицина стали вдруг настороженно-жесткими.

- ... и о судьбе кремлевских заложников - евреев России, - добавил Никита Струве.

Лицо знаменитости окаменело. Взгляд стал отстраненным. Заскользил по небесам.

- КТО У КОГО ЗАЛОЖНИКИ?! - вырвалось у Александра Исаевича.

В те годы еще не появилось многотомье Александра Солженицина "КРАСНОЕ КОЛЕСО", где он пытался аргументировать эту свою "заглавную" идею исторического пути России. Однако следователи ГБ и тюремщики Лубянки, видно, знали о ней давно, потому, по мнению в интернете МН бывшего чекиста "Бонуса", через жидомора Хрущева удалось прорваться в печать именно Солженицину, а не Шаламову или Евгении Гинзбург с их лагерными темами. "Солж был в струе..." - утверждает "Бонус".

Но нас интересует ныне все же не мнение гебиста-разведчика, пусть даже столь информированного, а сегодняшнее отношение российской творческой интеллигенции к писателю и его книгам - и тюремным и "историческим". Кем для них стал Александр Исаевич Солженицын, который ворвался в литературу метеором и, как уже говорил, долго был моим кумиром?..

В романе "БЕГСТВО", завершившего трилогию "ВЕТКА ПАЛЕСТИНЫ, Еврейская трагедия с русским акцентом", выписан образ такого интеллигента, прототипами которого были трое давно и очень известных в России писателей и литературоведов. Двое из них этнически русские, один полуеврей. Полагаю, вам интересно мнение именно таких людей, умных и талантливых. Привожу отрывок из романа "Бегство", где их мнение воспроизведено со стенографической точностью:

"Как-то в "Литературке" уволили журналиста-еврея, свалив на него чужие ошибки. Нужен был новый сотрудник. Мне разрешили взять любого... кроме еврея. Я отыскал такого, его анкета звучала хорошо. "Владимир Владимирович Шевелев". Прекрасная кандидатура. Обговорил со всеми. Все - "за". Появляется Шевелев и предупреждает: "А вы знаете, что я еврей?" Я рот раскрыл. Такие сюжеты возникали постоянно. В эти постыдные игры заставили играть сотни тысяч людей. Многие привыкли, не ощущали своей низости, не ощущали стыда. Притерпелись к подлости государства. Или ты играешь со всеми вместе или - вон! Мы жили в обстановке общего разлагающего цинизма. С упоением декламировали вирши детского поэта, иронизировавшего на капустнике над своим идеологизированным поколением:

"Теперь поверят в это разве?

Лет двадцать пять тому назад,

Что политически я развит,

Мне выдал справку... Детиздат."

Однако достал меня, сбросил с коня на землю не государственный антисемитизм. Меня достал "научный"! Разве не был он естественен в стране, которая называлась Союзом Советских социалистических республик?! Советы разве когда-либо там существовали? Нет! Социализм был когда-нибудь? Нет! Но, может быть, Союз существовал? Извините! Окраины были покорены железом и кровью. Почему же Союз, да еще нерушимый? Да еще республик свободных... Всё блеф! Странно ли, что люди, всю жизнь бродившие в густом идеологическом тумане выворачивают наизнанку любое понятие...

Шафаревич вдруг высказался по-современному: "ритуальное убийство царя". И не случайно уточняет имя того, кто возглавлял убийц: "Шай Белобородов", чтоб не сомневались. И вот уже повторяют повсюду - ритуальное убийство, еврейское. Во времена дела Бейлиса речь шла о "ритуальной крови младенцев", теперь, как видим, оседлали новую высоту. Александр Солженицын, прежде моя нежнейшая привязанность и гордость, вдруг принимается шаманить своими зарубежными "откровениями": не только змее поганой, но и писателю земли русской свойственно менять кожу. Все зло, де, от евреев... Ладно, в исторической романистике он не писатель Солженицын, он - провинциальный учитель математики, рядовой шолоховской ростовской роты, как мы называли юдофобов с российского юга. Но вот и литературный критик О. Михайлов, образованнейший русский интеллигент, и тот вдруг попадается на тухлого червячка, на юдофобство. А ведь не провинциальный "шкраб", не боевик из "Памяти"! Но каждую фразу Чехова, Достоевского, Розанова использует уже по-своему. Из всего, что я люблю, чем горжусь, что составляет суть моей духовной жизни, они выстраивают свою антисемитскую концепцию. Значит, не случайно эта проказа задевала, во все века, и крупных, незаурядных русских людей, начиная с Федора Достоевского. Федора Михайловича сломала каторга, русскую интеллигенцию - многолетняя, непрекращающаяся по сей день сталинщина. Ее унизили, растерли в пыль. Страх стал генным. Но служивый русский интеллигент никогда не признается в этом и самому себе, знаете ли вы это?
[1] [2] [3] [4]