Ряженые (10)
[1] [2] [3] [4]Юра выглянул. Автобусы поданы, к ним идут и Сулико, и Шушана, и американцы.
Когда в Иерусалиме, у канцелярии Премьер-министра, выгрузились, всем демонстрантам тут же раздали игрушечные пропеллеры-трещотки. И все двинулись мимо министерских окон, подняв над головой жужжащие, трыкающие пропеллеры.
Даже Юра развеселился. Что-то из детства вспомнилось. Три веселых поросенка, которые поют, пританцовывая: "Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк". И пропеллеры повыше над головой: Тр-р-р! Тр-р-р!
Жизнь потекла ныне двумя разными потоками, как течение Гольфстрим. Только ледяной слой - сверху, внизу - теплый. Эль Фрат провел новое шоссе в обход арабского села. Арабы тут же "сели на шоссе", как с неудовольствием отметил Сулико. Понастроили лавки, фруктовые развалы, гаражи. Как же без покупателей и клиентов?!
А политика тянула холодом. Гнула свое. Плакаты над головами поселенцев-демонстрантов становились все зловещее. Подняли большой плакат, доставленный откуда-то, на котором Ицхак Рабин уж не в арабской куфие, а в форменной фуражке гитлеровского офицера СС.
Как ни ненавидела Шушана Премьер-Министра, плакат не одобрила, пыталась даже отобрать. Какое! "Заигрались, - кричала она Сулико,- где останавливаться будем?" Сулико заколебался, сосед полковник проявил характер. "Ицхак берет за горло, играет с огнем, - обронил под одобрительные выкрики, - от нашего огня не сгорит..." Отстоял плакатик.
Вечером Юра встретился с Шушаной на улочке, она спросила про двойняшек, зашла взглянуть на них. Марийка кофе поставила. Волей-неволей соскользнули к больной теме:
- В стране не оказалось даже тоненькой прослойки интеллигенции, которая имеет представление о гуманизме, - произнесла Шушана печально.- Когда-то она концентрировалась в киббуцах... Я по этой причине даже вышла замуж за киббуцника по найму, - улыбнулась устало. - Да-да, того самого, Юрочка... Он выстроил у них свои лучшие здания... Правда, когда мы шли в общую столовую, муж просил, чтобы я, по крайней мере, изменила выражения лица... Ты, наверное, слышал, я всегда голосовала за "Мерец",- добавила вполголоса. Чтобы власть, наконец, покончила с поселениями, с арабской Интифадой, которая переросла в восстание. А нам дали построиться на своей, бесспорно своей земле. Теперь об этом и заикаться нельзя. "Мерец" как бы вне закона. Для половины населения "Мерец" - злобное ругательство. Признать, что ты ему сочувствуешь, значит, ты ненадежен... С другой стороны, прав и Давид: нужно жестко решать: два народа претендуют на одну и ту же землю. Какие бы гуманистические посылы у нас не были... где гарантия, что вслед за Эль Фратом душка Арафат не потребует Тель-Авива и Хайфы... А социалисты понеслись к нему, как невеста к избраннику. Молода невеста. В голове ветер... идей...
Шушана была мрачной, хотя лично для нее засветилась надежда. Очень известный религиозный адвокат, нанятый Сулико за фантастические деньги, посоветовал ей обратиться в Главный Раввинат. "Вам хорошо известен, Шушана, принцип альтернативной медицины: "Подобное вышибается подобным". - заключил он с хитроватой улыбкой, выслушав клиентку. - Поскольку брак в Литве не был религиозным, раввинат, скорее всего, объявит, что тот брак вообще был недействительным. Он как бы и не существовал, а, значит, израильские дети профессора не "мамзеры"...Это сейчас практикуется...
Шушана и верила адвокату, и не верила: "Уж больно просто..". Вздохнула, прихлебывая крепчайший Марийкин кофе, вскользь похвалила за него Юрину жену, продолжила: - Но существует, дорогой сосед, еще и третье измерение, которое мой Давид не учитывает. Оно-то и может быть для страны роковым: не имеет права на существование общество, зараженное уголовной моралью. Теряются ориентиры, векторы перепутаны. Криминальное воспринимается, как неизбежное, и потому, хочешь-не хочешь, приемлемое. И даже патриотическое... Точь-в-точь как там... Не спохватимся вовремя, жди судьбы "Союза нерушимого..."
Позже Юра не раз вспоминал этот разговор. Видно, остро чувствовала она, что часы жизни Ицхака Рабина все убыстряют и убыстряют свой бег.
... Единственным человеком, жившим вне приближавшегося землетрясения, была Марийка. Дети поглощали и все ее время, и силы без остатка. Кроме того, Шушана подарила ей в день рождения радиотелефон, который оставляет свободными руки: у трубки есть приставка, и она легко придерживается плечом возле уха. Теперь в поздние часы, когда дети уложены и моется гора посуды или складываются рассыпанные по всему полу игрушки, Марийка могла заниматься домашними делами и одновременно разговаривать со своими многодетными подружками, которые тоже прибыли из России и еще не забыли, что о властях и политике по телефону лучше не говорить...
Власть женщины все же нет-нет, да задевали. Поскольку она их ограбила.
Тем более, что как раз в эти дни, наконец, пришло сообщение от постоянного адвоката Сулико по имени Яков, правда, не столь знаменитого, как первый, но столь же решительного. Семью Юрия Аксельрода пригласили в юридическую контору. Юра отправился туда вместе с Ксенией и ахнул. Вокруг стола адвоката сидели самые известные журналисты местных газет.
"Закручено", - с удовлетворением подумал он.
Однако первые слова старого адвоката разочаровали.
- Надо создать амуту "Суд". И от ее имени...
[1] [2] [3] [4]