Ряженые (10)
[1] [2] [3] [4]Давид поглядел на него молча.
- Э, парень! - воскликнул, наконец. - Да ты действительно Аксельрод... Как, что? Противоречить - это у тебя в генах. Кто был главным противником Мавзолея Ильича? Забыл? Ты технарь, тебе это не стыдно. Главным ненавистником Мавзолея Ильича был мудрый честняга-меньшевик; вождь его так любил, что даже отпустил умирать за бугор. Мартов его фамилия, слышал? Мартов, он же Аксельрод...
Тут уж как удержаться от смеха. Снова похохотали. Налили еще по стекляшке.
- Я не кровожадный кретин, Юрий, - уже спокойнее продолжал Давид. - Мир нужен... даже спортсмену. Историю знаешь? Во время Олимпийских игр утихомиривалась и Спарта... Решил кто из вас, карасей-идеалистов, замиряться со щукой, изучай Щедрина. Приближайся к зубастой с пистолетом и... торгуйся, как на арабском базаре: хлопай себя по груди, простирай белы руцы к небесам. А лучше всего - толкуй с ней... из танковой щели. Чтоб постигла, харя, глотать евреев ей невыгодно. Будет заворот кишок. Осознает зубастая наши стратегические интересы, и все! Ни шагу назад!
Юра поглядел на часы, поднялся на ноги. О чем с ним говорить? Думают они с Давидом во многом сходно, не слепые котята, а выход ищут в противоположных углах. Что, в конце концов, даст его ожесточение? Новые потоки крови... Пора домой... Понял, что вторично они вряд ли встретятся. Но... ругаться с сыном Шушаны не хотелось. Взявшись за ручку двери, сказал почти весело:
- Зря ты на Сулико налетел, как коршун. Он за твою мать жизнь отдаст. И моей семье много доброго сделал.
- Адвокатствуешь?.. Ладно, расскажу на прощанье. Был у меня серьезный разговор с раввином Эль Фрата. Еще до твоего появления. После "маарива"вечерней молитвы. При всем честном народе.
"В России, - говорю, - пятый пункт отменили, а в Израиле вы блюдете свято. Посчастливилось мне - у меня отец добродушный прибалтийский еврей Адольф-птицелов, весь наш дом был в соловьиных трелях. Мать - Шушана. А если б наоборот, мать - лютерантка? Как мой дед. Признали бы меня евреем? Включили б в национальную команду? Разве что после скандала... Из Московии хлынула алия, на треть из смешанных семей. Триста тысяч славян, готовых разделить нашу судьбу. Ради чего их - в татары и чингисханы? Второсортные, де, нежеланные. Вроде жидов в Московии.
Раббай Эль Фрата объясняет терпеливо, что это Законы Горы Синай. Основа основ. И вдруг возник на горизонте наш добряк Сулико. Как завопит: "Вай! Он не согласен с нашей галахой... Тогда пусть снимет черную кипу ортодоксального еврея!"
Ну, просит добрый человек, как отказать. Сгоряча сорвал свою черную кипу и ему под ноги. На, хорист пятого пункта!.. Назавтра, на утреннюю молитву, явился в черной жокейской шапочке. Никто мне слова не сказал: голова покрыта, с Богом не конфликтую...
- Ох, и сумасброд же ты, Давид! Немыслимый сумасброд!
- Юрий, честный живой человек, уж ты прости, не может не быть сумасбродом в этом окостенело-лживом мире... Тебе это, возможно, трудно понять. Ты, извини, программист! Да еще какой-то системный. Это, как догадываюсь, вреднейшая профессия. Ты укрощаешь технику, опасного тупаря, и, хочешь - не хочешь, приучаешься формально мыслить. А это, Шушана права, состояние уж не только ума, но и души. У профессионального программирования и еврейского изучения Торы (Тора - Программа Программ!) - сходный характер мышления! Программист по призванию - это характер. Ему сумасбродом быть не дано... Одно тебя спасает - ты какой год общаешься с туристами?.. Живое дело! А значит постиг, люди с радостью сживаются с любыми бредовыми мифами и не хотят от них отказываться. Так или нет?!. Так!.. Это уж всем плешь переело, а куда денешься?!. В России патриотки ходят с портретом Усатого, ночами дежурят на Красной площади, у Мавзолея Ильича, чтоб его, беднягу, не украли... Здесь, в Эреце, половина населения убеждена, что Израиль основал Бен Гурион...
- А кто же?! Именно он провозгласил...
- Провозгласил... Ха-ха! Петух пропел - потому утро началось... Спеть твой разлюбезный Бен Гурион смог только потому, что из Палестины ушли английские "томми". А вот кто их выгнал?
- В самом деле, кто?
- Мой отчим. В содружестве еще с одним. Таким же неудачником.
- Хвастун ты, Давид. А самолюбив - анекдотично!
- Красиво говоришь, Юрий! Сразу видно, человек с "верхним" образованием... Без самолюбия в спорте делать нечего. Здесь надо быть непременно первым. Первым добежать, первым доплыть, крутить "солнышко", пока у спортивного судьи голова не закружится... Одним словом, первую половину населения ничем не переубедишь. Петух пропел свое кукареку, и все! Так?!. Но ведь и вторая половина израильского люда, которая голосит прямо противоположное, той же самой выпечки. Полвека орет: "Исраэль шлема!", "Израиль неделимый!" Отдай им арабы всю Палестину, и лех! лех! отсюда к такой то маме...
- Вот-вот, Давид! Все поселенчество выросло из этого "лех-лех"! Но времена Моше Даяна прошли, весь каравай зубы не берут, так хоть откусить краюху. Если, Давид, серьезно, "территории" это безнадежно опоздавшая колониальная политика. Все страны - от Британии-владычицы морей до капелюшечной Голландии бежали от нее во весь дух. А для наших недоумков это как раз самое время. Для разбоя. У них зубы выше головы!
- Юрий, дорогой ты наш программист-идеалистенко, кто из твоего Эль Фрата это осознает?! Оголтелые туристы тебя, видно, не очень донимали, ты для них гид - авторитет. А когда я был в Штатах, на состязаниях по спортивной гимнастике, вдоволь нахлебался патриотов из России, которые умчали из СеСеРе "в Израиль на постояное жительство", как писали в бумагах, а затем объехали нас, как чуму... Эти про наши израильские беды вообще ничего не понимают и понимать не хотят. Но все и про всё знают... Как только я открыл свой клюв, обмолвился, к примеру, о министре из партии ШАС Дери знаменитом парламентарии - ворюге, они заорали на меня так, будто настоящие патриоты Израиля они, а не я. А я, естественно, лжец и злопыхатель. И даже преступный клеветник...
- Давид, для сефардов несменяемый Дери - Робин Гуд. Крадет у нас, европейцев - ашкеназим, и возвращает своей Африке часть у нее украденного...
- Юрий, если бы только сефарды вопили! Одесские патриотки с Привоза главные беглецы из Израиля - вот кто мне и рта не давал раскрыть: "Не трогай, антисемит, наш любимый Эрец Исраэль!".. Да ладно, не о том речь... Ты же хорошо знаешь твоих соседей по Эль Фрату. Не защищай ты, Бога ради, этих заизвесткованных ортодоксов, твоих гордых х а р е д и м, как они сами себя называют. "Трепещущие, де, пред именем Бога." Не перед Богом они трепещут, а перед арабами. Да еще перед золотым тельцом. Ненавижу!.. Куда ты двинулся, Юрий. Тут без оружия не ходи. Я же обещал - довезу.
Глава 10.
"ПАХНЕТ ПОРОХОМ?.. И ЕЩЕ КАК!"
Маленький "Японец" Давида и "Мерседес" Сулико едва не столкнулись в узких воротах Эль Фрата. Юра выскочил из машины, Давид сразу развернулся и умчал, обдав Юру и Сулико белой известковой пылью. Сулико приоткрыл дверцу "Мерседеса", предложил Юре присоединиться к нему. До дома оставалось полкилометра, не более, Юра неохотно сел к Сулико, предполагая, что начнутся нудные бессмысленные расспросы о его, Юриной, миссии. Но Сулико о том ни слова не сказал, будто забыл вовсе...
Юра взглянул на Сулико искоса. Недели две не видел старика. Похоже, что-то с ним стряслось. Он помрачнел, осунулся. Лицо его стало желтоватым, пергаментно-костлявым.
- А ведь он Амалик, - вдруг произнес Сулико с яростью... - Как кто! Рабин! Ицхак Рабин!.. Ты что, не читал его последние речи? Поселенцы, сказал, это не Израиль. Они, де, составляют всего-навсего пять процентов населения страны, и потому будут изгнаны... слушай-слушай! без компенсации... Тебя выгонят с твоими крошками, Шушану с ее мальчишками - без копейки денег... Что с нами считаться, коль мы не люди, а какой-то процент... Рабин - точно библейский Амалик! А это пострашнее арабов. Правда, наши благодушные школьники считают, что Амалик - это именно арабы...
Юра разволновался. "Неужто всех выгонят?.. Круто взял Ицхак!" Выслушал с состраданием. Как не понять человека, для которого дом - любимый и последний причал. Не стал даже объяснять, что Амалик вовсе не библейский народ-юдофоб, как его представляет праздничное действо в масках - "пурим шпиль". Амалик появляется в Торе, когда евреи говорят друг другу: "Есть среди нас Бог или нет?.." Когда из дома вот-вот выгонят, забудешь и вызубренные наизусть тексты...
... Не только Сулико, весь Эль Фрат жил в страшном напряжении: арабской Интифаде конца не было. Весь последний месяц, что ни день, - камни, а то и ножи, пули.
И вот - откуда совсем не ждали - зловещее для Эль Фрата заявление Ицхака Рабина покончить с поселениями. И покончит. Генерал, слов на ветер не бросает. Вышвырнет на улицу без единого шекеля-агорота. Под арабские камни, пули...
Юра видел, словопрения в Иерусалиме кончались. И всегда-то Старый город и еврейский рынок Маханей Иегуда вывешивали в пику "рабочей" власти большие плакаты-портреты ее врагов - "изгоев". Красочные портреты раввина Меира Кохане цвели на каждом углу. Но верховную власть до той поры не трогали.
И вдруг в Иерусалиме, на всех заборах, возникли мрачновато-черные, раскадрованные, как кинолента, изображения "любимого героя". Длиной метров в сорок-пятьдесят каждое. Пятьдесят-сто Рабиных в арабской куфие смотрят на прохожих с плакатов-кинолент холодным взором. В одиночку или в обнимку с Арафатом. Проезжал с Ксенией мимо канцелярии Премьер-министра, а там толпа, полиция. Женщины кричат визгливыми голосами:
- "Рабин, твое время пришло"!
Генерал Ицхак Рабин, известно, человек смелый и на язык острый, в ответе не остается. На следующий день, на очередной пресс-конференции, ответил толпе недвусмысленно: "Пусть поселенцы хоть крутятся пропеллером, ничего им не поможет..."
На другое утро в дом Юры Аксельрода постучали: