Что говорят об этом они,">

Мать и мачеха (6)

[1] [2] [3] [4]

Львов жил этим процессом несколько месяцев. Если бы я даже не понимал, как нужно вести подобные процессы, в которых, что называется, два запишем, три в уме, то постиг бы это в недавнем процессе Молчанюка.

Итак, я обещал Шевчуку и его сотоварищам из "Ликерводки" защищать их директора и вскоре получил многотомное следственное дело.

Оно повергло меня в трепет, это дело. Оказалось, что подследственный Виктор Степанович Степанов на самом деле Израиль Яковлевич Рабинович, и это "чудесное превращение" было в фокусе следствия. Собственно, с этого оно и началось. Секретарь обкома Чучукало потребовал у партийного адвоката района и города разоблачить проходимца, который, как было записано, "обманул партию", "обкрадывает государство" и прочее. Я человек беспартийный, и мимо меня это прошло. Но это не прошло мимо органов, которые немедля арестовали проходимца и начали групповое дело. То есть дело о коллективном грабеже государственного имущества под руководством Израиля Яковлевича Рабиновича.

Вскоре дело было объявлено слушанием, и город забурлил. Он и не мог не забурлить... Ровно во время немецкой оккупации был ставкой гебитскомиссара Украины Коха. Евреев тут истребляли со тщанием и выдавали столь широко, что тут привилось даже словечко "шмальцовники" -- так называли в Польше тех, кто доносил гитлеровцам на евреев. "Шмальцовники" зашушукались. Гитлеровский антисемитизм сросся с чучукаловским (в Ровно, как узнал вскоре, зоологический антисемитизм Чучукало ни для кого не был секретом). Как-то я работал в местной библиотеке. Сижу в уголочке. Слышу разговор библиотекарши со своей знакомой: "Ты понимаешь, Фрося, какой негодяй! Ну, жид этот!.. Он, установили, убил Героя Советского Союза -- летчика Виктора Степановича Степанова, закопал его в подполе дома, украл его документы и стал жить его заслугами. Организовал банду..."

Я оцепенел. Я уже знал, что это ложь. От первой до последней буквы. Кто-то целенаправленно нагнетает в Ровно антисемитскую истерию, что тут, легко понять, дело нетрудное. Процесс, чувствовал, будет происходить в "наэлектризованной" атмосфере, и я должен быть готов к любой провокации...

Прежде всего, вот что прочитал я в следственном деле о моем подзащитном. Материалы КГБ не ставили задачей выгородить его и тем не менее не могли уйти от фактов (годы были все-таки не сороковые, а шестидесятые...), фактов жизни необыкновенной, героической...

Израиль Рабинович, прочитал я, мальчишкой жил в Румынии, в бедной крестьянской семье. Был активным комсомольцем, подпольщиком. Когда в 1938 году сигуранца -- румынская жандармерия -- готовилась провести массовые аресты коммунистов, руководство компартии Румынии решило вывести свои кадры из-под удара: группе коммунистов и комсомольцев было приказано перейти границу и попросить в СССР политическое убежище. Группа скрытно от румынских солдат перешла Днестр и собралась, как и договаривалась ранее, на советской погранзаставе.

К изумлению коммунистов, политического убежища, гарантированного сталинской конституцией, им не предоставили, а отвезли, под усиленным конвоем, в тюрьму. В Москве шли "шпионские процессы". Шпионами объявили и Бухарина, и Рыкова и всю "правую оппозицию". Что могло ждать румынских перебежчиков? Конечно, их обвинили в шпионаже. В подготовке диверсий против советской власти.

Однако советская агентура в Румынии подтвердила: границу перешли подлинные коммунисты-подпольщики. "Шпионское дело" пришлось заморозить, однако освобождать коммунистов, побывавших в НКВД, было не ко времени: "НКВД не ошибается..." Дело было передано в народный суд. Поскольку значительная часть румынских подпольщиков были по национальности евреями, то и судить их приказали евреям. Чтоб никакого антисемитизма!...

"Народный суд" в Тирасполе дал коммунистам "за незаконный переход границы" максимальный по этой статье срок -- три года тюрьмы. Вопреки правилам -- не вывозить приговоренных к малым срокам за пределы республики -- Израиля Яковлевича Рабиновича этапировали в Колыму, где он работал в угольных шахтах, а уголовники терроризировали его, обещая "кончить жида".

По счастью, срок Рабиновича истек за несколько недель до войны, он успел оформить документы и выехал на материк, на котором уже звучали первые выстрелы. Где-то на Украине, по которой Рабинович и его тюремный друг добирались домой, они оказались на оккупированной немцами территории...

Друг достал свое потертое свидетельство о рождении и протянул его Израилю:

-- Возьми! Будешь молдаванином Виктором Степановичем. Иначе убьют тут же. Зачем подставляться!.. Ты на молдаванина похож, не сомневайся. Бери, говорю!

Виктор Степанович, бывший Израиль Яковлевич, наткнулся на группу отступавших красноармейцев, организовал партизанский отряд. Отряд был небольшим, но воевал так умело, что на отряд "Виктора" немцы бросили части СС. В этом бою Израиль Яковлевич был тяжело ранен. Партизаны отвезли его, умиравшего, в глубинку и оставили там на попечении деревенской учительницы и ее матери. Те выходили его, и едва он окреп, как распрощался со своими спасителями и стал пробираться к своим. По дороге он вышел на известный впоследствии партизанский отряд, которым руководил Василий Андреевич Бегма, бывший первый секретарь Ровенского обкома партии. "Ты не еврей, случаем?" -спросил партизан, доставлявший его к Бегме. "Нет! -- сказал Израиль Яковлевич, покосившись в сторону белокурого хлопца-партизана. -- Я -- Виктор Степанов". "Ну, оно и лучше", -- добродушно ответствовал хлопец.

После нескольких боев Бегма назначил Виктора командиром роты автоматчиков, о дерзких рейдах которых в Ровно и сейчас вспоминают. Дважды Виктора ранили, но он остался в отряде...

В районе города Ровно партизаны Бегмы соединились с наступающей Красной Армией. Бегма снова стал первым секретарем обкома и тут же принялся отзывать своих испытанных командиров из армии. Каждому командиру давалось специальное задание. Одному -- отвечать за промышленность, другому -- за продовольствие.

-- А ты, Виктор, как непьющий, возьми на себя Шпановский спирто-водочный завод, -- сказал Бегма. -- Завод растащили. Ни одной палки не оставили, ни одной бочки. И немцы растаскивали, и свои. Восстанови завод. Даю тебе, как секретарь обкома, все полномочия...

"Виктор", он же Израиль Яковлевич, дневал и ночевал на заводе, пока не начал выпускать продукцию. Правда, тут же начались и первые нарекания. Из обкома, из горкома, из районов повадились проверяющие. И все с канистрами из-под бензина. Проверяющему же не откажут! Пошел слух: жмот! Сам не пьет и другим не дает.

На нужды завода, конечно, отпускалось. Это и в документах отражено. Но только на нужды завода, поднятого, в буквальном смысле слова, из пепла... Завод с годами разросся, стал известным на Украине Ликеро-водочным комбинатом, а Виктор Степанович -- известным хозяйственником, орденоносцем.

Женился Виктор на учительнице, которая во время войны выходила его, родилось у него двое детей. Поступил на заочное отделение Пединститута...

Как стало известно, что Виктор Степанович на самом деле Израиль Яковлевич, уже не помню. Думаю, что это не было секретом для многих. Советская власть в Ровно утвердилась, КГБ работало на полную мощность... А Виктор Степанович, который, наверное, до конца дней своих не отрешится от энтузиазма и наивности комсомольца, решил, что наступило время, когда незачем что-либо скрывать...

Новый секретарь Ровенского обкома товарищ Чучукало -- будущий секретарь Львовского обкома -- даже для Львова оказался "слишком антисемитом", и его на второй срок "не избрали". Но в Ровно он был на своем месте. Узнав, что Ликеро-водочным комбинатом руководит еврей, назвавшийся молдаванином, Чучукало пришел в ярость. Распорядился исключить из партии, в которую Виктор вступил на войне, и отдать под суд. И пошла писать губерния...
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.