Бегство (Ветка Палестины - 3) (25)

На другое утро, по дороге в Кфар Хабат, она бросила машину на тихой боковой улочке и вышла на центральную улицу Иерусалима - "Кинг Джордж". Помедлив, отправилась в Главный Раввинат Израиля. Вход - мрамор, как во дворцах. Посетители говорят вполголоса. Точно в страхе. Сама трусила очень, потому к здоровущему, похожему на борца секретарю в черной шляпе подошла решительным шагом. Коротко объяснила, что она еврейка только по отцу, но хочет, чтоб ее ребенок обязательно родился евреем, а не гоем.

Секретарь взглянул на нее как-то искоса, в недоумении выпятив подбородок в редкой бороденке, и разразился целой речью, из которой она поняла, что это дело долгое и сразу не делается.

Софа не поняла и трети сказанного, но знала: если в израильском мисраде чиновник завелся надолго, - дела не будет.

- Мне ждать некогда, - перебила она говорливого секретаря. - Мне рожать через неделю.

Секретарь исчез в дверях, которые были за его спиной, наконец, выглянул, махнул рукой, беседа, мол, окончена, идите.

Софа пошла, да только не к выходу на улицу... Раввины, сидящие за столами и у стен, взглянули на нее с таким удивлением, словно она прибежала в Главный Раввинат показывать фокусы.

Софочка повторила, кто она и чего хочет. Старик в кипе с золотой окантовкой, похоже, главный, все гладил и гладил молча бороду. Борода длинная, как у Черномора. От Черномора, известно, ничего хорошего ждать не приходится. У Софочки стали ныть ноги. Наконец, раввин помоложе, располагавшийся у дверей, спросил, чем объяснить ее желание: - Вы хотите выйти замуж за еврея?

-Да!- воскликнула Софочка с энтузиазмом, и тотчас появился борец-секретарь, который один раз уже показал ей на дверь.

... Они меня вы-ыгнали, - рыдая, сообщили она обеспокоенному Саше, к которому кинулась.

Саша лишь улыбнулся:

- И должны были выгнать, - ответил он спокойно. - В нашем еврейском законе сказано, иноверец может стать евреем лишь восприняв иудаизм. Ни по какой другой причине.

- Я не иноверец, я безверец! Сашенька, а тебе, по этому закону, на мне можно жениться?

- Нельзя. - Взглянув на ее лицо, добавил торопливо: - Но, как говорят сейчас в Москве, если очень хочется, то можно.

- Без хупы?

- С хупой, не волнуйся. Только вначале вместе поучимся.

- И тебе за парту?

- Мой раввин в ешиве сказал, что я, по Галахе, не должен был слушать твое соблазнительное пение...

- Бож-же мой, какое счастье, что ты еще не все знаешь! - И с непосредственностью и страстью, которую он так любил в ней: -Чтоб они сгорели, нудники проклятые!

Утром, к завтраку, Софочка вышла не в халатике, а в стареньком платье с цветочками, в котором впервые появилась у Дова. Сообщила недоумевающему Дову, что "Фордик" в полной сохранности, на месте, а горючего залила полный бак.

- ...А сама... так уж случилось, решила уйти на волю. - И опустив глаза: - Ты же меня не берешь замуж.

- К Сашке уходишь? - мрачно спросил Дов. И чтоб не сорвалось грубого слова, воскликнул: - Хорошенькая воля, не приведи господь! Он же кипастый!

Она задышала взволнованно, груди заколыхались вверх-вниз, и Дов не сдержался: ткнул ее в плечо легонько.

- Напялят на тебя парик, вспомнишь нашу волюшку.

- Саша сказал, что возьмет моего ребенка, как своего!

- А я что, отказываюсь?! Всю жизнь от меня уводят моих детей. - Лицо Дова стало таким, что она попятилась. Продолжала объяснять, но Дов отвернулся, и по его напряженной спине почувствовала, люто ругался. Софочка вначале от испуга схватилась за живот, прикрыла его.

А потом Софочке стало жалко Дова и, вместе с тем, ее охватило долгожданное чувство радостного облегчения: сказала всё сразу, не испугалась, не стала от страха "тянуть резину". Отправилась в свою комнату собирать вещи.

Оставшись один, Дов тяжело опустился на диван, долго молчал и, куда только злость девалась? Стал вдруг думать о Саше без раздражения. "Прилетел, тощенький, в чем душа держалась. И вот на тебе! Не ожидал, что ли? Они молодие.. Да и характер какой?! Лубянке в морду плюнул, в карцерах голос терял, а гляди-ка - живехонек. На постройке под бульдозер шмякнулся, власть усралась. И тут, вот... Глаз положил, и всё! Подстрелил мою гуську... Поколение такое напроломное, что ли? Сквозь стены рвутся."

Взглянул на часы - поздно. И не смог уйти. Хотелось проститься по-человечески. Постучал в ее дверь, приоткрыл. Взглянул, как собирается. Складывает на подоконнике колечко, броши, кулон, сережки модные, размером с колеса, - все золотое дерьмо, которое надарил ей. Обернулась на шорох, сказала: тут будет всё твое, на окне - оставляю.

Дов усмехнулся горестно: - Гусь, не обижай меня. Что твое, то твое.

Софочка притихла, не ответив и глядя испуганно поверх головы Дова. И вдруг стала медленно заваливаться на бок...

Все же успел Дов довезти ее до Хадассы. К вечеру Софочка родила мальчика. Назвала Соломоном, в честь деда. Имя библейское и потом подсластить своему отцу пилюлю.

Из родильного отделения ее увез Саша... Спасибо Иде Нудель, дала адресок, куда приткнуться на первый случай. В доме было несколько квартир, превращенных одинокими матерями в "коммуналки", и Софочка наслушалась всего. Ей было жалко худющих изможденных соседок, хотя некоторые утверждали с горделивым отчаянием, что их никто не бросал, сами ушли от своих пьянчуг. Так ли, иначе ли, поднять ребенка без отца и родных - не сахар.

Через неделю-другую завела среди них подруг. Особенно Софочка привязалась к своей соседке по квартире, улыбчивой пышнотелой бабуле Нонне со странными зелеными и торчком, как у ежа, волосами ("лет ей этак под тридцать", определила Софа). У "бабули" Нонны росло двое детей, а Соломончика встретила как собственного сыночка; "третий, но не лишний", весело сказала она.

Одного Софа не ожидала - "бабуля" Нонна была истово религиозной, зелень на голове оказалась париком.

Кухня - общая. Софа согласилась соблюдать кошер: не мешать молоко с мясом, не выключать свет в субботу. Софа вначале восприняла это как игру: "Черный-белый не берите, "да" и "нет" не говорите..." "Бабуле" кто-то подарил хитрую плиту, в субботу весь день была горячей.

Оказалось, "бабуля" Нонна - физик-теоретик, доктор наук, сама приспособила к дареной плите что-то вроде компьютера. Излишество, конечно, но... удобно.
[1] [2] [3] [4]