Бегство (Ветка Палестины - 3) (24)
[1] [2] [3] [4]Большинство зааплодировало, а Софочка стала повторять в затылок Зое испуганным шопотом:
- Он меня видит! Он меня видит! Зоя повернулась к ней в недоумении. -Да он на тебя не смотрит!
- Ой, дура я! - вскинулась Софочка. - Разве меня закроешь твоей стрекозинной фигурой?! Зайка, я буду ждать тебя в садике, на скамейке. - И зашуршала своей широченной юбкой - чуть не бегом к выходу.
Зоя выскочила следом, из приоткрытой двери вырвались крики:
- Лидеров из Сохнута на мыло!.. Олимы всех стран, соединяйтесь на помойке!
Софочка пошла навстречу Зое. - Что там было... такого? "Еврей нееврей..."
- Никак не договорятся, кому сесть князем на Путивле. Ох, Софочка, дед у меня был мудрый, говорил: каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет... Вот, пустили по рядам листовки, на посмотри.
Софочка взяла листовку, на которой было напечатано сверху "Конфедерация новых репатриантов "AM ЭХАД" ("Народ единый"). И перед текстом эпиграф:
"Не дай себя похоронить!
Мы здесь с тобой не за похлебкой,
И не за ношеной обновкой.
Сюда рвались мы, чтобы жить!"
- Это он! - воскликнула Софочка, оглядевшись тревожно. -Он такие стихи пишет, я знаю.
Эли уже ушел. Енчик, которому был доверен ключ, открыл для них кабинет деда. Кабинет чуть побольше Зайкиного, и тоже весь в фотографиях и рисунках. И опять на полстены Щаранский.
Софочка хотела по-дружески предупредить Зайку, чтоб не лезла в дурацкие драчки на трибунах, не стоят мужики того и вообще "не чепляй лихо", как говорит отец... Но сказать это не решилась, лишь показала пальцем на карикатуры.
- В обеих комнатах по Щаранскому. Чего вы к нему прицепились? Живет тихо, в партийные вожди не лезет.
- Ох, Софка! Да он спит и видит, как ему в партийные вожди выскочить. По всему вижу, честолюбив ...Но - Эли слышал от него самого!- миллионы долларов американец дал ему с условием, что он не будет создавать партию. Коли так, скажи, на мой взгляд, об этом прямо! Ребята, я бы рад возглавить, но... золотая цепь. Приходится ходить, как пушкинскому коту, все по цепи кругом. Никто бы его не попрекнул: деньги не ему лично, а для алии. А он, вместо этого, теоретизирует во всех газетах, что "русская партия" вредна.
- Так. может, он так и думает?
- На здоровье. Но скажи всем и о золотой цепи! Не бросай на себя тень! А то Эли, вот, убежден, что Щаранский хитрит-подыгрывает истеблишменту: сбивает волну. И выжидает момента, чтоб толстосумы сами вытащили его в большую политику, Без риска... А, может, все не так? Эли потерял здесь жену и просто недоброжелателен к благополучникам?!.. - Зоя подошла к окну с разбитой рамой, потянулась к форточке. Софочка внимательно оглядела ее от волос, туго связанных на затылке "конским хвостом" до туфлей-лодочек. Лицо у Зайки, когда она прилетела, было как мукой присыпано. А теперь румянец играет. Брови, правда, начали выгорать, жаль. Раньше брови, как и "шамаханский" разрез глаз, взгляда не оторвешь! Худа правда по-прежнему, ключицы остренькие.
- Зайка, знаешь, как тебя Дов зовет? Шамаханской царевной... Ой, Зайка, не знаю, что мне делать?!
Зоя круто обернулась, спросила с искренним участием, что стряслось?
Говорили шепотком. Софочка объяснялась многословно: сама себя понимала плохо. Зайка выслушала подружку, плотно сжав тонкие губы, потом сказала, вздохнув: - Знаешь, Софка, у врачей есть принцип: "Не навреди". Боюсь и я навредить... - Пошептались еще немного. Наконец, Зайка высказала такой совет: - Знаешь, у мамы есть любимая поговорка: "не по-хорошему мил, а по милу хорош". Кого любишь, тот...
- Ох, Зайка, я люблю сыночка!.. Как же ему без отца?!
Софочка приехала на старенььком "Форде" Дова, предложила Зое отвезти ее домой. Зоя попросила подождать минут десять. Ей осталось принять трех человек, принесших рекламные объявления. -Посиди, Софья, тут, хорошо?
Усевшись за стол, она достала из ящика кипу обращений к читателям. Эли интересовался, что бы они хотели прочесть в новом еженедельнике?
Первым постучал сухощавый блондин лет тридцати в блеклых по моде джинсах. Отрекомендовался: Арон, кандидат математических наук. Протянул свою рекламку, сказал, каким шрифтом ее напечатать, какую дать рамку, чтоб выделить текст.
"Все понимает, - подумала Зоя. - Деловой парень, немногословный". Понравился ей. Пробежав обращение Эли к читателям, сказал, что в новом издании ему не хватает портретов тех, кто не растерялся, чувствует себя здесь, как дома.
- А то вроде одни неудачники приехали, смутьяны-критиканы.
Однако, едва блондин заговорил о себе, сразу потускнел в глазах Зои.
- Я просчитал, что больше всего денег получу, развозя на дом лекарства. И занялся этим.
- А математика в отставку? - удивилась Зоя.
- Как?! Именно она позволила мне просчитать, чем заняться в Израиле, что выбрать...
Вторым появился пожилой небритый человек. Хромает, на костыле. Сказал, что он инсталлятор, открыл свою мастерскую. Всем доволен. Одно плохо, заметил огорченно: - Не помогаем мы друг другу. - И рассказал на прощанье израильский анекдот; бродит человек по мелководью, раков ищет. Бросает их в ведерца. Одно из них прикрыто фанеркой, другое открытое. Объясняет любопытному, почему второе ведерко не прикрыл. "Тут израильские раки. Кто лезет наверх, того за ногу назад..."
Вслед за хромым зашла приветливая тетка из Кишинева. Дородная, с тремя подбородками. Взглянув на письмо к читателям, выразила желание прочесть в газете рассказ с продолжением: - Про любовь в парадном: чтоб романтично!
В Израиле тетка всего год, но на ней уже и колье с бриллиантом и золотые браслеты на запястье позвякивают. Заметив удивленный взгляд Зои, пропела:
- Где взяла-а? Наворовала! Пятнадцать лет воровала. Только не говорите, что вы не воровали: в Союзе все евреи воровали.
Едва за ней закрылась дверь, Зоя не смогла удержаться от возмущения:
-Ну, и монстр! Пятнадцать лет воровала. Теперь жаждет развлечений, романтика ей нужна. Любовь в парадном... Эли сказанул бы ей словечко...
Полгорода проехали, а Зоя нет-нет, да и вспомнит ее, встрепенется.
- Ну, монстр!.. Думает, газета для нее создана...
Возле дома выбралась из машины, поблагодарила Софочку. У дверей оглянулась. Софочка не уехала, сидит у руля неподвижно, лицо в слезах. Зоя кинулась к ней: - Ты чего, Софа?
Софа хлюпнула носом. Положила руку на свой выросший живот, медленно вылезла из машины. Произнесла горестно: - Зайка, ты меня презираешь!.. Как же нет?! Пришла к Дову по объявлению - продаваться. А теперь вообще ... вот, не знаю, что со мной. Что делать?
- Дура ты, Софка! - воскликнула Зоя, глядя на заплаканное лицо подруги. - Разве ты продаваться шла?! Запихнуться в щель, чтоб не затоптали. Спрятаться и от всех и от себя.
- Значит, ты меня понимаешь! - И они обе заревели, обнявшись.
- Ну, так как же, Зайка, - спросила Софочка, проводив Зою до парадного. Поехать мне в этот Кфар Хабат или ну их всех к лешему, мужиков?
- Хочешь на детишек взглянуть? Ну, и погляди...
Утром у Софочки не завелся ее "Фордик". Всегда заводился, а тут не завелся. "Судьба", - произнесла Софочка упавшим голосом. Набрала номер Дова, сказала недовольно:
- Конь твой мертвый!