Глава вторая (2)
[1] [2] [3]Тельман Иванович молчал, наверное, целый час, а потом шмыгнул носом и сказал жалобно:
– Я ведь с ним и сам без малого до уголовщины докатился. Вы не поверите. Серьезно ведь раздумывал подослать лихих людей, чтобы отобрали у него… или хотя бы, – лицо его исказилось и сделалось окончательно неприятным, – хотя бы уши ему нарвали… чайник начистили хотя бы… И главное – недорого ведь. Пустяки какие-то. Слава Богу, Фрол Кузьмич отговорил, спасибо ему, а то вляпался бы я в уголовщину, вовек бы не расхлебался…
– И сколько же с вас запрашивали?
– Да пустяки. Пятьсот баксов.
– Хм. Действительно, недорого. С кем договаривались?
Тельман Иванович немедленно ощетинился.
– А какая вам разница? Зачем это вам?
– А затем, – произнес Работодатель наставительно, – что я должен знать всех, без исключения, кто в эту историю посвящен. Без всякого исключения!
– Да никто в эту историю не посвящен…
– Ну, как же – “никто”. Фрол Кузьмич – раз…
– Да ничего подобного! – запротестовал Тельман Иванович и даже для убедительности привстал над креслом своим, застывши в позе напряженной и вовсе не изящной. – Я ему только в самых общих чертах… без имен… без никаких деталей… “Деликатнейшее дело. Затронуты важные персоны”. И все. Что вы!? Я же все понимаю!
– Это хорошо. А как все-таки насчет бандюги вашего, ценой в полштуки баксов?
– Да я вообще ни с какими бандюгами не общался! Что вы! Просто есть знакомый мент один. Ему я вообще ничего не сказал, сказал только что надо бы одного тут проучить…
– Академика.
– Да нет же! Просто одного типа. И все.
Это была правда. Во всяком случае здесь не было ни грана прямого вранья – и на том тебе спасибо, серый пыльный человечек, подумал Юрий, вконец замученный сердечными экстрасистолами. Работодатель выждал секунду (не загорится ли красный) и продолжил:
– И в Обществе вы никому об этом не рассказывали?
– Еще чего! Конечно, нет.
– Друзьям?
– Нет у меня друзей. Таких, чтобы.
– Знакомым филателистам?
– Господи, нет, конечно.
– Сыну? Жене?
– Да перестаньте. Какое им до меня дело? – вздохнул Тельман Иванович. – У них свои заморочки.
– Но таким образом, получается, что об этой прискорбной истории не знает никто?
– Да. Именно так. Что я вам и докладывал. Никто.
– А почему, собственно? – спросил Работодатель вроде бы небрежно, но так, что Тельман Иванович сразу же напрягся и даже вцепился сизыми ручонками в подлокотники.
– Н-ну… как “почему”? А зачем?
– Я не знаю – зачем, – Работодатель пожал плечами. – Я просто хотел бы уяснить себе. Для будущего. Как же это получается? У вас украли ценнейшую марку. Вы знаете кто. Вы догадываетесь каким образом. Проходит четыре месяца, и теперь оказывается: никаких серьезных мер вы не предприняли… никому о преступлении не сообщили… даже в милицию не обратились. Почему?
Это был интересный вопрос. Тельман Иванович не стал на него отвечать. Точнее – ответил вопросом.
– Я не понимаю, вы беретесь за мое дело? Или нет?
– Пока еще не знаю, – ответил Работодатель. – Пока еще я думаю, размышляю… А какую, собственно, марку мы будем разыскивать?
Тельман Иванович весь сморщился и моментально сделался похож на старую картофелину.
– Слушайте. Вам так уж обязательно надо это знать?
– Мину-уточку! – произнес Работодатель бархатным голосом. – А вы сами взялись бы разыскивать украденный предмет, не зная, что это за предмет?
– Да, да, конечно… – мямлил Тельман Иванович. Ему очень не хотелось называть украденный предмет. Ему хотелось как-нибудь обойтись без этого. – А разве нельзя просто указать: редкая, ценная марка? Очень редкая, очень ценная… Уникальная. А?
– Где “указать”?
– Н-ну, я не знаю… Как-нибудь так… Без названия. Описательно… Все равно же это только для специалистов. Для профессионалов, так сказать… А так – зачем?.. Кому?..
Он говорил все тише и тише, а потом замолчал. Бормотать и дальше маловнятную чепуху было ему уже неприлично, называть предмет не хотелось, а как со всем этим клубком противоречий быть, он не знал – сидел молча, склонив головушку на грудь и рассматривал сложенные на коленках ладошки.
– “Британская Гвиана”? – вдруг спросил, а вернее, негромко произнес Работодатель.
Тельман Иванович встрепенулся и сразу сделался бледен.
– Откуда вы знаете? – прошептал он спертым голосом.
[1] [2] [3]