Часть вторая. ДВОР (4)

— Еще бы, конечно... Кто ж не хочет-то?

— Ну вот видишь, как ладно получается... Это и надо делать сейчас, а потом и постоять успеем, и помолчать, и подумать... Вон их, бедолаг, сколько навалили... Ни за что ни про что, тоже ведь, поди, недурно бегали, хотели и постоять, и подумать... и кино посмотреть... Ах ты, боже ты мой, — как-то совсем сокрушенно выдохнул он. — Беда!! Ты поползай-ка между ними, собери, набей себе диски, пока обстановка позволяет.

— Ладно, сделаю! Сержант, правда, что ли — завтрак привезли или ты подбодрить хотел, агитировал?

— Завтрак?.. Нет, не думаю, сюда трудно просто. Какой завтрак, где?.. Кто тебе такое бухнул?

— Ну вот ты, стол, говорил, поставили, соли много вроде стоит, — ты говорил?

— Я говорил: соли много? Какой соли? Ничего не знаю... А-а-а! Вона куда ты дал... — Хохотнув, он цепко, пристально взглянул на меня. — Ты, должно быть, артист?

— Ну что ты... какой там артист... в школьном драмкружке участвовал, только и всего — это так. И то недолго, но потом... я из второго взвода автоматчик, командир отделения.

— Понятно... Вот уж и не знаю, как тебе объяснить... В одной из древнейших книг рассказывается, как одна женщина оглянулась, на что оглядываться и подсматривать не следовало, и сразу превратилась в соляной столб.

— Фокусницей была, что ли?

— Да-а-а... Я все забываю, что ты автоматчик... из второго взвода и боюсь — не очень поймешь... ты вот что... мы сейчас...

— Вот те на-а, почему же вдруг так-то? Гранаты вместе с тобой бросал и все тогда понимал, а здесь сразу оглупел и ничего не соображаю...

— Твоя фамилия... я все забываю...

— Смоктунович...

— Так ты... не русский, что ли?

— Почему же так-то? Самый обыкновенный русский, из второго взвода. — Не исключено, что я и дальше бы объяснял ему, откуда я такой автоматчик, но он, должно быть, устал говорить со мной и довольно сухо оборвал меня, сказав:

— Наберешь патроны и займи место у дороги. — И ушел.
[1] [2] [3] [4]