Глава 10

Глава 10

Он миновал границу Вермонта и остановился, чтобы перекусить, в местечке, знакомом ему еще с той поездки в Грин-Холлоу, которую он совершил четырнадцать лет назад. В старой чистой гостинице колониального стиля пахло дымком и лимонной политурой для мебели, а залитый зимним солнечным светом ресторан прорезали причудливые тени деревьев. За столиками сидело всего несколько человек – пожилая пара и трое молодых людей, которые говорили о недвижимости, и по обрывкам их беседы Майкл решил, что это бизнесмены из соседнего городка. Ни сегодня, ни в обозримом будущем Майкла не ждали деловые обеды, поэтому он заказал мартини и стал медленно потягивать его в ожидании блюд, чувствуя себя школьником, который по случаю отличной погоды решил прогулять уроки.

Корнуолл воспринял новость лучше, чем ожидал Майкл. Когда Сторз сказал старику, что собирается покинуть Нью-Йорк, Корнуолл огорчился, но отнесся к его решению с пониманием.

– Все от чего-то бегут, – заметил он. – Выдерживают немногие. Счастья тебе. Сколько ты у нас проработал?

– Двенадцать лет.

– Я тут тридцать, – сказал Корнуолл, – и пока никуда не бегу. Правильно делают в университетах. Каждые семь лет человеку предоставляется отпуск на год. Зарядить батареи. Вот что я тебе скажу – считай это годичным отпуском. Без сохранения содержания. – Он чуть заметно улыбнулся. – Но когда он кончится, ты сможешь вернуться, и мы ни о чем тебя не спросим. Твое место останется за тобой.

– Я не уверен, что вернусь.

– Позвони мне через двенадцать месяцев, – сказал Корнуолл, взял из бара бутылку и налил обоим виски. Впервые Майкл пил со стариком в конторе.

– За тебя! – Корнуолл поднял бокал. – Не ввязывайся больше в драки.

В кабинете Корнуолла было так же тепло и душно, как у Майкла. Распахнуть окна не мог даже хозяин. Попрощавшись, Майкл с облегчением вышел на улицу и вдохнул почти по-зимнему холодный воздух.

Любуясь в одиночестве голыми деревьями, черневшими на фоне тонкого снежного покрова, Майкл ел тушеную солонину с овощами – гостиница славилась этим блюдом – и удивлялся Корнуоллу, сумевшему остаться живым и человечным после тридцати лет, в течение которых он пять раз в неделю поднимался на свой тридцать шестой этаж.

В сумерках под ровное урчание «порше» Майкл въехал в окрестности Грин-Холлоу. Из приемника, настроенного на волну какой-то станции в Новой Англии, лилась мелодия «Полета валькирий» в исполнении симфонического оркестра. Он улыбнулся и придавил педаль газа. Старый добрый Вагнер, подумал Майкл, задолго до автомобильной эры сочинил музыку, будто специально предназначенную для дороги.

Когда Майкл увидел в зеркале «мигалку» полицейской машины, стрелка спидометра стояла возле цифры «восемьдесят пять». Он знал, что «порше» легко уйдет от погони, но тогда Майклу пришлось бы проскочить Грин-Холлоу, поэтому он, как подобает всякому уважающему законы гражданину, сбавил скорость. Полицейская машина обогнала его, завывая сиреной, и он покорно остановился на краю дороги.

Полицейские не спеша вылезли из машины и взяли «порше» в клещи. Слева шел совсем молодой парень с густыми рыжими усами, отпущенными, видимо, для солидности. Его заметно портило косоглазие, он смотрел в точку, расположенную где-то над головой Майкла. Сторз непроизвольно улыбнулся и пригляделся к нему внимательнее. Он узнал полицейского, несмотря на усы. Четырнадцать лет назад, когда Майкл проводил зиму в Грин-Холлоу, он поймал рыжего десятилетнего мальчишку, который бросал ледышки в его машину, и отшлепал озорника. Майкл усмехнулся. Он даже вспомнил, что звали парнишку Норман Брюстер. Отец его держал бензоколонку в городе.

– Вы куда так несетесь? – спросил Норман Брюстер голосом, полным значительности.

– Спасаюсь бегством, – вежливо ответил Майкл, подумав: «Это моя плата за въезд в город».

Он увидел, что рука Нормана Брюстера потянулась к кобуре. Полицейский многозначительно взглянул на товарища, человека средних лет, который стоял со скучающим выражением лица справа от «порше».

– От кого спасаетесь? – спросил Норман Брюстер.

– От скуки, – ответил Майкл, предвкушая тот момент, когда напомнит Брюстеру, как отшлепал его.

– Попрошу без шуток, – воинственно сказал полицейский.

– Правда, я бегу из Нью-Йорка. Нью-Йорк, индекс 212, город развлечений, Большое Яблоко. Нашу шайку там все знают.

Второй полицейский приоткрыл дверцу, чтобы его было слышно, и сказал:

– Вам известно, что вы ехали со скоростью восемьдесят пять миль в час?

– Честное слово, не заметил. Наверное, не посмотрел на спидометр. Меня Вагнер завел.

– Какой еще Вагнер? – Норман Брюстер с опаской заглянул в машину. – Где он?

Майкл указал на радио:

– Музыка. Рихард Вагнер. Горячит кровь.

– Выключите эту чертову балаболку.

Майкл повернул ручку приемника.

– Ваши права.

Майкл вытащил водительское удостоверение, протянул его Норману и подумал, что старший полицейский не вмешивается в разговор, чтобы поглядеть, как Брюстер справится один. Брюстер стал разглядывать права в свете карманного фонарика.

– Отметок нет, – разочарованно протянул он. – Повезло. Это ваше первое нарушение?

– Инспектор, я не хотел нарушать правила, – мягко сказал Майкл. – Дорога пустая, вот и поддался соблазну. У меня сегодня особый день. У вас бывают особые дни?

– Вы пили, мистер? – спросил Брюстер, направив луч Майклу в лицо.

– Еще как!

– А, – торжествующе сказал Брюстер, довольный, что дело приняло серьезный оборот. – Управление автомобилем в состоянии опьянения.

– Если честно, – сказал Майкл, – четыре часа назад я выпил перед обедом бокал мартини, а потом еще две чашечки кофе. Между прочим, с кем имею честь?

– Инспектор Брюстер. У нас нет времени препираться с вами целый вечер.

– Норман, – зевая, сказал старший полицейский, – он не похож на государственного преступника.

– Фред, – обиженно отозвался Брюстер, – вы же сказали, чтобы я сам разобрался.

– Ладно, ладно, – сказал Фред.

– Дайте техпаспорт, – приказал Брюстер.

Майкл порылся в перчатнице, но не нашел документа.

– Извините, – сказал он, – видно, я оставил его в Нью-Йорке.

– Куда вы ехали? – угрожающе спросил Брюстер, точно подозревая Сторза в намерении пересечь канадскую границу.

– В Грин-Холлоу. Я слышал, это чудесное место с чистым воздухом и честной полицией.

– Мне не нравится ваш тон, – с важным видом сказал Брюстер. – В Грин-Холлоу вас кто-нибудь знает?

Майкл чуть не поддался соблазну сказать, что его знает Норман Брюстер, но решил еще немного продлить комедию.

– Да вроде никто.

– Вы готовы дать кровь на анализ? – сказал Брюстер голосом, который ему, видно, ставили в полицейской школе.

– При виде крови я падаю в обморок, – ответил Майкл.

Второй полицейский вздохнул.

– Норман, через десять минут нам сдавать дежурство, – напомнил он.

– Вы же сказали, я сам должен все выяснить, я это и делаю, – произнес Брюстер и добавил: – По инструкции.

– По инструкции чертовски долго, – сказал Фред, – ну ладно, продолжай.

Брюстер вытащил резиновый шарик.

– Вы согласны подвергнуться алкогольно-респираторному анализу? – еле сдерживая себя, сказал он и метнул свирепый взгляд в сторону товарища.

– Право не дышать гарантировано конституцией, – с ехидством произнес Майкл.

– Выйдите из машины, – заорал Брюстер.

– Норман, Норман, – мягко сказал старший полицейский.

Майкл вылез из автомобиля.

– Пройдитесь по прямой, – рявкнул Брюстер.

Майкл сделал несколько маленьких шажков.

Разочарованный Брюстер закусил губу.

– Хорошо. Теперь прочитайте на память алфавит в обратном порядке.

– Не выношу салонных игр. В том колледже, где я учился, ни один профессор философии не был в состоянии это сделать. А вы сами смогли бы?

– Это к делу не относится, – раздраженно сказал Брюстер. – Меня ваши профессора не интересуют.

– Давайте послушаем вас, – вежливо, но настойчиво предложил Майкл. – Если сумеете, ставлю каждому по бокалу.

– Он какой-то чокнутый, – сказал старший полицейский. – Выпиши ему штраф, и поехали.

– Вы слышали, что он сказал? – громко спросил Брюстер. – Обещал нас угостить, если мы его отпустим. Может, он еще деньги начнет совать? А потом жди «телегу». Ну и плевать, что поздно. По-моему, если он не пьян, значит, накурился травки или еще чего-нибудь, это я выясню.

Он повернулся к Майклу, который лениво облокотился на крышу «порше».

– Вы, мистер, кажется, любите рисковать?

– Забавно, – улыбнулся Майкл, – вы повторяете слова моей жены. Бывшей. Почти бывшей.

– Я вам докажу, что нельзя безнаказанно дурачить инспекторов. Слыхали когда-нибудь о жестокой полиции?

Майкл с удовлетворением отметил, что Брюстер понизил тон до сарказма.

– Только не на горнолыжном курорте, – заметил Майкл. – Здесь я самый дорогой и желанный гость – турист.

– Фред, – сказал Брюстер, – я отвезу его в участок и хорошенько погляжу, что он везет в своей шикарной машине.

– Дерьмо, – выдвинул предположение Фред, отставший от Нормана на целый век.

– Руки, – приказал Брюстер и вполне профессионально защелкнул наручники. – Вы арестованы, мистер.

– Это интересно, – произнес Майкл.

– Я посажу его к себе, – сказал Брюстер, – а вы поезжайте в этом игрушечном автомобильчике.

– Пожалуйста, не перепутайте скорости, – бросил через плечо Майкл, когда Брюстер подтолкнул его к полицейской машине. – Вам доводилось управлять машиной без автоматической коробки передач?

Чистейшее мальчишество, радостно подумал Майкл, вспоминая школьные проделки, и полез в заднюю часть полицейского автомобиля, отгороженную решеткой от сиденья водителя. Брюстер, задыхаясь от праведного гнева, сел за руль, завел мотор, тронулся; Фред последовал за ним в «порше». Они проехали щит с надписью «Добро пожаловать в Грин-Холлоу, штат Вермонт», и Майкл сказал:

– Триумфальное возвращение.

Брюстер, чертыхнувшись себе под нос, просигналил – по середине дороги ехала девчонка на велосипеде. Майкл усмехнулся и весело помахал ей скованными руками.

Оказалось, что полицейское отделение переведено в новое здание. Когда Майкл жил в Грин-Холлоу, оно находилось в другом месте. Небольшой симпатичный домик в колониальном стиле соседствовал с городским банком. В нем не было угрюмой мрачности, типичной для любого нью-йоркского полицейского участка, служившего архитектурным воплощением всего разнообразия совершаемых преступлений, а также суровости и изощренности наказаний.

За высокой стойкой сидел пожилой полисмен в двухфокусных очках. Брюстер снял с Майкла наручники и сказал дежурному:

– Составьте протокол, Генри. Нарушение скоростного режима. Мы остановили его при восьмидесяти пяти.
[1] [2] [3]