Глава 6

[1] [2] [3]

Глава 6

– А теперь, – сказала Джози, – мы простимся с нашими детскими шалостями – завтра утром я стану примерной супругой.

Она ласкала Майкла, лежа в его номере лос-анджелесского отеля «Бель-Эр». Корнуолл и Уоллес не жалели средств, чтобы обеспечить комфорт для своих командированных. Теперь, когда дела были завершены, бумаги отосланы в Нью-Йорк, он отдыхал в постели за опущенными шторами, которые защищали его от полуденного калифорнийского солнца. Получив приглашение на церемонию бракосочетания, Майкл организовал себе командировку в Лос-Анджелес. «Мой дружеский долг», – подумал он.

Последние два года Майкл охотнее ездил по работе в другие города. Нью-йоркская жизнь с ее шумом, постоянной суетой, тайной борьбой за власть в конторе, мельканием людских лиц, на которых лежала печать нечеловеческих усилий, пьяным забытьём в конце дня становилась для него все невыносимее, по ночам он мучился бессонницей, прислушиваясь к вою полицейских сирен, работа и брак высасывали из него последние силы. Они жили в той же маленькой квартире, постепенно удаляясь друг от друга, а минуты счастья были все более редкими и короткими.

Находясь в командировках в Чикаго, Денвере, Монте-Карло, Цюрихе, Майкл не звонил по вечерам домой. Стараясь избавить Трейси от лишних огорчений, он занимался серфингом, плаванием со скубой, затяжными прыжками и горными лыжами лишь вдалеке от Нью-Йорка. Изменял ей он тоже только в поездках. Джози частенько вылетала к нему в другие города, и то безумство в Нью-Йорке, когда Трейси уехала к родителям, больше не повторялось.

Когда он возвращался из командировок, Трейси задавала ему лишь самые поверхностные вопросы. Она добилась успеха в работе, вместе с двумя другими женщинами открыла собственное дело, и теперь ей приходилось два-три вечера в неделю проводить с заказчиками. Сначала она звала на эти приемы Майкла, но он неизменно отказывался. Отпуска он проводил один, потому что Трейси была согласна отдыхать только у родителей, где, по ее словам, можно лежать на солнце и ничего не делать.

Как и Трейси, Майкл зарабатывал теперь гораздо больше, чем прежде, но когда он предложил ей перебраться в большую квартиру, где у каждого была бы своя отдельная комната, она наотрез отказалась. Они спали все в той же старой громадной кровати. В постели она не проявляла инициативы, но сразу отвечала на ласку. В такие минуты Майкл чувствовал, что эта восхитительная женщина никогда не сможет надоесть ему, но на расстоянии он почти не думал о ней и получал удовольствие от близости с другими.

Оба понимали, что разрыв неизбежен, но из деликатности, в память о более счастливых днях они оттягивали его приближение.

– Теперь, – сказала Джози, – я оденусь и выйду из твоего номера так, словно я заходила сюда выпить чашку чая, поскольку с завтрашнего утра я собираюсь посвятить свою жизнь тому, чтобы мой богатый, молодой и красивый муж, от которого я просто балдею, стал самым счастливым человеком на юге Калифорнии. Тебя будут приглашать на семейные обеды, крестины детей, прогулки на нашей яхте, а ты обещаешь мне не соблазнять моего мужа прыжками с парашютом, поиском сокровищ на дне океана или иными подводными забавами, а также горными лыжами. Понятно?

Майкл рассмеялся:

– Понятно.

Она встала с кровати, выгибаясь, как гигантская кошка, быстро, деловито оделась, причесала блестящие медные волосы. Вот и все, с горечью подумал Майкл.

Одевшись, она указала рукой на ведерко со льдом, где лежала недопитая бутылка шампанского:

– Ну что, прощальный кубок?

– Обязательно. – Майкл встал с кровати.

Пока он надевал халат, она окинула Майкла оценивающим взглядом.

– Это испытание характера, – сказала она.

– Ты о чем?

– Прощание с тобой, – серьезно добавила она.

– Ты его выдержала?

– Увы, да, – ответила Джози.

Она протянула бокал, Майкл наполнил его, затем налил себе. Они чокнулись, выпили. Майкл с удивлением заметил в ее глазах слезы.

– Что случилось? – спросил он и тут же понял, что ляпнул глупость.

Она поставила бокал.

– Какого черта ты не влюбился в меня? – проговорила она, круто повернулась, выбежала из номера, ее точеный темный силуэт мелькнул в солнечных лучах на фоне зелени гостиничного сада. Дверь с шумом захлопнулась.

«Слава Богу, – оцепенев на мгновение, подумал он, – что мы обошлись без прощального поцелуя».

Утром следующего дня он пришел на церемонию бракосочетания. Лица многих людей были знакомы ему по кинофильмам и телепередачам. Жених Джози занимался добычей нефти, но жил в Беверли-Хиллз и был на короткой ноге с обитавшими там знаменитостями. Высокий, плотный, с открытым бронзовым лицом, он напоминал футболиста. Если Майкл и не «балдел» от него, то только потому, что пользовался несколько другим, чем Джози, словарем.

Невеста появилась в проходе между кресел под руку с пожилым человеком, незнакомым Майклу. Джози выглядела превосходно, точно сошла с обложки «Вог»; надменная и неприступная, она едва улыбнулась жениху, который смотрел на нее с обожанием. Но идя мимо Майкла, она еле заметно подмигнула ему.

Майкл не пошел на свадебный ленч, взял свою доску для серфинга, сел в машину и помчал в Малибу. Он решил, что сегодня ему лучше побыть одному.

Он притормозил возле залива, надел плавки и босиком направился к воде, держа доску в руках. На севере, сквозь тонкую дымку тумана, проступали размытые контуры зданий. Океан волновался и пенился белыми бурунами. Погода стояла прохладная, и других любителей серфинга не было видно. Тем лучше, подумал Майкл. Он не любил кататься, когда рядом, мешая друг другу и ему, вертятся дюжины самоуверенных мальчишек и девчонок и глядят на него, словно он сбежал из дома для престарелых.

Вода казалась ледяной, а Майкл не захватил с собой гидрокостюма, поэтому он осторожно вошел в воду, лег на доску, сразу окунулся и начал грести. Это было непросто. Волны накатывались короткими резкими очередями и отбрасывали его, когда он нырял вместе с доской под гребень. После строгой торжественной утренней церемонии и переживаний, связанных с ней, Майкл наслаждался единоборством с холодной водой, приятно покалывающей кожу.

Наконец он заплыл за волнорезы, оседлал доску, отдышался, заметил приближающийся вал и решил начинать. Берег почти скрылся за белесым туманом, и Майкл, покачиваясь на воде, чувствовал себя наедине с природой. Он согрелся и теперь никуда не спешил – его никто не ждал, работа завершена, самолет улетает в понедельник утром. Он радовался одиночеству, ветру и соленым морским волнам, над которыми парила его душа.

Увидев огромный накатывающийся вал, он сделал глубокий вдох, ощутил под собой всю мощь вздыбившегося океана, поймал удобный момент, встал на ноги, затем, торжествуя победу, скатился вниз. Гребень волны пенился у него над головой. Внезапно он потерял равновесие. Вал обрывался круче, чем он предполагал. Доска выскользнула из-под ног. Он упал, и на него обрушились тонны черной морской воды. Он задержал дыхание, вырвался на поверхность, набрал воздуха, пока его опять не захлестнуло. Все вокруг бурлило и пенилось.

Доску унесло, но теперь он мог отдышаться в промежутках между волнами, которые накрывали его с головой и затягивали вглубь. Он поплыл, экономя силы и не сопротивляясь волнам, которые то несли его к берегу, то отбрасывали назад. Пляж был пуст, и махать рукой не имело смысла. Он подумал: «Слава Богу, что я не остался на ленч, после бутылки шампанского я плаваю как топор».

Когда через тридцать минут он выбрался на берег, ему казалось, что он не продержался бы еще и двух минут. Сначала его шатало, потом силы вернулись. И тогда, сознавая, что похож на сумасшедшего, он потряс сжатыми кулаками над головой и разразился хриплым, радостным криком, пронзившим серый туман.

Глубоко дыша, с лохмотьями пены на ногах, он пошел вдоль берега и вскоре обнаружил свою доску, выброшенную на песок. Поднял ее, осмотрел. Она не разбилась. Он похлопал ее рукой, точно коня, на котором выиграл скачку, и отнес к машине. Вытерся, снял полные песка плавки – ему и дела не было до того, видит ли кто в тумане, медленно поднимающемся к горам, неприкрытую наготу его израненного тела.

Одежда приятно ласкала и согревала кожу. Он сел в машину и поехал по шоссе вдоль побережья в ближайший бар. Там он заказал виски и увидел себя в зеркале стойки. На оцарапанном песком лице засохла кровь, а выгоревшие на солнце волосы, темные от соленой воды, смешались с песком и водорослями. «Везучее дитя Нептуна! – сказал он себе, улыбаясь собственному отражению. – Что за чудесное утро! И куда только подевались в этот ветренный день великолепные молодые трусы, длинноногие калифорнийские мальчишки и девчонки? Я еще раз бросил вызов смерти и победил. Видела бы ты меня сегодня, мама!»

В отеле он смыл кровь с лица, избавился под душем от песка и соли. Майкл проголодался, но ему не хотелось есть ленч в одиночестве. Он знал нескольких девушек в Лос-Анджелесе, но вряд ли ему удалось бы застать кого-то из них в погожий субботний день дома. Сегодня Майклу также не хотелось видеть мужчин, связанных с ним бизнесом, и тут он вспомнил хорошенькую женщину, с которой познакомился несколько дней назад на вечеринке, устроенной президентом консультируемой им компании. Ее звали Флоренс Гарднер. Она была актрисой, приехавшей из Нью-Йорка и снимавшейся здесь в кино. Он видел ее один или два раза на театральной сцене. Красота и комедийный талант Флоренс произвели на него впечатление. Она не скрывала, что интересуется им. Когда Майкл заметил, что остановился в «Бель-Эр», она сказала: «Я тоже живу там. Мы можем как-нибудь выпить».

«Почему не сделать это сейчас?» – подумал он и попросил телефонистку соединить его с номером Флоренс. Майкл удивился той радости, которая охватила его, когда он услышал ее голос.

– Я знаю, – сказал он, – время ленча уже прошло, но я только что вернулся в отель. Если вы еще не ели, может быть, составите мне компанию?

Она, похоже, заколебалась.

– Я учу роль к понедельнику. Но сейчас, когда вы позвонили, я вспомнила, что еще не ела. Черт возьми, женщина тоже должна питаться! Вы дадите мне пятнадцать минут на то, чтобы я привела себя в порядок? Я недавно пришла с пляжа и выгляжу ужасно.

– Через четверть часа жду вас в баре, – сказал Майкл.

Он направился в бар через сад с журчащими разбрызгивателями, орошающими лужайки и клумбы с цветами. В баре было темно и тихо. Майкл заказал дайкири, потому что находился в Калифорнии. Смесь рома с лаймовым соком показалась ему гораздо более приятной на вкус, нежели Тихий океан.

Свежая, цветущая Флоренс появилась в баре в джинсах и розовой майке. Майкл заметил, что солнце подрумянило ее маленькое овальное лицо. Джинсы подчеркивали совершенные формы стройных, но округлых бедер и ягодиц. Флоренс не накрасила свои от природы коралловые губы. У нее были мягкие, очень светлые волосы и зеленые глаза, оттенок которых, как заметил Майкл, сильно менялся в зависимости от освещения.

Она забралась на стул рядом с ним и тоже заказала дайкири, а он попросил для себя второй коктейль.

– Ваш звонок – отличная идея, – сказала Флоренс, отхлебнув напиток. – Когда я работаю, я забываю есть и пить.

– Чем вы занимаетесь сейчас?

– Зарабатываю на жизнь. – Она пренебрежительно махнула рукой. – Эта роль не принесет мне «Оскара». Честно говоря, я жду, что режиссер спросит, зачем вообще она нужна. – Флоренс пожала плечами. – Голливуд. Однако я не жалуюсь. Эта гостиница – просто дворец после той дыры, в которой я живу в Нью-Йорке. Приятно иногда пожить в роскоши.

Она постоянно перескакивала с одной темы на другую; у нее был низкий мелодичный голос. Внезапно Флоренс чем-то напомнила ему Трейси. Они примерно ровесницы, отметил Майкл.

«Перестань думать о Трейси», – сказал себе он и попросил бармена позвать официанта. Когда тот появился, они заказали салаты и бутылку вина. Отпустив официанта, Майкл заметил, что Флоренс пристально изучает его лицо.

– Мне бы не хотелось проявлять излишнее любопытство, – сказала она, – но что с вами случилось? Вы выглядите так, словно выдержали схватку с кошкой.

– А, это. – Он провел рукой по царапинам на лбу и переносице. – К сожалению, мне пришлось сражаться с кое-чем покрупнее кошки.

– С дамой?
[1] [2] [3]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.