Раствор Мэнникона (2)
[1] [2] [3] [4]- Флокс, - сказал Крокетт с нескрываемым раздражением, - вопрос сводится к следующему: ученый ты или не ученый?
Тагека Ки уже звонил в Сан-Франциско.
- Дайте-ка прикинуть, - сказал Людвиг Квелч, - что у нас сейчас есть. Предлагаю отделение Блумстейна. Думаю, в самый раз для начала; согласен, Тагека?
Тагека кивнул:
- Отделение Блумстейна. Прекрасно.
Квелч прилетел через четырнадцать часов после телефонного разговора и на весь день и весь вечер уединился с Тагекой и Крокеттом. Только в полночь Мэнникон был допущен на совещание, которое проходило в гостиной. Людвиг Квелч оказался высоким крупным мужчиной с прекрасными белыми зубами и добродушными манерами уроженца западных штатов. Он носил трехсотдолларовые костюмы со светлыми галстуками. Сразу же чувствовалось, что на такого человека можно положиться во всем. Он уже несколько раз выступал по телевидению с блестящими речами против системы бесплатного медицинского обслуживания.
Квелч вынул черную записную книжечку крокодиловой кожи и полистал ее.
- В данный момент, - сказал он, - мы располагаем тридцатью тремя белыми, двенадцатью неграми, тремя пациентами неустановленного происхождения, одним индийцем, одним бербером, семью азиатами, а также шестью пациентами предположительно китайского происхождения и одним японского. Все мужского пола, разумеется. - Он добродушно усмехнулся, намекая на область своей специализации. - Я бы сказал, тут есть из чего выбрать, не правда ли?
- Нас это устраивает, - сказал Тагека Ки.
- Все безнадежные? - спросил Крокетт.
- Я бы сказал, примерно на восемьдесят процентов, - ответил Квелч. - А почему ты спрашиваешь?
- Это я для него. - Крокетт кивнул в сторону Мэнникона. - Он беспокоился.
- Отрадно видеть, что возвышенный дух науки еще не вытравил из вас восхитительную юношескую щепетильность. - Квелч положил свою широкую ковбойскую лапу Мэнникону на плечо. - Не бойтесь. Ничью жизнь мы существенно не укоротим... разве что чуть-чуть.
- Спасибо, доктор, - пробормотал Мэнникон.
Квелч посмотрел на часы.
- Мне пора. Буду держать вас в курсе. - Он уложил литровую бутыль в свинцовом футляре (обычно в таких хранят летучие кислоты) к себе в чемодан. - Ждите моего звонка.
Он направился было к двери, вместе с Тагекой, но на полпути остановился.
- Итак, договорились? Все поровну на четверых, плюс у Ки исключительные права на Гватемалу и Коста-Рику и североевропейская доля Мэнникона на десять лет?
- Там все написано, в записке, что я дал тебе утром, - сказал Тагека.
- Да, конечно. Просто я хочу все точно растолковать моим адвокатам, когда придут бумаги. Рад был повидаться, коллеги. - Квелч кивнул Крокетту и Мэнникону и вышел.
- Сегодня нам придется закончить пораньше, - сказал Тагека Ки. - У меня есть кой-какие дела.
Мэнникон направился прямо домой, предвкушая, как он выспится впервые за несколько месяцев. Жена уехала играть в бридж, и ничто не мешало ему заснуть безмятежным младенческим сном, но почему-то он так и не сомкнул глаз до утра.
- Квелч звонил, - сообщил Тагека Ки. - Есть результаты.
У Мэнникона непроизвольно задергалось веко, дыхание перехватило.
- Не возражаете, если я присяду? - спросил он. Он только что позвонил в дверь квартиры, и сам Тагека впустил его. Придерживаясь руками за стены, он добрался до гостиной и плюхнулся на стул. Крокетт развалился на диване, на груди у него стоял бокал виски. Мэнникон никогда не мог определить по выражению лица Крокетта, был ли тот опечален, обрадован или попросту пьян.
Тагека вошел в комнату вслед за Мэнниконом.
- Чем вас угостить? - спросил Тагека тоном радушного хозяина. - Хотите пива? Апельсинового сока?
- Спасибо, не надо, - сказал Мэнникон. Впервые за все время знакомства Тагека был с ним так вежлив. Мэнникон приготовился к худшему. - Что сообщил доктор Квелч?
- Просил передать вам привет, - сказал Тагека, сидя на диване между Крокеттом и Мэнниконом и разглядывая дырочку в серебряной пряжке от пояса на джинсах.
- Что еще? - спросил Мэнникон.
- Первый эксперимент завершен. Квелч ввел раствор восьми пациентам пятерым белым, двум черным и одному желтому. Семеро не дали никакой реакции. Вскрытие восьмого...
- Вскрытие! - У Мэнникона опять перехватило дыхание. - Мы убили человека!
- Будь же благоразумен, Флокс, - устало проговорил Крокетт, на груди которого мерно вздымался и опускался бокал с виски. - Это же произошло в Сан-Франциско. Две тысячи миль отсюда.
- Но это же мой раствор. Я...
- _Наш_ раствор, Мэнникон, - спокойно поправил Тагека. - С Квелчем нас уже четверо.
- Мой, наш - разве в этом дело? Несчастный мертвый китаец лежит сейчас, распластанный на...
- При твоем темпераменте, Мэнникон, - сказал Тагека, - тебе следовало бы возиться с душевнобольными, а не заниматься исследованиями. Если ты намерен делать с нами дела, будь любезен, держи себя в руках.
- "Дела"! - Мэнникон встал. - И это вы называете делами! Убить больного раком китайца! Послушайте, коллега, - сказал он с непривычной насмешкой, таких стяжателей, как вы, я еще не встречал.
- Ты будешь слушать или демагогию разводить? - поинтересовался Тагека. - Я могу сообщить много любопытных и ценных сведений. Но меня ждет работа, и я не могу тратить время на пустяки... Так-то лучше. Садись.
Мэнникон сел.
- И больше не вставай, - сказал Крокетт.
- Как я уже сказал, - продолжал Тагека, - вскрытие подтвердило, что пациент умер естественной смертью. Никакой патологии ни в одном органе. В заключении указано, что смерть наступила в результате мгновенной побочной реакции на раковую ткань в области предстательной железы. Хотя нам лучше знать, в чем дело.
- Я убийца. - Мэнникон схватился за голову.
- Я не желаю слушать в моем доме такие речи, Крок, - сказал Тагека. Наверное, будет лучше, если мы позволим ему выйти из игры.
- Если ты соскучился по детергентам и растворителям, Флокс, - сказал Крокетт, не вставая с дивана, - то можешь убираться отсюда.
- Именно это я и собираюсь сделать. - Мэнникон встал и направился к двери.
- Считай, что ты потерял добрый миллион долларов, приятель, невозмутимым тоном обронил Крокетт.
Мэнникон остановился, так и не дойдя до двери, вернулся и сел на стул.
- По крайней мере я должен услышать все до конца, - сказал он.
- Три дня назад я был в Вашингтоне, - сказал Крокетт. - Зашел к старому приятелю, Саймону Бансвангеру. Мы с ним вместе в школе учились в Бостоне. Вы о нем не слыхали. Никто о нем не слыхал. Он из ЦРУ. Большая там шишка. Очень большая. Я ему изложил вкратце наш проект. Он в восторге. Обещал созвать совещание у себя в конторе, проконсультироваться. - Крокетт взглянул на часы. - Должен появиться здесь с минуты на минуту.
- ЦРУ? - У Мэнникона душа ушла в пятки. - Зачем вы это сделали? Теперь нас всех посадят за решетку.
- Отнюдь, - возразил Крокетт, - совсем наоборот. Держу пари на пару "Алекзандеров", что он явится сюда с весьма недурным предложением...
- Каким предложением? - спросил Мэнникон. Он решил, что от хлопот с фирмами и постоянного недосыпа Крокетт повредился в рассудке. - Зачем им нужен раствор Мэнникона?
- Помнишь первый день, когда ты явился ко мне, Флокс? - Наконец-то Крокетт поднялся на ноги, в одних носках прошел к бару и налил очередную порцию "Джека Дэниелса". - Я же сказал: ответим на один вопрос - и дело в шляпе. Припоминаешь?
- Более или менее, - сказал Мэнникон.
- А помнишь, что это был за вопрос? - елейным голосом протянул Крокетт, отпивая виски. - Я помогу немногочисленным клеткам твоей долговременной памяти восстановить распавшиеся связи. Вопрос гласил: "Что есть такого желтого, что кишмя кишит, как кролики в Австралии?" Припоминаешь?