Пестрая компания (сборник рассказов) (6)

На прошлой неделе Михайлов просил его разузнать все, что можно, о Добелмейере, но Гарбрехт решил про себя помалкивать о том, что ему известно об американце. Вымолвит хоть слово, хоть раз поскользнется, проговорится,-это вызовет серьезные подозрения у Михайлова, начнут допытываться, установят слежку... Заговорил громким, ровным голосом:

-- Да. Он представитель второго немецко-американского поколения. На гражданке был адвокатом в штате Милуоки. В самом начале войны попал под следствие, ибо, как утверждают, в тридцать девятом и сороковом годах вносил свои средства в дело вооружения Германии.

Гарбрехт видел -- Михайлов медленно поднимает голову, все внимательнее смотрит на него, глаза его загораются неподдельным интересом.

"Сработало! -- подумал он.-- И впрямь сработало".

-- До настоящего разбирательства так и не дошло,--вдохновенно выкладывал он свою выдуманную историю,-- в самом конце войны он сразу получил офицерское звание и был направлен в Германию по секретному приказу. Некоторые члены его семьи живы и в настоящее время проживают в Английской зоне, в Гамбурге. Его кузен был командиром подводной лодки в немецком флоте; лодка затонула в сорок третьем году в районе Азорских островов.

-- Конечно, конечно!-- сразу оживился Михайлов; голос его звучал торжественно -- явно доволен такой информацией.-- Очень типично...-- Он не объяснил, что имеет в виду под этим словом, но глядел теперь на Гарбрехта с выражением безграничного обожания на лице.

-- В течение нескольких следующих недель,-- начал Михайлов,-- вам придется поработать над двумя задачами. Мы попросили всех наших сотрудников оказать нам в этом посильное содействие. Мы уверены, что американцы морем доставили в Англию несколько атомных бомб. У нас есть основания предполагать, что они будут размещены на территории Шотландии, неподалеку от аэродрома в Престуике. Из Престуика сюда осуществляются ежедневные полеты, и экипажи, как говорят, не очень бдительны. Постарайтесь разузнать, не проводится ли там подготовка, пусть даже на первоначальном, подготовительном этапе, для базирования где-то в этом районе нескольких американских самолетов Б-29. Каркасы ремонтных мастерских, новые резервуары для хранения топлива, новые радарные станции предварительного освещения, ну и так далее. Постарайтесь что-нибудь разузнать. Сможете?

-- Да, товарищ.-- Гарбрехт заранее знал, что для Михайлова разузнает все на свете.

-- Очень хорошо! -- Михайлов отпер замочек в ящике стола, вытащил деньги.-- Тут для вас премия,-- объявил он с механической, безжизненной улыбкой.

-- Благодарю вас, сэр.-- Гарбрехт запихнул деньги в карман.

-- Итак, до следующей недели.

-- До следующей недели,-- повторил Гарбрехт. На сей раз он отдал честь Михайлову.

Тот козырнул ему в ответ, и Гарбрехт направился к двери.

Хотя на улице темно и холодно, а в голове еще стоял звон от падения и удара, он шел легко, широко улыбаясь себе самому. Он шел в Американскую зону.

С Добелмейером он встретился на следующее утро.

-- Вас наверняка могут заинтересовать вот эти люди.-- И выложил на стол перед ним клочок бумажки с фамилиями тех людей, которых Сидорф поручил ему выдать.-- Платные тайные агенты русских; ниже указан их адрес.

Добелмейер смотрел на имена, и его тяжелое, дородное лицо медленно расплывалось в широкой улыбке.

-- Очень, очень интересно! Просто замечательно! -- Большой рукой он аккуратно разглаживал скомканный клочок, словно равнодушно ласкал его.-- Я получил несколько запросов на более полную информацию о профессоре, о котором я вас просил кое-что разузнать. Кажется, Киттлингер. Вам что-нибудь удалось раздобыть?

Гарбрехт разузнал, скорее по чистой случайности, совсем ненамеренно, что профессор, очень старый, никому не известный учитель физики в Берлинском медицинском училище, убит в концентрационном лагере в 1944 году; он был также уверен, что о смерти его не сохранилось никаких документов.

-- Профессор Киттлингер,-- бойко, вдохновенно начал врать Гарбрехт,-- с 1934 года и до окончания войны работал над проблемой ядерного распада. Десять дней спустя после вступления русских в Берлин его арестовали и отправили в Москву. С тех пор о нем ничего не было слышно.

-- Конечно, конечно,-- ворковал Добелмейер.

"Этот атом,-- думал с охватывающим его легким возбуждением Гарбрехт,-просто чудесная вещь: действует как волшебное заклинание, открывает все двери. Только упомяни об атоме -- и они искренне начнут верить любой чепухе, которой вы станете их пичкать. Может,-- он улыбнулся про себя,-- я когда-нибудь и стану специалистом в этой области? Подумать только: "Гарбрехт, атомные секреты, лимитед". Какое щедрое, простое для возделывания, сулящее богатый урожай поле!"

Добелмейер тем временем старательно записывал весьма сомнительную историю профессора Киттлингера, ядерщика-экспериментатора. Впервые за все время своей работы на американцев Гарбрехт вдруг осознал, что, по сути дела, ему это нравится.

-- Вас также может заинтересовать,-- продолжал он тихо,-- то, о чем мне удалось узнать вчера вечером.

Добелмейер, выпрямившись за столом, весь превратился во внимание.

-- Конечно,-- ласково поощрил он.

-- Возможно, по существу, эта информация сама по себе ничего не значит -- так, пьяный, безответственный треп, не больше...

-- Что же это? -- Добелмейер подался вперед всем телом.

-- Три дня назад генерал Брянский, ну, из русского Генерального штаба...

-- Знаю, знаю!-- нетерпеливо перебил Добелмейер.-- Я знаю его. Он в Берлине уже неделю.
[1] [2] [3] [4]