Пестрая компания (сборник рассказов) (3)

-- Возмездие грядет, мои разлюбезные, возмездие не за горами! Каждую из вас уже ждет молодой человек, и он-то уж заставит вас дорого заплатить, в двойном, даже в тройном размере, за все ваши хитроумные плутни.

Каждую из них ждал мужчина -- в этом Эмили была права, конечно, но одного не сумела предусмотреть: что он окажется одним для обеих ее дочерей...

О Боже, где это она, как здесь оказалась, что делает в этом холодном, непроницаемом тумане -- ведь время уже к полуночи; почему у нее над головой раздается этот раздражающий гул самолета? Вспомнила все же, но не сразу, пришлось приложить кое-какие усилия. Ничего не поделаешь, старость не радость.

Теперь все в памяти ее сместилось. Образы и воспоминания нагромождались одно на другое, словно на кинопленке с двойной экспозицией, и то, что произошло лет тридцать назад, вдруг возникало в голове куда ярче, интенсивнее, чем вчерашнее, а мертвецы разговаривали куда оживленнее, чем живущие вокруг, а дочь казалась ей куда более реальной, куда более знакомой, когда ей было двадцать семь, чем вот эта безразличная пожилая женщина с холодным, равнодушным лицом, которая стоит сейчас рядом с ней и держит ее под руку.

Вот Эмили сидит в гостиной в своей квартире в Нью-Йорке (когда же это было -- в 1915 или 1916 году?), шьет блузку для Айрин. Ночь выдалась сырая, тяжелые капли дождя барабанили по стеклам окон, шторы чуть колыхались. Посмотрев на них, она сказала:

-- Нужно постирать на этой неделе.

Айрин промолчала; лежала, вытянувшись во весь рост, на кушетке, уставившись в потолок. Отворилась дверь, и в гостиную вошла Пегги -- не одна, с незнакомым мужчиной; оба поблескивали от дождевых капель, а Пегги весело смеялась, стряхивая с волос брызги.

-- Мама,-- сказала она,-- это Рейнольд Вейген, он немец. По профессии журналист и очень любит оперу. Если только ты потеряешь бдительность, он споет тебе Вагнера. Рейнольд, позволь представить тебе мою сестру Айрин.

Очень вежливый молодой человек, невысокого роста, полноватый, круглолицый. Совсем не похож на мрачного предтечу беды. Наклонившись, поцеловал руку Эмили, потом Айрин -- та уже сидела на кушетке, с любопытством разглядывая гостя.

-- Ах,-- воскликнул немец,-- какая же приятная у вас семья!

Далеко не модный костюм, и в манере разговаривать проскальзывало что-то старомодное. Хотя акцента практически не было.

-- Боже мой, скорее чаю! -- заторопилась Пегги.--Мы просто умираем без чашки горячего чая! Садись, Рейнольд, и постарайся очаровать мою матушку и сестрицу, а я быстренько сбегаю на кухню и принесу побольше чаю -- целое ведро.

Пегги пошла на кухню, а Айрин встала с кушетки и устроилась на стуле с парчовой обивкой, под большой лампой. Под ярким светом юбка ее переливалась.

-- Мне кажется,-- заговорила она низким, ставшим вдруг мелодичным голосом,-- что наша опера звучит для вас несколько странно -- в ушах таких людей, как вы, мистер Вейген, кто часто слушал оперу в Европе.
[1] [2] [3] [4]