36 (1)

Когда Ной, Майкл, Пфейфер и Крейн подошли к позиции взвода, Хулиген разговаривал с капитаном Грином по полевому телефону, привязанному ремнем к дереву.

— Капитан, — говорил он. — Не Нравится мне все это. Что-то они слишком притихли. Где-то на гребне есть замаскированный пулемет. Я чувствую, что есть. Сегодня ночью в нужный момент они осветят местность ракетами и зададут нам жару. Ведь перед ними пятьсот ярдов открытого пространства, да еще мост. Перехожу на прием.

Он слушал. Голос капитана тихо потрескивал в трубке.

— Слушаю, сэр, — сказал Хулиген, — я позвоню вам, когда выясню. — Он вздохнул, повесил трубку и снова навел бинокль на тот берег реки, задумчиво чмокая губами. Он был похож на ученого, решающего трудную задачу. — Капитан приказал выслать сегодня днем дозор, — сказал Хулиген. — Нужно пройти на виду у противника, если потребуется, до самой реки, чтобы вызвать на себя огонь. Тогда мы установим место, откуда стреляют, вызовем огонь минометов, и от немецкого пулемета останутся рожки да ножки. — Хулиген поднес к глазам бинокль и снова стал вглядываться сквозь легкую дымку в невинно выглядевший гребень по другую сторону реки. — Охотники есть? — небрежно бросил он.

Майкл посмотрел вокруг. Семь человек слышали Хулигена. Они согнулись в своих мелких окопчиках под самым гребнем, проявив вдруг повышенный интерес к винтовкам, к строению земли на стенках окопов, к кустам, стоявшим перед их глазами. Три месяца назад, подумал Майкл, он, вероятно, по глупости вызвался бы охотником, чтобы искупить свою вину. Но теперь Ной кое-чему научил его. В наступившей тишине он продолжал внимательно разглядывать свои ногти.

Хулиген тихо вздохнул. Прошла минута, и каждый напряженно думал о том моменте, когда идущий впереди солдат этого дозора вызовет на себя огонь немецкого пулемета.

— Сержант, — вдруг раздался вежливый голос. — Вы не возражаете, если мы присоединимся к вам?

Майкл поднял глаза. Лейтенант из службы снабжения и его два спутника неуклюже поднимались по скользкому склону. Просьба лейтенанта повисла в воздухе над солдатами, скорчившимися в ячейках, безумно-легкомысленная, как реплика веселого чудака из венгерской оперетты.

Хулиген удивленно обернулся, его глаза сузились.

— Сержант, — сказал Крейн, — лейтенант прибыл сюда за трофеями, он хочет увезти их в Париж.

Мимолетное, необъяснимое выражение промелькнуло на тонком длинном лице сержанта, заросшем иссиня-черной щетиной.

— Сделайте одолжение, лейтенант. — Хулиген говорил приветливо и даже с необычным для него оттенком подобострастия. — Это для нас большая честь.

После подъема в гору лейтенант часто дышал. «Он не такой уж здоровый, как кажется, — подумал Майкл. — Наверно, там, в тылу, ему не приходится сейчас играть в поло».

— Я слышал, что это и есть фронт, — сказал лейтенант, хватаясь за протянутую Хулигеном руку. — Это правда?

— Да, сэр, в известном смысле, — уклончиво ответил Хулиген. Никто из солдат не проронил ни слова.

— Здесь совсем тихо, — сказал лейтенант, с изумлением посмотрев вокруг. — За два часа я не слышал ни одного выстрела. Вы уверены, что это фронт?

Хулиген вежливо засмеялся.

— Вот что я вам скажу, сэр, — проговорил он доверительным шепотом. — Я думаю, что немцы отошли неделю тому назад. По-моему, вы можете спокойно пройтись отсюда до самого Рейна.

Майкл не спускал глаз с Хулигена. Лицо сержанта было открытым и детски наивным. До войны Хулиген был кондуктором автобуса, курсировавшего по Пятой авеню. «Откуда у него такое артистическое дарование?» — недоумевал Майкл.

— Хорошо, — сказал лейтенант, улыбаясь. — Должен сказать, что здесь гораздо спокойнее, чем у нас на пункте сбора донесений. Правда, Льюис?

— Да, сэр, — подтвердил Льюис.

— Никаких тебе полковников, снующих взад и вперед и не дающих ни минуты покоя, — дружелюбно сказал лейтенант, — и не надо бриться каждый день.

— Да, сэр, — согласился Хулиген, — бриться каждый день нам не нужно.

— Я слышал, — сказал лейтенант доверительным тоном, глядя вниз, по направлению к реке, — что там можно набрать кой-каких немецких трофеев.

— Да, сэр, конечно. На этом поле полно касок, люгеров и дорогих фотоаппаратов.

«Он зашел слишком далеко, — думал Майкл, — теперь он зашел слишком далеко». Он бросил взгляд на лейтенанта, интересуясь, как тот воспринимает все это, но на его здоровом, румяном лице было только выражение страстной алчности. «Боже мой, — с отвращением подумал Майкл, — кто только произвел его в офицеры?»

— Льюис, Стив, — сказал лейтенант, — давайте спустимся вниз и посмотрим, что там делается.

— Подождите, лейтенант, — с сомнением в голосе сказал Льюис. — Спросите его, нет ли там мин?

— Что вы? — ответил Хулиген. — Гарантирую, что никаких мин там нет.

Семеро солдат взвода неподвижно сидели на корточках в своих окопах и смотрели в землю.

— Вы не возражаете, сержант, — спросил лейтенант, — если мы спустимся вниз и немного попасемся?

— Чувствуйте себя как дома, сэр.

«Теперь, — думал Майкл, — теперь он им скажет, что все это шутка, покажет им, какие они ослы, и выпроводит их отсюда…»

Но Хулиген стоял, не двигаясь.

— Вы, пожалуйста, не упускайте нас из виду, хорошо, сержант? — сказал лейтенант.

— Конечно.

— Ладно. Пошли, ребята, — лейтенант неуклюже пролез через кустарник и стал спускаться вниз по склону. Оба сержанта последовали за ним.

Майкл обернулся и взглянул на Ноя. Ной наблюдал за ним, его черные стариковские глаза смотрели твердо и угрожающе. Майкл понял, что Ной своим молчаливым пристальным взором подает ему знак не говорить ни слова. «Ну что же, — решил Майкл в свое оправдание, — это его взвод, он знает этих людей лучше, чем я…»
[1] [2] [3] [4]