33

[1] [2] [3] [4]

Ной мягко улыбнулся.

— Дружище, — сказал он, — после Нормандии все, что может сделать со мной армия США, уже не кажется страшным.

— Ты лезешь на рожон.

Ной пожал плечами.

— Как только я узнал в госпитале, что мне не суждено умереть, я написал Джонни Бернекеру, что вернусь. Он ждет меня. — В его голосе прозвучала спокойная решимость, не допускающая дальнейших уговоров.

— Ну что ж, счастливого пути, — сказал Майкл. — Передай от меня привет ребятам.

— А почему бы тебе не пойти со мной?

— Что, что?

— Пойдем вместе, — повторил Ной. — У тебя будет гораздо больше шансов выйти из войны живым, если ты попадешь в роту, где у тебя есть друзья. Ты, конечно, не возражаешь выйти из войны живым?

— Нет, — слабо улыбнулся Майкл, — конечно, нет.

Он не сказал Ною о тех днях, когда ему было почти все равно, останется ли он в живых или нет, о тех дождливых, томительных ночах в Нормандии, когда он считал себя таким бесполезным, когда война представлялась ему только все разрастающимся кладбищем, огромной фабрикой смерти. Он не стал рассказывать об унылых днях, проведенных в английском госпитале в окружении искалеченных людей, поставляемых полями сражений Франции, во власти умелых, но бессердечных докторов и сиделок, которые не разрешили ему даже на сутки съездить в Лондон. Они смотрели на него не как на человеческое существо, нуждающееся в утешении и помощи, а как на плохо заживающую ногу, которую нужно кое-как починить, чтобы как можно скорее отправить ее хозяина обратно на фронт.

— Нет, — сказал Майкл. — Я, конечно, не против того, чтобы остаться в живых к концу войны. Хотя, скажу тебе по правде, я предчувствую, что через пять лет после окончания войны все мы, возможно, будем с сожалением вспоминать каждую пулю, которая нас миновала.

— Только не я, — сердито буркнул Ной. — Только не я. У меня никогда не будет такого дурацкого чувства.

— Конечно, — виновато проговорил Майкл. — Извини меня за эти слова.

— Ты попадешь на фронт как пополнение, — сказал Ной, — и твое положение будет ужасным. Все старые солдаты — друзья, они чувствуют ответственность друг за друга и сделают все возможное, чтобы спасти товарища. Это означает, что всю грязную, опасную работу поручают пополнению. Сержанты даже не удосуживаются запомнить твою фамилию. Они ничего не хотят о тебе знать. Они просто выжимают из тебя все, что возможно, ради своих друзей, а потом ждут следующего пополнения. Ты пойдешь в новую роту один, без друзей, и тебя будут посылать в каждый патруль, совать в каждую дырку. Если ты попадешь в какой-нибудь переплет и встанет вопрос, спасать ли тебя или одного из старых солдат, как ты думаешь, что они станут делать?

Ной говорил страстно, не отрывая черных, настойчивых глаз от лица Майкла, и тот был тронут заботливостью парня. «Черт возьми, ведь я сделал так мало для него, когда ему пришлось туго во Флориде, — вспомнил Майкл» — и не очень-то помог его жене там, в Нью-Йорке. Имеет ли представление эта хрупкая, смуглая женщина о том, что говорит сейчас ее муж здесь, на сыром поле около Парижа? Знает ли она, какую огромную скрытую работу в поисках нужных решений проделал его мозг в эту холодную, дождливую осень, вдали от родины, для того чтобы он мог когда-нибудь вернуться домой, погладить ее руку, взять на руки своего сына?.. Что они знают о войне там, в Америке? Что пишут корреспонденты о лагерях для пополнения на первых полосах газет?»

— Ты должен иметь друзей, — горячо убеждал Ной. — Ты не должен допустить, чтобы тебя послали туда, где нет друзей, которые сумеют тебя защитить…

— Хорошо, — тихо сказал Майкл, взяв Ноя за руку, — я пойду с тобой.

Но сказал он это не потому, что считал себя человеком, который нуждается в друзьях. 96 Першероны — порода тяжелых упряжных лошадей; впервые выведена во Франции, в провинции Перш. 97 Газета, издававшаяся для американских войск в Европе во время второй мировой войны. 98 Кусевицкий, Сергей Александрович (1874—1951) — русский дирижер и музыкальный деятель; выдающийся солист-контрабасист; в 1920 году эмигрировал за границу; возглавлял Бостонский симфонический оркестр в США. 99 В американской армии существовал порядок, согласно которому по окончании войны из армии увольнялись в первую очередь те военнослужащие, которые имели большее количество так называемых очков; награжденным медалью «Пурпурное сердце» прибавлялось пять очков.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.