Матрос с 'Бремена' (сборник рассказов) (9)

МАЛЕНЬКИЙ ГЕНРИ ИРВИНГ

Игральные кости, словно маленькие кавалерийские всадники, с грохотом рассыпались по бетонному полу военной академии.

-- Восемь! -- Эдди дергал себя за высокий воротничок кадетской формы.-Выпади, восьмерочка, дорогуша, прошу тебя, выпади! -- Стоял широко улыбаясь, отряхивая пыль с колен брюк, красовавшихся отутюженными, острыми, как лезвие бритвы, складками.-- Ну, считайте!

Сторож, печально качая головой, сел, повернувшись к нему спиной.

-- Уж лучше мне лечь вот на этом самом месте и умереть. Только подумать, ведь Рождество! Может ли человеку так ужасно не везти на Рождество, как мне, несчастному!

-- Может, бросим джек-пот? -- сделал Эдди соблазнительное предложение.

-- Нет! Нутро мое говорит -- нет! -- твердо заявил сторож.

-- Бросайте, разыграем джек-пот.

-- Что ты! Если я проиграю, то не смогу даже купить себе кружку пива на Рождество.

-- О'кей,-- согласился Эдди равнодушно, сгребая серебряные монеты,-если вы хотите закончить побежденным, то...

-- Ладно, бросаю на джек-пот,-- мрачно откликнулся сторож и вытащил из кармана свою последнюю двадцатидолларовую бумажку с таким спокойствием на грани отчаяния, с каким умирающий подписывает завещание.-- Ну, давай ты, Бриллиантовый Джим.

Эдди что-то проворковал костям, зажатым в кулачках, таким теплым и гладким на ощупь, и начал постукивать ими по своим худым коленкам.

-- Ну все, решающий момент наступил! -- тихо крикнул он своим кулачкам.-- Ну, мои любимые...

-- Бросай! -- с раздражением крикнул ему сторож.-- Нечего здесь заниматься поэзией!

-- Четыре, три; пять, два; шесть, один! -- заговорщически, словно уговаривая, Эдди шептал зажатым в кулачках костям.-- Прошу вас, мне больше ничего не надо!

-- Да бросай же, черт бы тебя побрал! -- заорал, теряя терпение, сторож.

Осторожно Эдди катнул кости по холодному, твердому полу. Они остановились, разбившись наконец по парам, словно любовники, обнявшиеся перед последним ударом Судьбы.

-- Ну что, разве не семь? -- мягко осведомился Эдди.

-- Боже, и это на Рождество! -- отчаянно взвыл сторож.

Эдди старательно пересчитывал и сортировал выигранные деньги.

-- Ну, должен вам сказать, вы отчаянный, азартный игрок, долго сопротивлялись,-- решил успокоить старика напоследок победитель.

-- Да-а,-- цедил печально сквозь зубы сторож,-- да, конечно. Такой пацан, как ты! Скажи, сколько тебе лет? Миллион исполнился на той неделе, да?

-- Мне тринадцать.-- Эдди отправил деньги в карман.-- Но я из Нью-Йорка.

-- Сейчас Рождество. Тебе давно пора сидеть за праздничным столом с мамочкой и папочкой. Такой пацан! Пусть провалится в преисподнюю твой дом вместе со всей твоей семейкой!

-- Здесь, в Коннектикуте,-- Эдди стаскивал узкую для него форменную курточку,-- никто не умеет делать деньги. Сообщаю вам об этом только ради вашего благополучия.

-- Тебе давно пора быть с папочкой и мамочкой, с братьями и сестрами, если только они у тебя есть.

Большие черные глаза Эдди вдруг застлались слезами.

-- Мой отец сказал, чтобы и духу моего не было дома целый год.

-- Это почему же? -- поинтересовался сторож.-- Увел у него штаны на прошлое Рождество?

Эдди высморкался, и слезы пропали у него из глаз.

-- Нет, я ударил свою сестренку лампой. Мостовой лампой.-- При воспоминании о своем "подвиге" губы у него плотно сжались.-- И снова ударю. Ее зовут Диана. Ей пятнадцать лет.

-- Хорошенькое дельце! Какой милый мальчик, все в один голос твердят.

-- Ей в результате наложили четыре шва. Орала целых пять часов. Диана! Говорит, я мог погубить безвозвратно всю ее красоту.

-- Ну, в любом случае, красоты у нее от этого не прибавится, если ты будешь лупить ее мостовой лампой,-- резонно заметил сторож.

-- Она собирается в артистки. Театральные.

-- Очень хорошая профессия для девочки.

-- Ах, бросьте! -- Эдди фыркнул.-- Ну что в ней, скажите на милость, хорошего? Ей дают уроки учителя танцев, французского, английского, музыки, ее обучают конной выездке, а папа все время осыпает нежными поцелуями и называет своей маленькой Сарой Бернар. От нее несет дерьмом.

-- Разве можно так отзываться о родной сестре? -- сурово упрекнул его сторож.-- У меня даже уши вянут от таких слов, тем более, если их произносит такой мальчик, как ты.

-- Да заткнитесь вы! -- с горечью выпалил Эдди.-- Тоже мне маленькая Бернар выискалась! Папа у меня тоже актер. Вся эта чертова семейка -сплошные артисты. Ну, разумеется, кроме меня,-- заключил он с мрачным удовлетворением.

-- Ты ведь играешь на деньги,-- заметил сторож,-- чего тебе беспокоиться?

-- Маленькая Бернар. Отец возит ее повсюду с собой: Детройт, Даллас, Сент-Луис, Голливуд.

-- Даже в Голливуд?

-- Ну а меня отослал сюда, в военную академию.

-- Военная академия -- самое подходящее место для юных, пытливых умов.-- Сторож чувствовал гордость за свое учреждение.

-- А-а-а... тоже мне, маленькая Бернар. Мне так и хочется наступить ногой на ее смазливую мордашку.

-- Боже, что за разговоры!

-- Трижды в неделю ходит в театр, посмотреть, как играет папа. Мой папа играет лучше всех со времен сэра Генри Ирвинга1.

-- И кто же тебе сказал об этом? -- поинтересовался сторож.

-- Как "кто"? Мой папа. Он настоящий Полак, мой папа,-- умеет переживать на сцене, по-настоящему. Все говорят. Вам обязательно нужно посмотреть, как он играет.

-- Нет, я хожу только в кино.

-- Он играет в шекспировском "Венецианском купце". У него там такая длинная седая борода -- в ней его ни за что не узнать. Как только начинает читать свои монологи,-- публика и плачет и смеется. А голос такой громкий, что за пять кварталов слышно, бьюсь об заклад.

-- Ну, вот такая игра по мне! -- одобрил сторож.
[1] [2] [3] [4]