16

16

Дом, где жил Брезач, стоял на узкой улочке без тротуаров, вымощенной булыжником. Здание потемнело от времени; во дворике вода сочилась из треснувшего фонтана; окна вдоль истоптанной мраморной лестницы были разбиты, сквозняк гулял по сырому, холодному подъезду. Гипсовые ангелочки, черные от плесени, свидетельствовали о былом достатке и претензиях прежнего хозяина. Тяжелые деревянные двери напоминали тюремные. Ароматы зимы и прокисшего итальянского сыра, смешиваясь воедино, создавали неповторимый запах итальянской бедности.

Квартира Брезача находилась на четвертом этаже. Джек замер перед массивной дверью и отдышался. Этажом ниже шумно играли дети. «Volare, oh, oh, oh… Cantare… oh, oh, oh» , – надрывался радиоприемник.

Трудно было представить элегантно одетую Веронику с ее блестящими волосами взбирающейся по этим ступеням, откры, вающей собственным ключом мрачную дверь.

Джек постучал снова. Дверь приоткрылась; Джеку показалось, что кто-то молча стоял в прихожей, надеясь, что стук не повторится и нежданный гость уйдет. Мужчина, находившийся в прихожей, придерживал створку. Это был не Брезач. Высокий, худой, одетый в, свитер человек немного сутулился; у него было доброе, интеллигентное лицо; он с любопытством разглядывал Джека сквозь очки.

– Да? – произнес мужчина.

Из глубины квартиры донесся торопливый, нервный стук пишущей машинки.

– Я ищу Роберта Брезача, – сказал Джек. – Он дома? Джек сделал шаг вперед, приготовившись сунуть ногу в щель, если человек надумает закрыть дверь.

Но мужчина обратился к кому-то, находившемуся в квартире.

– Роберт, тебя тут спрашивают.

Джеку не удалось установить по акценту, откуда родом этот человек.

Машинка смолкла.

– Пусть войдет, – раздался голос Брезача.

Мужчина в свитере дружелюбно улыбнулся, застенчиво кивнул и распахнул дверь шире; он жестом пригласил Джека зайти. Машинка застучала вновь; миновав коридор, увешанный одеждой, среди которой находилось и пальто цвета хаки, Джек оказался в тесной комнате неправильной формы. Два высоких окна выходили на маленький балкон с железным ограждением, обвитым лозой; Джек увидел сохнущее белье, крыши зданий, нависшее над Римом вечернее небо с плывущими по нему нежными серыми облаками и ярко-синими просветами. Перед одним из окон стоял небольшой столик, возле него, спиной к двери, сидел Брезач, он яростно печатал, склонившись над рукописью, которую он переводил или копировал. Он не обернулся. Брезач курил – и занимался этим, видно, давно, поскольку воздух в комнате, где были закрыты окна, стал сизым от дыма. Джек заметил широкую кровать, застеленную старым покрывалом, и еще один столик, на котором стояли плитка и кофейник. Еще в комнате находились два деревянных стула, один из которых был сломан, и умывальник; на крючках, вбитых в стену, висела одежда. На полу лежали книги. Большая картина, выполненная в черно-желтых тонах, с изображением какого-то животного в состоянии не то экстаза, не то испуга, висела над кроватью. В углу стояло треснувшее позолоченное деревянное распятие высотой в два фута. Позолота почти полностью сошла с тела Христа, а на его конечностях образовалась мелкая сеточка. Нигде не было следов, указывающих на то, что некогда здесь жила женщина.

В единственной комнате квартиры была одна дверь. Если девушка с внешностью Вероники переезжает, чтобы жить с тобой в таком помещении, легко поверить, что она тебя действительно любит, подумал Джек.

– Роберт, – позвал Брезача человек в свитере, зайдя вслед за Джеком в комнату.

Брезач допечатал страницу, вырвал ее из машинки и положил сверху на стопку листов, лежащую на полу. Он обернулся. Внимательно посмотрел на Джека сквозь очки. На щеках Брезача отросла короткая неровная щетина; парень казался уставшим, совсем юным, несчастным.

– Кто к нам пожаловал, – тихо сказал Брезач. – Что случилось? Вам не понравилось мое письмо?

Он не встал.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал Джек.

– Хорошо, – произнес Брезач. – Говорите. Закурив, он протянул измятую пачку сигарет мужчине в свитере. Джека он не угостил.

– Я думаю, лучше нам поговорить наедине, – сказал Джек, покосившись на человека в свитере, который зажигал сигарету, сложив ладони так, словно он находился на сильном ветру.

Можете говорить при Максе, – заявил Брезач. На своей территории он казался самоуверенным, бесцеремонным, саркастичным.

– У меня нет от него секретов. Макс, это мистер Эндрус. Я рассказывал тебе о нем.

– Рад познакомиться, – произнес Макс, кивнув головой. Роберт много о вас рассказывал.

В его голосе не было иронии или упрека.

Макс живет здесь, – пояснил Брезач. – Он перебрался сюда, когда тут неожиданно освободилась половина кровати. Вы же не станете прогонять человека из его собственного дома, Эндрус?

– Роберт, – сказал Макс, – я вполне могу покурить в коридоре, пока…

– Нет, останьтесь, – громко произнес Брезач. Ну, – он враждебно поглядел на Джека, – как обстоят дела у сорокалетних?

Джек подошел к стулу, стоявшему возле Брезача, и сел.

– Когда ты перестанешь шутить, – сказал он, – мы с тобой побеседуем.

– С тех пор как Макс перебрался сюда, произнес Брезач, – здесь не смолкает счастливый смех. Макс – венгр, а всем известно, что венгры– веселый народ. Мы копим на скрипку, чтобы веселиться под музыку. Он бросил все свои скрипки в Будапеште, когда в город въехали русские танки.

– Брезач, – сказал Джек, – почему ты три дня не был у Гильдермейстера?

– Что?

Брезач нервно передернул плечами и потушил только что зажженную сигарету о стоявшую на столе пепельницу. Вы о чем?

– Я звонил врачу. Это он дал мне твой адрес. Он о тебе беспокоится.

Да? – равнодушным тоном произнес Брезач. А я беспокоюсь о нем. В Италии слишком мало шизанутых, чтобы психиатр не умер с голода. Я обещал ему купить билет до Штатов, когда мой отец оставит мне наследство. На Пятой авеню он будет процветать.

Почему ты не ходил к нему последние три дня? – повторил свой вопрос Джек, внимательно разглядывая парня.

– А вы тут при чем? – сказал Брезач. – Видите – я занят. Перевожу книгу в шестьсот страниц с итальянского. Мой итальянский хромает. Обещал управиться за месяц. Оставьте меня в покое.

– Где Вероника? – спокойно спросил Джек. – Что ты с ней сделал?

– Я? – сказал Брезач. – О чем вы говорите?

– Где она?

Джек встал. Он испытал желание схватить сардонически ухмыляющегося парня за тонкое горло и выдавить из Брезача правду. В этот момент он впервые понял полицейских, выколачивающих показания из арестованных.

– Откуда мне знать, где она? – сказал Брезач. – Я не видел ее с того дня, как она ушла отсюда.

– Почему ты отказался от визитов к Гильдермейстеру?

– Вам-то какое до этого дело?

Уголок его рта дернулся в нервном тике.

– Если хотите знать, старик меня утомил. Он начал разыгрывать из себя бога. Мне это надоело. Я понял, что пора дать отдых моей бедной психике.

Он внезапно вскочил на ноги и распахнул окно настежь.

Тут дышать нечем, – сказал он. – Сплошной дым. Он посмотрел на крыши.

– Попытайтесь найти человека в этом городе, – со злостью добавил Брезач, поворачиваясь к Джеку. – Если с ней случилось нечто плохое, вы за это заплатите. Клянусь вам. Тогда уж вы не спасетесь.

– Роберт, – произнес Макс.

– Я пытался забыть эту историю, – прокричал Роберт, обращаясь к Джеку. – Я искал какой-то выход, старался выбросить ее из головы. Приходите вы, и все начинается снова. Что вам от меня надо?

Или Брезач – самый талантливый актер в мире, подумал Джек, или он действительно не имеет никакого отношения к исчезновению Вероники. Джек немного успокоился, насилие уже казалось ему маловероятным; но куда же пропала девушка? Теперь к чувству ответственности за Веронику, которое испытывал Джек, примешивалось раздражение. Если она жива, почему не дает о себе знать? Разве что… Бывшие любовники – не единственная опасность, подстерегающая девушек в Риме. Нельзя забывать о похищениях, убийствах или более прозаичных вещах – дорожных происшествиях, внезапных болезнях. Если Вероника лежит сейчас без сознания в больнице, у властей нет оснований уведомлять об этом Джека или Брезача. Джек не мог покинуть город, не разыскав девушку.

– Я задал вам вопрос, – закричал Брезач. – Что вам от меня надо?

– Я хочу, чтобы ты помог мне найти ее, – сказал Джек. Брезач уставился на него с мрачным видом. Затем рассмеялся.

Смех его напоминал сдавленный кашель.

– Господи, – сказал он, – вот это поворот. Почему вы полагаете, что я стану помогать вам?

– Потому что, – ответил Джек, – если мы не найдем ее, ты потеряешь шанс вернуть Веронику.

Рот Брезача снова дернулся в тике. Его холодные безумные глаза смотрели на Джека. Сейчас Джек осознал, как близок был в первый вечер Брезач к тому, чтобы воспользоваться ножом, как мало нужно парню, чтобы то состояние вернулось.

– О'кей, – хрипло выдавил из себя Брезач. – О'кей, жалкий, хитрый негодяй, я вам помогу.

– Хорошо, – спокойно произнес Джек. – Ты знаешь ее друзей. Давай обзвоним их.

Брезач устало опустился на стул. Энергия, похоже, выплескивалась из него неравномерно, периодически.

– Я уже звонил им всем, – произнес он. – По десять раз. Они не знают, где она. Или знают, но не говорят.

– А как насчет родных? – сказал Джек. – Ты говорил, они живут во Флоренции и она их навещает по уикендам.
[1] [2] [3]