14 (1)

– Почему бы вам, дамам, не заняться вашими делами? – суровым тоном сказал Джек. – Это касается только меня и Джо Моррисона.

– Если тебя пошлют куда-нибудь в джунгли, – сказала Элен, повысив голос, – это коснется и меня, верно? Или ты собираешься оставить нас на три-четыре года одних в Париже?

– Извини, – устало произнес Джек.

Упоминание о Джо Моррисоне вернуло ощущение скуки и раздражения, которые в течение последних месяцев вызывала у Джека его работа; он рассердился на Элен, напомнившую ему о ней. Сейчас он обрадовался бы, узнав, что никогда больше не увидит Джо Моррисона; сознание своей зависимости от настроения начальника обострило ощущение несвободы, вызвало внутренний протест.

– Я стал излишне раздражительным. Сделай мне одолжение – когда позвонишь в следующий раз, не говори о Джо Моррисоне.

– А о чем мне говорить? – враждебно спросила она.

– О нашей счастливой семейной жизни, – сказал он упавшим голосом. – О детях. Кстати, как они?

– У них все в порядке, – ответила Элен. – Только Чарли сегодня перепугался.

– Что случилось? – насторожился Джек.

– Днем он решил, что забеременел, – сказала Элен.

– ЧТО?

– Решил, что он – беременный. Перед ленчем, когда я… – сегодня у прислуги выходной – хозяйничала на кухне, он подошел ко мне и спросил, как рождаются дети. Я была занята и обещала все рассказать ему в другой раз. Но он не отставал; в конце концов мне это надоело – всему свое место и время – и я сказала: «Они вылезают из ушей…»

– Мудрый ответ, – произнес Джек.

– Он отправился в школу, а вернувшись домой, сказал, что плохо себя чувствует, и лег в постель. Через час я зашла к нему и обнаружила, что он держится за ухо. Оказалось, что последние два дня у него болело ухо – во время купания туда попала вода. Он заявил мне: «Я знаю, почему у меня болит ухо. У меня будет ребенок!»

Джек не удержался от смеха. Спустя мгновение Элен тоже рассмеялась.

– Надеюсь, ты его успокоила, – сказал Джек.

– Я пыталась, – заявила Элен. – Рассказала ему всю правду. Но он, кажется, мне не поверил. Засыпая сегодня, он держался рукой за ухо.

Джек снова засмеялся.

– Скажи ему – я приеду и все растолкую.

– Я бы хотела, чтобы ты сейчас оказался здесь, – нежно сказала Элен.

Я тоже, – произнес он. – Я скоро вернусь, дорогая…

– Береги себя, – прошептала она– Спи подольше. Не скучай… Sois sage[40].

– Поцелуй за меня детей, – попросил он. Джек медленно опустил трубку.

Звонок, напомнивший ему о ее правах на него, об ответственности и проблемах, расстроил Джека. Элен, в отличие от большинства женщин, не получала удовольствия от конфликтов и воздерживалась от споров по принципиальным вопросам. Проницательная, с развитой интуицией, она не стремилась обострять противоречия, проявляла выдержку и терпение в расчете на то, что время сыграет свою целительную роль. Но сейчас недовольство и упрек, прозвучавшие в ее словах, напомнили ему о сцене, спровоцированной Элен год назад и оставившей след в их душах.

Они обедали с Анной и Джо Моррисонами в бистро за театром Сары Бернар. Джо несколько перебрал. Моррисон редко пил, но, когда с ним это случалось, он становился громогласным и категоричным в суждениях. Он был высок, худ; издали казалось, что ему лет тридцать пять – сорок, но, подойдя поближе, можно было заметить густую сеточку морщин, которая появляется у человека после пятидесяти.

– Джек, – сказал Джо, склонившись над столом и поигрывая бокалом, – ты для меня – загадка. Анна, подтверди – правда, я всегда говорю тебе, что Джек – это загадка?

– Только когда выпьешь лишнего, – невозмутимо отозвалась Анна.

– Загадка состоит в следующем – почему такой способный человек, как ты, не стремится сделать карьеру.

Моррисон пристально, почти враждебно уставился на Джека.

– Посмотри вокруг – все куда-то движутся, карабкаются наверх; люди вдвое глупее тебя строят планы на десять лет вперед… а ты…

Он покачал головой.

– Ты напоминаешь мне бегуна, имеющего огромный резерв скорости, но не считающего нужным его использовать. В чем причина?

– Я делаю все, что нахожу нужным, – миролюбиво сказал Джек.

– Не всегда, – заметил Моррисон. – Или чисто механически.

– По-твоему, я не справляюсь со своими обязанностями? – спросил Джек.

– Конечно справляешься, – ответил Моррисон. – Не хуже других. Возможно, даже лучше всех. Но не так хорошо, как мог бы. Вот что я тебе скажу – ты…

Он поискал слово.

– Ты как бы отсутствуешь. Находишься где-то далеко. Демонстрируешь великолепную технику владения мячом, не слишком волнуясь о том, удастся ли забить гол.

В молодости Моррисон играл в футбол; выпив, он пользовался спортивной терминологией.

– Порою трудно понять, играешь ли ты на поле или сидишь на трибуне, даже не болея за свою команду. В чем дело, Джек, что с тобой?

– Просто я – сдержанный человек, – сказал Джек, надеясь, что сухой тон его ответа отобьет у Моррисона охоту обсуждать эту тему.

Он заметил, что Элен еле заметно кивала головой, когда Моррисон говорил, и это тоже не понравилось Джеку.

– Молодежь теперь вся такая. Мы не афишируем наши чувства.

– О, Господи, – сердито произнес Моррисон и повернулся к Элен. – А что скажешь ты, – спросил он, – его жена? Что ты об этом думаешь?
[1] [2] [3] [4]