12 (1)

– Самая печальная фраза из всех когда-либо произнесенных и написанных, – сказал Стайлз; его рот растянулся в улыбке, на губах пузырилась слюна.

Сделав неловкое движение рукой, он задел бокалом плечо Джека. Бокал упал на пол и разбился. Стайлз даже не поглядел на осколки.

– Так им и надо, – сказал он, воинственно посмотрев по сторонам. – Мерзавцы даже не пригласили меня. Я тут – пария. Меня сторонятся как прокаженного. Но я все равно пришел. И у них не хватило духу сказать: вали отсюда, приятель, эта вечеринка – только для леди и джентльменов. Я пришел из-за вас, Джек. Я ваш старый поклонник. Захотел увидеть вас. Вы тронуты?

– Почему бы вам не пойти домой и не проспаться? – сказал Джек.

– Вы ничего не понимаете, Джек. Стайлз скорбно покачал головой.

– Большой, взрослый человек, а ничего не понимаете. Чтобы заснуть, мне надо выпить еще кварту…

– Желаю хорошо провести время.

Джек собрался отойти, но Стайлз своими дрожащими, но цепкими пальцами удержал его за рукав пиджака.

– Минуту, Джек, – сказал Стайлз. – У меня есть предложение. Его голос понизился до громкого, хриплого шепота. Губы

Стайлза как-то обмякли, расслабились.

Уезжайте. Уезжайте из города. Скажите этому подонку Делани, что вы передумали. Что вам мешает гордость. Что ваша жена при смерти. Что угодно. Уезжайте сегодня вечером. А, Джек? Я компенсирую ваши потери, сколько бы они ни собирались вам заплатить. Из моего собственного кармана, – с отчаянием произнес он; Стайлз поморгал, словно пытаясь удержать слезы, глаза его налились кровью. Устройте себе отпуск. За мой счет. Если вы согласитесь, я дам вам обещание до окончания работы над картиной не притрагиваться к бутылке.

Стайлз замолчал и отпустил рукав Джека. Он громко рассмеялся и вытер рот.

Я, конечно, пошутил. Черта с два, я не дам вам и цента. Я хотел увидеть вашу реакцию. Какое мне дело до всего этого? Фильм в любом случае получается дерьмовый. Может быть, я найму вас дублировать мой голос во всех моих будущих картинах. Возможно, я обрету новую жизнь в кинематографе. Не скучайте в Риме, братец.

Хлопнув Джека по плечу, он отошел к окну, распахнул его и замер перед ним, всматриваясь в темную улицу, вдыхая свежий воздух, широко улыбаясь.

Джек собрался уйти, хотя до свидания с Вероникой еще оставалось время, но тут он заметил, что Делани жестом подзывает его к себе. Вдыхая аромат духов, он пробрался сквозь беседующих гостей. Двое докторов пили грейпфрутовый сок из бокалов для шампанского.

– Здесь есть врач, – произнес один из медиков, судя по акценту, уроженец Миннесоты, – который утверждает, что добился поразительных результатов в лечении колита. Он кормит своих пациентов одним картофельным пюре в течение пяти дней. Каждые два часа. Другой пищи они не получают. Четыре килограмма пюре в сутки.

– Что этот мерзавец говорил тебе? – спросил Делани, когда Джек подошел к нему. – Ну… Стайлз?

– Он пожаловался, что его сюда не пригласили, – ответил Джек.

– Это не помешало ему явиться, верно? – заметил Делани. – Что-нибудь еще он сказал?

Обещал заплатить мне, если я уберусь из города, – сообщил Джек. – Чтобы остановить дублирование.

– Значит, ему все известно, – произнес Делани.

– Морис, – снисходительно улыбаясь, сказал Тачино. – Что вы хотите? Это Рим. Последние три тысячи лет здесь никому не удавалось сохранить что-либо в тайне.

– Если он что-нибудь выкинет на съемочной площадке, я дам ему по физиономии, – сказал Делани, глядя в сторону стоящего у окна Стайлза.

Тачино пренебрежительно посмотрел на актера.

Отныне он будет вести себя хорошо, – сообщил продюсер. – Я задержал ему на месяц выплату гонорара. У него нет денег на выпивку.

– Теперь я бы голосовал за сухой закон, – сказал Делани. – Особенно для актеров и писателей.

Он пожал плечами, как бы закрывая тему.

– И Клара, – воинственно добавил Делани. – Я видел, как она что-то шептала тебе. Что у нее на уме? 30 Бенедетто Кроче (1866—1952) – итальянский философ-идеалист, историк, литературовед, критик, публицист, политический деятель. 31 Французские политические лидеры 30 – 50-х гг.
[1] [2] [3] [4]