Датчер стоял возле бара, думая о том, как все же приятно после душа ощущать чистоту своего тела, и о том, не стоит ли пропустить еще стаканчик -- он пока не утолил жажды. Как он рад, что наконец остался один,-- с удовольствием разглядывал девиц, одним ухом прислушиваясь к разговорам вокруг.
-- Англичане и французы,-- говорил">

Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов) (4)

[1] [2] [3] [4]

-- Нет, благодарю вас,-- ответила мисс Зелинка. Говорила она как-то странно, не разжимая губ и не показывая зубов,-- по-видимому, тоже красивых. Голос ее за плотно сомкнутыми прекрасными губами показался ему глубоким, чуть хрипловатым и таким волнующим, что к горлу подкатил комок и застрял там, словно чья-то холодная, твердая рука намеревалась его придушить. Он вновь повернулся к Высоцки, приняв окончательное решение больше в свой номер одному не возвращаться.

-- Интересно,-- начал он,-- откуда у Бишопа этот цыпленок, которого он безуспешно пытался всучить мне?

Высоцки осторожно огляделся вокруг.

-- Вот что я вам скажу, Эндерс,-- он понизил голос,-- советую как ваш надежный друг: никогда не покупайте цыплят у Бишопа. Он собирает их там, на Десятой авеню, на железнодорожных путях.

-- Но что они там делают? -- удивился Эндерс.

-- Сюда с ферм их доставляют товарными поездами,-- объяснил Высоцки.-Тех, что в силу той или иной причины приняли смерть в пути, железнодорожники выбрасывают из вагонов, и такие "мертвецы" лежат кучами на полотне. Бишоп выбирает из них таких, чей внешний вид указывает, что насильственная смерть наступила совсем недавно. Вот он их и продает.

Высоцки неслышно, на цыпочках подошел к двери кабинета Бишопа, с виноватой физиономией приложил к ней на несколько секунд ухо, словно шпион из кинофильма.

-- Советую вам никогда их у него не покупать. Нельзя утверждать, что его цыплята -- самый питательный продукт в мире.

Эндерс улыбнулся.

-- Бишопу впору работать на Уолл-стрит, с таким великим талантом бизнесмена.

Мисс Зелинка засмеялась. Чувствуя, что он вдруг за одно мгновение стал вдвое выше, Эндерс отметил, что мисс Зелинка смеется тихо, не раскрывая рта, но по-настоящему, как все. Он тоже засмеялся, и взгляды их вдруг встретились -- в них сквозило взаимопонимание и чувство юмора.

-- Можно пригласить вас на чашку кофе? -- справившись наконец с застрявшим в горле комком, проговорил Эндерс.

Ему казалось, что вылетевшие у него изо рта слова впились, как острые шипы, в прелестную головку мисс Зелинка.

Мгновенно в ее больших серых глазах появилась задумчивость. Она явно над чем-то размышляла, и Эндерс терпеливо ждал ответа. Мисс Зелинка улыбнулась.

-- Хорошо, я принимаю ваше предложение.

И вот она встала -- Боже, какой рост (наверно, не меньше пяти футов шести дюймов) и грациозна, как истинная герцогиня.

-- Я вернусь через минуту,-- заторопился Эндерс.-- Только возьму пальто.-- И стремительно, легко, как по воздуху, зашагал через весь холл по коридору к своему номеру.

-- Вот почему он беден,-- вынесла свой вердикт Жозефина.-- До нищеты его довели вот такие девушки, как эта. Ну что за идиотская ночь, что за подлая ночь!

-- Я по профессии танцовщица,-- рассказывала два часа спустя Берта Зелинка в его номере.

Пили неразбавленный виски из двух стаканов -- единственное, что было в номере из посуды.

-- Но исполняла особый танец.-- И, отставив в сторону стакан, неожиданно опустилась перед ним на пол и сделала полный шпагат.-- У меня тело подвижное и гибкое, как у кошки.

-- Понимаю...

Словно зачарованный, он глядел на нее восторженными, полными восхищения глазами,-- вот она перед ним, полногрудая, с подтянутым, тугим животом, с бедрами твердыми, как сталь, гибкая, как кошка. Какой великолепный шпагат сделала она на этом грязном ковре! Теперь на нее куда приятнее смотреть, чем прежде, когда она ела,-- зубы у нее оказались плохие, разрушились, вероятно, из-за плохого питания и бедности. Торчащие, безобразные осколки в деснах произвели на него тягостное впечатление, он так сочувствовал ей в эту минуту.

-- На мой взгляд, вы выполнили очень трудное упражнение -- далеко не каждый такое умеет.

-- Мое имя сияло огнями на афишах в рамке.-- Мисс Зелинка, сидя на полу, подняла на него глаза.-- Передайте, пожалуйста, виски. Я много гастролировала: путешествовала по всей стране, от края и до края. Но я сильно затягивала одно свое шоу за другим, не могла точно рассчитать время.

И сделала еще глоток с закрытыми глазами, словно пребывая в эту минуту в глубоком трансе от невероятного удовольствия; дерущее глотку виски "Четыре розы", желтоватое, крепкое, просочившись между обломками уродливых зубов, скатывалось вниз по белоснежной шее. Она поднялась, встала на ноги.

-- Я ведь еще и актриса, мистер Эндерс.

-- Как это ни странно, но я тоже актер,-- робко, застенчиво ответил Эндерс, чувствуя, как виски бешено гонит в жилах кровь, и не отрывая от нее сумашедшего, околдованного взгляда.-- Вот почему я оказался здесь, в Нью-Йорке. Потому что я актер.

-- Вероятно, вы хороший актер... у вас такое лицо -- необычное, изысканное.-- Она налила себе еще виски, наблюдая за переливающейся в стакан вязкой жидкостью с задумчивым, напряженным выражением.-- Мое имя светилось на афишах в рамке от одного побережья до другого. Верите?

-- Конечно, верю,-- поспешил заверить Эндерс, с некоторым разочарованием замечая, что бутылка уже наполовину пуста.

-- Вот почему я сейчас здесь, в Нью-Йорке.-- Прошла своей чарующей, легкой походкой по маленькой комнатке, с ее облупленными стенами, машинально провела руками по обшарпанному, покоробившемуся бюро, грубо раскрашенной спинке кровати. Теперь ее голос звучал где-то далеко-далеко, отзывался эхом,-- он охрип от виски и острых сожалений.-- На меня большой спрос, знаете ли. После каждого своего выступления я задерживала шоу минут на десять, не меньше. Во время мюзиклов, по сто тысяч долларов каждый, приходилось вновь и вновь поднимать занавес -- публика меня не отпускала. Вот почему сейчас я здесь,-- таинственно повторила она, осушив свой стакан; бросилась на кровать рядом с Эндерсом и мрачно, долго разглядывала запятнанный, весь в трещинах потолок.-- Шуберты ставят мюзикл; хотят, чтобы я приняла в нем участие. Репетиции будут проходить на Пятьдесят второй улице, так что я решила на время поселиться поближе.-- Села, дотянулась до бутылки, опять стала наливать себе виски, не скрывая ненасытности к алкоголю.

Эндерс, лишившийся от избытка впечатлений дара речи, сидя на кровати рядом с этой молодой женщиной -- у нее умопомрачительная грация, и она так похожа на Грету Гарбо; может задержать шоу на десять минут из-за аплодисментов публики после своего особого танцевального номера; она активно гастролировала по всей стране, от края и до края,-- усердно напивался в компании с ней, внимательно следил за каждым ее движением,-- следил с надеждой, восхищением, нараставшей пламенной страстью.

-- Вы, конечно, можете задать мне вопрос,-- продолжала мисс Зелинка,-что такая знаменитая персона, как я, делает в этой крысиной норе.-- И подождала от него этого вопроса.

Но Эндерс лишь молча, возбужденно потягивал виски.

Она похлопала его по руке.

-- Вы очень приятный парень. Из Айовы, вы сказали? Вы родом из Айовы?

-- Да, из Айовы.

-- А-а, кукуруза,-- продемонстрировала свои познания мисс Зелинка.-Там ее все выращивают. Я как-то проезжала через ваш штат на пути в Голливуд.-- Половина виски в ее стакане уже исчезла.

-- Вам приходилось сниматься в кино? -- робко поинтересовался Эндерс, еще под впечатлением от всего услышанного: еще бы -- сидеть на одной кровати с женщиной, побывавшей в Голливуде!

Мисс Зелинка невесело рассмеялась:

-- Голливуд! -- И выпила все до дна.-- Нет, вы не найдете моего образа в картинах Грамана, да в них никто и ни черта не смыслит.-- Опять резким жестом схватила бутылку.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.