ГЛАВА ТРЕТЬЯ (3)

– Но все говорят, что я похож на отца, – возразил Билли с прямотой четырнадцатилетнего подростка, хотя довольно миролюбиво, без особой агрессивности. По его тону можно было догадаться, что он чувствует себя здесь как в родном доме.

– Я не встречалась с твоим отцом, не имела такого счастья, – ответила мать с чуть заметным холодком в голосе. – Очевидно, в чем-то наблюдается некоторое сходство, но, по существу, ты похож на представителей нашей семейной ветви, особенно на дядю Рудольфа. Правда, Марта?

– Да, я вижу кое-какое отдаленное сходство, – подтвердила Марта. Она не упустила случая уколоть мать.

– Такие же глаза. Такой же интеллигентный рот. А вот волосы совсем другие. Но наплевать на волосы. Это не столь важно. Не они определяют характер мужчины.

Рудольф, толкнув дверь, вошел на кухню. Билли сидел во главе стола, по обе стороны от него – женщины. С приглаженными, мокрыми волосами после ванны он, казалось, блестел от чистоты и, улыбаясь, уплетал, что ему подкладывали на тарелку. Мать надела скромное темно-коричневое платье и теперь вовсю разыгрывала роль бабушки. Марта была, казалось, менее сварливой, чем обычно, губы ее были менее сжаты – вероятно, и ей было приятно свежее дыхание юности в доме.

– Ну, все в порядке? – спросил Рудольф. – Тебя накормили?

– Потрясающая еда, – ответил Билли. На лице у него не осталось и следов от той мучительной гримасы, которую он видел днем.

– Надеюсь, тебе понравится шоколадный пудинг на десерт, Билли? – спросила мать, даже не посмотрев в сторону Рудольфа, терпеливо стоявшего в дверях. – Марта готовит восхитительный шоколадный пудинг.

– Конечно, понравится, – ответил Билли.

– Это был любимый десерт Рудольфа. Не так ли, Рудольф?

– Угу, – ответил он, хоть это лакомство ему предлагали не чаще одного раза в год, и он не помнил, получал ли от него удовольствие, но сегодня не тот вечер, чтобы сдерживать полет фантазии матери. Она даже не накрасила губы, чтобы лучше исполнять роль бабушки, и за одно это заслуживала похвалу.

– Билли, – обратился к нему Рудольф. – Я разговаривал по телефону с твоей матерью.

Билли бросил на него пытливый серьезный взгляд, приготовившись, по-видимому, к жестокому удару судьбы.

– Ну, что она сказала?

– Она ждет тебя. Во вторник или в среду я посажу тебя на самолет. Как только я смогу вырваться с работы, отвезу тебя в Нью-Йорк.

Губы у мальчика задрожали, но он не расплакался.

– Ну и как она все восприняла?

– С восторгом. Она так рада, что ты едешь к ней.

– Бедняжка, – прокомментировала мать. – Какая жестокая жизнь. Какие тяжкие удары судьбы она вынесла. – Рудольф старался не смотреть на нее. – Тебе должно быть стыдно, Билли, – продолжала она, – теперь, когда мы нашли с тобой друг друга, ты не можешь побыть подольше со своей старенькой бабушкой. Ну да ладно. Может, теперь, когда лед в наших отношениях сломан, я сама приеду навестить тебя в Калифорнии. Как тебе нравится эта идея, Рудольф?

– Замечательная идея!

– Калифорния, – мечтательно произнесла она. – Я всегда хотела там побывать. Тамошний климат очень полезен для старых костей. И насколько я слышала – там истинный рай на земле. Съездить бы до того, как я умру… Марта, по-моему, Билли ждет шоколадного пудинга.

– Да, мэм, – ответила Марта, выходя из-за стола. – Рудольф, не хочешь ли перекусить? – спросила Марта. – Присоединиться к счастливому семейному кругу?

– Нет, спасибо. – Только этого ему не хватало – присоединиться к счастливому семейному кругу. – Я не голоден.

– Ну, в таком случае, я ложусь спать, – сказала мать, тяжело поднимаясь. – В моем возрасте весьма полезно спать. Но перед тем как ты, Билли, поднимешься наверх в свою спальню, зайди ко мне и поцелуй крепко-крепко свою бабушку, пожелай ей спокойной ночи. Не забудешь?

– Нет, не забуду, мэм.

– Бабушка, – поправила его мать.

– Бабушка, – послушно повторил Билли.

Она вышла из комнаты, бросив торжествующий взгляд на Рудольфа. Леди Макбет, пролившая кровь, не выслеженная до сих пор, ныне великолепно исполняющая роль няньки для вундеркиндов в стране, где куда теплее, чем в Шотландии.

Нет, старых матерей не нужно выставлять на стужу, Рудольф вспомнил свое злобное выражение по поводу эскимосов, произнося «спокойной ночи, мама, спи спокойно». Их нужно собственноручно пристреливать.

Он вышел из дома, пообедал в ресторане, потом попытался позвонить Джин в Нью-Йорк, чтобы выяснить, когда ей удобнее с ним встретиться – во вторник или среду. Ему никто не ответил.
[1] [2] [3]