Глава четвертая. Берлин – Париж

[1] [2] [3]

Глава четвертая

Берлин – Париж

9 ноября 1907 года в Берлине, на Эльзассерштрассе, 44, был арестован Камо. Царская полиция имела сведения, что легендарный кавказец вместе с Литвиновым добывал в Европе оружие, участвовал в снаряжении «Зоры», и теперь жандармы пытались уточнить все этапы связи Литвинова с Камо. Они были твердо убеждены, что именно Литвинов был тем человеком, который готовил Камо к дерзкой экспроприации, всполошившей не только охранку, но и все полицейские департаменты Европы.

Особенно усердствовал заведующий заграничной агентурой Гартинг. Вот уже пять лет Литвинов колесит по всей Европе, нелегально пробирается в Россию, снова возвращается, отправляет оружие, и никак охранка не может его поймать. Гартинг уже получил за Литвинова не один выговор. И он теперь просто неистовствует. Ведь задета честь полицейского мундира.

31 октября 1907 года полицейские чины докладывали Директору департамента полиции, что «Меер Баллах теперь в Поволжье: он был дней 12 тому назад в Козлове. Его последние приметы: среднего роста, рыжий с красноватым оттенком, полное лицо, светлые глаза, носит пенсне, имеет рыжеватые небольшие усы, плотная фигура».

И вот его ищут по России, везде, где есть неусыпное око охранки. А оно в России повсюду. И не могут найти. Начальник козловского отделения московско-камышинского жандармского полицейского управления железных дорог доносит в Петербург 2 декабря 1907 года: «Вследствие телеграмм от 2 ноября доношу Вашему превосходительству, что по моей просьбе фотографическая карточка Меера Валлаха была мне тотчас прислана начальником губернского жандармского управления. Унтер-офицеры узловых станций отделения, а также местная полиция были ознакомлены с карточками и приметами разыскиваемого, и за появлением его на вокзалах и в мастерских имелось тщательное наблюдение, которым Валла х не обнаружен».

14 ноября Гартинг сообщил из Парижа, что «через Финляндию в конце минувшей недели в Гамбург прибыл Меер Валлах».

И все же охранка не поверила, что Литвинов выехал за границу. Почти из всех крупных городов России по приказу министра внутренних дел продолжали поступать дежурные донесения – обнаружен или нет. Жандармы сообщали: Валлах, он же Литвинов, не обнаружен.

Страх перед деятельностью большевиков был столь велик, что охранка потеряла способность реально оценивать факты. Эта нервозность передалась не только отделениям русской охранки, но и берлинской полиции, которая всячески старалась помочь своим петербургским коллегам. Из германской столицы приходили шифрованные телеграммы самого противоречивого содержания. То сообщалось, что Литвинов под фамилией Турпаев проживает в германской столице, то опровергали свои же утверждения и доносили, что Литвинов скрывается в Германии под фамилией Турпова, не ведая, что Петрос Турпаев и Турпов – одно и то же лицо и что Турпаев помогал Литвинову закупать оружие в Бельгии.

Наконец 20 ноября 1908 года перед петербургской охранкой забрезжил луч надежды: берлинский полицей-президент сообщил директору департамента полиции об арестованном в германской столице Мирском, который вот уже несколько месяцев сидит там в тюрьме, но «до сих пор не удалось установить личность обвиняемого». В Берлине полицейские еще не знали, что у них в руках находится сам легендарный Камо, но зато в этой же шифровке сообщалось, что, «по газетным известиям, в Париже только что арестован Меер Баллах».

И все же в Петербурге не поверили, что Литвинов арестован. Департамент полиции, даже после получения шифровки из Берлина, приказал всем охранным отделениям продолжать розыски Литвинова в России. Однако запущенная полицейская машина работала, в сущности, на холостом ходу.

Информация парижских газет оказалась правильной: французская полиция действительно арестовала Литвинова. В Петербургской охранке торжествовали победу. Наконец-то неуловимый большевик снова за решеткой. Пусть он в парижской тюрьме, но это не так важно. С Францией как раз налажены союзнические отношения. И, конечно, удастся договориться об экстрадиции Литвинова – выдаче его русским властям.

Но что же случилось в Париже? По какой причине был арестован Литвинов?

Деятельность Литвинова после закрытия «Новой жизни» и выезда его в Париж и до конца 1907 года причудливым образом переплелась с деятельностью Камо – Симона Аршаковича Тер-Петросяна, которого Ленин охарактеризовал как человека совершенно исключительной преданности, отваги и энергии.

Знала ли охранка о том, что Камо тесно связан с Литвиновым? Знала, но далеко не все. Однако в донесениях Гартинга о Камо Красин и Литвинов фигурируют неизменно. Но если Красина – Никитича они считали душою дел Камо, то Литвинов вместе с Камо, по глубокому убеждению охранки, являются непосредственными исполнителями тифлисской и других экспроприации. Нет таких бранных слов в полицейском лексиконе, которые охранка не употребляла бы по адресу Литвинова, самую мучительную казнь она уготовит для него, если он попадется наконец ей в руки. И характерно при этом следующее: когда Камо был арестован, российская охранка, ее самые высшие чины всячески пытались доказать, что все «преступления» Камо есть и «преступления» Литвинова.

Так что же здесь правда и что вымысел?

Когда Литвинов в своих воспоминаниях отметил, что в Варне он посадил на «Зору» своего верного друга Камо, то он сказал много и вместе с тем очень мало.

Камо был одним из немногих соратников Литвинова, которые помогали ему выполнить решение III съезда партии об отправке оружия в Россию. Докладывая директору департамента полиции о Камо, Гартинг писал 31 октября 1907 года: «Камо ездил… вместе с Валлахом и его сообщниками в Вену, Софию и Варну и ездил на пароходе „Зора“, потерпевшем крушение. Фотография задержанного, предъявленная филерам, наблюдавшим тогда за Валлахом и его сообщниками, вполне удостоверена».

В связи с арестом Камо в Берлине особый отдел департамента полиции писал 16 февраля 1908 года кавказской охранке: «Одним из ближайших сотрудников Камо является известный Меер Баллах».

Таких сообщений множество. И они в принципе соответствуют истине. Б. С. Стомоняков, который играл видную роль в доставке оружия, писал в своих воспоминаниях, что Камо приезжал в Льеж, вместе с ним ходил по оружейным заводам, показал большую осведомленность в оружейной технике. Камо приезжал в Льеж вместе с Литвиновым, сопровождал его и в другие города Западной Европы.

Теперь необходимо выяснить следующий вопрос: был ли Литвинов причастен к экспроприации крупных сумм на Кавказе? Обратимся к документам той давней поры. Еще 27 октября 1907 года департамент полиции разослал секретнейшее письмо (№ 138786) начальникам петербургской, московской и одесской охранок, в котором говорилось: «По вновь полученным в Департаменте полиции сведениям, грузин, известный под кличкой „Камо“, вместе с 15–20 друзьями… сорганизовал дружину для совершения крупнейшей по размерам экспроприации. Им выслежено, что в каком-то месте в России хранится около 15 миллионов правительственных денег, из коих около 6 миллионов золотом и остальные бумагами. Задумав экспроприировать эти деньги до января, даже до декабря, они рассчитывают вывезти только из-за тяжести 3–4 миллиона, для какой цели предполагается купить за границей трехколесный автомобиль, на подготовление этой экспроприации, в план которой посвящены лишь известные Меер Баллах и „Никитич“, уже затрачено несколько тысяч рублей…»

Всем охранкам царской империи были разосланы шифровки-«молнии», в которых предписывалось взять под неусыпное наблюдение банки России и охранять их полицейскими и жандармскими нарядами круглосуточно. Именно тогда, 19 октября 1907 года, Гартинг писал из Парижа в Петербург директору департамента полиции: «Имею честь покорнейше просить Ваше превосходительство не отказать в распоряжении о присылке мне трех экземпляров фотографических карточек, имеющихся в Департаменте, Меера Валлаха и задержанного капитана „Зоры“ для проверки в Вене факта проживания в минувшем году Мирского вместе с названными лицами. Экземпляры этих фотографий без указания фамилий мною будут также посланы берлинским властям для установления проживания Валлаха вместе с Мирским в прошлом году в Берлине, что даст возможность повлиять косвенным путем на немцев привлечь Валлаха к делу Мирского. В целях же сохранения агентуры я не нахожу возможным сообщать прямо немецкой полиции сведения о пребывании Валлаха в Берлине вместе с Мирским в истекшем и в этом году».

Итак, охранка делала все возможное, чтобы доказать, что Литвинов имеет непосредственное отношение к экспроприации. На самом деле это ничего общего не имело с действительностью.

Экс, вызвавший большой переполох в России, был произведен Камо под руководством Тифлисского комитета РСДРП 13 июня 1907 года средь бела дня в центре Тифлиса, на Эриванской площади. Камо и его друзья экспроприировали громадную сумму денег для нужд партии. Один из старейших деятелей партии, Ф. И. Махарадзе, писал, что «если бы у Камо и его группы не было никаких других заслуг перед партией ни раньше, ни после, то одной экспроприации на Эриванской площади было бы достаточно, чтобы память о нем сохранилась навсегда».

Где был Литвинов в этот день, когда Камо и его товарищи совершили эту дерзкую акцию? В 1907 году он неоднократно нелегально приезжал по делам партии в Россию, снова возвращался в Германию, жил там под фамилией Гольденштейна. Охранке это стало известно. Литвинов был арестован прусской полицией и брошен в одну из берлинских тюрем. Это была самая гнусная и грязная тюрьма, из всех, в каких ему пришлось сидеть. Под давлением социал-демократов – депутатов рейхстага Литвинов был освобожден и выехал из Германии. Таким образом, в тот день, когда Камо осуществлял экс, Литвинов находился за много тысяч километров от Тифлиса.

А теперь мы подходим к заключительному этапу этой истории. Деньги, экспроприированные Камо, были переданы Литвинову за границей, но не вся сумма, а пятисотенные купюры, которые не могли быть разменены в России, ибо их номера были сообщены всем охранным отделениям империи и всем банкам.
[1] [2] [3]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.