Глава одиннадцатая. Возвращение в строй (3)

– Хотя мы с вами и не договорились, прошу зайти ко мне в гости. Там побеседуем.

Черчилль несколько мгновений угрюмо молчал, потом согласился. Сталин, Черчилль и переводчик Павлов спустились вниз, в квартиру Сталина. Там началась беседа, длившаяся около шести часов.

В результате этой беседы и было подписано упомянутое выше коммюнике.

«Тесное содружество и взаимопонимание» – формула коммюнике, принятая Черчиллем, была, конечно, очень важной, но отнюдь не означала, что второй фронт будет открыт в 1942 году. По-прежнему Красная Армия несла на своих плечах все бремя войны. После разгрома немцев под Москвой Рузвельт в общих чертах изложил Литвинову планы войны против Германии. Президент говорил о форсировании военных усилий в промышленности и накоплении войск. Военные советники Рузвельта выдвинули тогда же проект ограниченной высадки во Франции в 1942 году с последующим открытием второго фронта в 1943 году. Но осуществить эту задачу можно было только при помощи фронтального наступления через Францию. Такова была суть «трансламаншской стратегии» Соединенных Штатов. Позже американские историки утверждали, будто бы США вели по этому вопросу бескомпромиссную борьбу за реализацию планов скорейшего вторжения в Западную Европу. Однако на очередном совещании представителей США и Англии в июле 1942 года в Лондоне было принято решение: вместо высадки в Северной Франции осуществить в 1942 году десантную операцию в Северной Африке, так называемый план «Торч».

Литвинов, который имел возможность заглянуть за кулисы американской политики, полагал, что в основе такой переориентировки США лежало стремление не обострять отношений с Англией и, в частности, с Черчиллем, который носился с идеей нанесения удара по Германии через Балканы – «мягкое подбрюшье Европы». Разгром немцев в Африке сулил успех этим планам, позволял Англии в будущем осуществлять свою традиционную политику закрепления на Балканах и Ближнем Востоке. Но Рузвельт согласился с планом «Торч», веря, что его успех приблизит открытие второго фронта в Европе.

В этих условиях Литвинов видел свою задачу в том, чтобы, склоняя президента к открытию второго фронта в Европе, в максимальной степени форсировать отправку в Советский Союз вооружения, продовольствия и медикаментов. И в то же время напрячь все усилия для мобилизации общественного мнения в пользу скорейшего открытия второго фронта.

События лета 1942 года требовали самых энергичных действий. Замысел гитлеровского командования стал предельно ясен. Вермахт рвался к Сталинграду. Под угрозой оказался Кавказ с его нефтяными ресурсами, кубанская и ставропольская житницы Советского Союза. Подписанная Гитлером директива № 45 от 23 июля 1942 года сформулировала задачу, выполнение которой было возложено на группы армий «А» и «Б», в которые входили отборные дивизии вермахта. Группа армий «А» должна была наступать на западный Кавказ и вдоль Черноморского побережья, а также захватить Майкоп и Грозный, перекрыть дороги через горные перевалы Центрального Кавказа и прорваться к Баку.

Задача группы армий «Б» состояла в том, чтобы нанести удар по Сталинграду, разгромить там советские армии, захватить город и перерезать междуречье Дона и Волги в его наиболее узком месте, прервать движение судов по Волге. Вслед за тем армии гитлеровского вермахта должны были вдоль Волги выйти к Астрахани и там перекрыть главное русло– Волги. Наступила одна из самых критических фаз войны.

В те дни, до краев наполненные острой тревогой, Литвинов и сотрудники посольства не знали отдыха. Они разъезжали по стране, выступали на митингах, устанавливали контакты с новыми группами населения и политическими деятелями.

Для выступлений советских дипломатов организация «Уор раша релиф» обычно снимала в городах помещение какого-нибудь отеля на два-три часа. Много выступал в ту пору и сам Литвинов. Входная плата на его выступления устанавливалась в три доллара. Нередко они проходили в Мэдисон-Сквер-гарден и в других больших залах. Средства, поступающие в распоряжение посольства после таких митингов, не только возмещали затраты, но и позволяли дополнительно закупать продовольствие и медикаменты для Советского Союза.

И без того частые контакты Литвинова с Рузвельтом стали еще более тесными, приобрели конкретную направленность – поставки вооружения и военного снаряжения, продовольствия, медикаментов, значение которых возрастало в связи с летним наступлением немцев на советско-германском фронте.

И здесь снова большую роль сыграли дипломатический опыт Литвинова, его авторитет. В любой момент советский посол мог позвонить в Белый дом, и президент сразу же принимал его.

Часто Рузвельт приглашал советского дипломата зайти к нему вечером. Литвинов приходил. И они беседовали в кабинете Рузвельта. Вдвоем. Без посторонних. Без советника. Без переводчика. У ног президента лежала его любимая собака Фалла. Мерно текла беседа миллионера-аристократа и бывшего агента ленинской «Искры», «водворителя оружия». Теперь оружие было необходимо для защиты его Родины. И он настойчиво подводил президента к мысли, что это оружие надо дать Советскому Союзу.

Через полгода после приезда Литвинова в Вашингтон продуманная политика Советского правительства, переговоры в Москве и Вашингтоне привели к важным результатам. США с конца 1941 года распространили на Советский Союз поставки товаров и помощь по ленд-лизу, которая затем осуществлялась на основе советско-американского соглашения 1942 года.

Свидетельствует А. И. Микоян: «Очень большую роль сыграл Литвинов во время Отечественной войны, когда он был послом в Соединенных Штатах Америки. В то время я вел переговоры о ленд-лизе с Америкой. С американской стороны в переговорах участвовал Аверелл Гарриман, а с английской – лорд Бивербрук. Надо сказать, что с англичанами в этом вопросе было легче договариваться. Переговоры затянулись. Как-то Бивербрук спросил меня, почему я такой хмурый. Я ответил, что радости мало оттого, что переговоры не увенчиваются успехом. Партнеры хитрили, выставляли все новые условия. Я же не имел поручения Советского правительства менять первоначально выработанные наметки. В этих условиях Литвинов сумел найти подход к Америке. Он успешно провел там переговоры, добился поставок вооружения и других товаров. Успеху переговоров способствовала личность Литвинова. Он сыграл очень большую роль. С ним считались в Соединенных Штатах Америки. Он мог воздействовать на американцев, на государственных деятелей Соединенных Штатов».

11 июня 1942 года Литвинов и Хэлл подписали соглашение о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии. Правительство США подтвердило, что оно и впредь будет оказывать Советскому Союзу в борьбе против общего врага оборонную помощь вооружением и другими военными материалами.

Предстояло решить вопрос и о торговом соглашении, которое Советский Союз и Соединенные Штаты подписали еще в 1937 году и в последующий период ежегодно возобновляли. Теперь надо было обеспечить подписание более долгосрочного торгового соглашения. 31 июля Литвинов и Хэлл обменялись нотами о продлении торгового соглашения до 6 августа 1943 года. Американская сторона приняла предложение Советского Союза: если это соглашение не будет заменено более обширным договором, то оно останется в силе и после этого срока.

Когда немецкие армии прорвались к Сталинграду, возникла срочная необходимость добиться протокола о военных поставках в соответствии с имевшимся уже официальным соглашением. Такой документ конкретизировал условия поставок. Литвинов вел по этому вопросу переговоры с заместителем государственного секретаря Уэллесом и английским посланником Кэмпбеллом. 6 октября был подписан «протокол относительно поставки Соединенными Штатами и Англией Советскому Союзу военного снаряжения, боеприпасов и сырья».

Все чаще из Америки в Советский Союз стали уходить караваны судов с самолетами, танками, орудиями, военным снаряжением и стратегическим сырьем.

Все поставки, которые Красная Армия получила по ленд-лизу, составили около 4 процентов советского промышленного производства в годы войны, однако они сыграли определенную положительную роль в борьбе СССР с фашистскими агрессорами.

К сожалению, случались срывы или искусственные сокращения поставок. Например, в сентябре 1942 года Черчилль своей властью снял с американского каравана, направлявшегося в Мурманск, 154 самолета «Эйркобра».

Враги Советской страны брюзжали, что Литвинов «открыл в Белом доме филиал советского посольства». Участились выпады против Литвинова лично. В газетах стали появляться пасквили, карикатуры на Литвинова. Вспоминали его революционное прошлое, экспроприацию, проведенную Камо на Кавказе в 1907 году, пытаясь представить советского дипломата сторонником крайних действий. Все делалось для того, чтобы дискредитировать Литвинова в глазах американского обывателя.

Не останавливались и перед прямыми провокациями. Как-то вечером на одной из вашингтонских улиц на Литвинова набросилась неизвестная женщина, начала браниться, кричать: вот большевик, который погубит Америку. Собралась толпа. Скандал казался неизбежным. Литвинов спокойно заметил:
[1] [2] [3] [4]