Глава 23

Глава 23

...Чауш Осман-ага, посол турецкого султана, въезжал в Чигирин. Со стен крепости ударили пушки. Двадцать один раз пророкотали залпы в честь посла. Ветер заклубил пыль. Золотистый чигиринский песок взвился вдоль дороги, искрился на солнце, слепил глаза.

Иван Выговский и Тимофей, в сопровождении полковников Нечая и Глуха, с большим конвоем казаков, встречали посольство за городом. Спешились и пошли пешком навстречу золоченой карете, в которой сидел султанский посол.

Чауш Осман-ага важно вышел из кареты. Солнце бросало в глаза турку снопы веселых лучей. Выговский и полковники поклонились послу. Он ответил низким поклоном. Полный, приземистый Осман-ага заплывшими, маленькими глазками, которые, точно зверьки, выглядывали из-под мохнатых седых бровей, с любопытством посматривал на полковников. Он улыбнулся, узнав гетманского сына Тимофея. Несколько лет назад чауш встречал его в Бахчисарае. Он напомнил об этом Тимофею.

– Много воды уплыло, – ответил Тимофей.

– И все в Черное море, – загадочно усмехнулся чауш.

– Чем больше воды в Черном море, тем легче нашим чайкам по морю ходить, – отозвался Тимофей, посмотрев в упор на чауша.

Тот закусил губу и замолчал.

...Заиграли трубачи. Послу подвели коня, которого выслал ему навстречу гетман. Он легко, несмотря на свой возраст и полноту, вскочил в седло. Полковники тоже сели на коней. Тронулись. Снова грянули пушки со стен крепости. Впереди ехали трубачи, за ними хорунжие с развернутыми знаменами. По сторонам личная стража посла – сто янычаров, посредине – посол, на полшага от него, почти рядом, генеральный писарь Выговский, чуть поодаль – Тимофей, Нечай и Глух. За ними на двадцати лошадях, покрытых лазоревыми попонами с гербами султана, везли подарки, предназначенные гетману.

Щурясь, Осман-ага покачивался в седле. Повсюду на улицах стояло множество людей. Женщины, одетые по-праздничному, с открытыми лицами, без стеснения разглядывали посла. Дети бежали за янычарами и что-то кричали.

Гремели пушки, играли трубачи, ветер чуть колыхал тяжелые бархатные знамена. Осман-ага довольно улыбнулся. Он вез вечный мир и милость великого султана в столицу Украины, в Чигирин.

Ударили в тулумбасы. Кортеж приближался к гетманской резиденции. От самой улицы через ворота, вплоть до крыльца, был разостлан ковер.

Гетманская стража застыла неподвижно, отставив в сторону пики. На крыльце ждал гетман с полковниками.

Чауш остановил коня у ворот и соскочил наземь. Ему поднесли шкатулку, завернутую в белый шелк. Он взял ее в руки и ступил на ковер. Трубачи затрубили еще громче. Последний салют потряс воздух. Чауш Осман-ага, посол султана, преклонил колено перед великим гетманом Украины Зиновием Богданом Хмельницким. Гетман пошел ему навстречу, взяв под локти, поднял и обратился к нему по-турецки. Полковники расступились. Гетман и чауш Осман-ага вошли в гетманскую канцелярию.

...Богдан Хмельницкий сидел в глубоком кресле, откинувшись на высокую резную спинку. За креслом стояли полковники. По правую руку Хмельницкого, держа гетманские клейноды, стоял генеральный бунчужный Василь Томиленко, рядом с ним – генеральный подскарбий Иванич. Тут же были генеральный писарь Выговский и генеральный обозный Федор Коробка.

– Великий гетман Украины, – заговорил Осман-ага, – наидостойнейший из монархов религии Иисусовой, наиблагороднейший из народа христианского, преславный князь Богдан Хмельницкий, коего старость да будет счастлива, повелел мне наисветлейший и могущественнейший властитель непобедимой Порты сказать тебе: прими подарки от султана и грамоту с условиями вечного мира, которые я привез тебе.

С этими словами Осман-ага поднес гетману турецкую саблю в серебряных ножнах, с эфесом слоновой кости, гетманскую булаву, усыпанную драгоценными камнями, знамя. Гетман своими руками принял подарки. Поднявшись, он поклонился чаушу и ответил:

– С добрым сердцем и светлыми намерениями обратились мы к ясному султану. В мыслях у нас мир и справедливость, и хотим мы жить в мире с могучим султаном. Рад видеть и слышать тебя, великий посол Осман-ага.

Отдохни после дороги, а завтра начнем переговоры с верой в сердце и ясностью в мыслях.

***

На другой день в гетманской канцелярии начались переговоры. На скамьях вдоль стены сидели полковники. Во главе стола – гетман, напротив него – Осман-ага. Выговский держал перед собой списки с пунктами договора.

Он не спал ночь, своей рукой переписывая и переводя с турецкого на украинский язык предложения султанского визиря. Перед чтением Осман-ага поднялся и, поклонясь гетману и полковникам, сказал:

– Султан велел передать: в будущей войне против Речи Посполитой велено будет орде Ислам-Гирея стать с вами под одно знамя, если условия, которые прочтет сейчас достойнейший визирь Выговский, рада и гетман утвердят и приложат к ним свою руку.

Осман-ага сел. Выговский вопросительно посмотрел на гетмана.

– Читай, писарь, – сказал Хмельницкий.

Полковники насторожились.

Выговский откашлялся, поднес к глазам лист и ровным голосом начал читать:

– "Договор между гетманом Украины и султаном турецким..."

– Дозволь, гетман, перебить, дело неотложное...

Все повернули головы к дверям, откуда раздался голос Лаврина Капусты.

– Говори, – недовольно махнул рукой гетман. – Что там стряслось?

Полковники переглянулись. Чауш Осман-ага с любопытством глядел: что могло случиться? Капуста сделал шаг вперед и сказал то, о чем гетман знал еще вчера:

– Послы польского коронного гетмана Потоцкого прибыли в Чигирин и просят у гетмана аудиенции по срочному делу.

Чауш Осман-ага наклонился к толмачу. Тот проворно перевел ему слова Капусты. У чауша мелькнула мысль: во-время заключает договор с гетманом Высокая Порта. Нет, не ошибся он, когда горой стоял в Стамбуле за этот договор. Если поляки заискивают перед Чигирином, это что-то значит.

Хмельницкий пожал плечами и, как бы раздумывая, молчал. Все это было договорено еще вчера. Пусть чауш увидит – не одна Порта заинтересована в Украине. Похоже, что сообщение Капусты произвело впечатление на посла.

– Нет у меня сейчас времени, – сказал Хмельницкий, – передай послу, придется панам обождать.

Капуста вышел. Осман-ага закрыл глаза. Солнце заливало большую залу.

Посол обмахивался опахалом. Выговский откашлялся и начал читать:

– "Первое. Султан турецкий дозволяет войску казацкому и народу украинскому свободное плавание на Черном море во все свои порты, города и острова, также на Белом море <Белое море – Азовское.> во все свои города, порты и острова, а также в порты иных держав, с коими пожелает вести торговлю Украина, проход будет свободный".

В напряженной тишине звенел тонкий голос генерального писаря.

Полковники внимательно слушали, Выговский долго перечислял обязательства гетмана и султана, а когда прочитал последнюю, тринадцатую статью договора, джура поднес ему полный кубок меда. Писарь неторопливо, облизывая губы, начал пить. Встретил одобрительный взгляд Богдана.

Усмехнулся еле заметно. Теперь пусть видят полковники – не зря он сидит здесь, в Чигирине, не пустая игра эта возня с послами и грамотами. Если не ослепли – они должны увидеть за тем, что читал Выговский, расцвет благосостояния родного края, силу его и мощь.

Утолив жажду, Выговский значительно и веско заключил:

– Договор тайный, оглашению не подлежит.

Сказал и сел на свое место, переворачивая листы, покрытые тщательно выведенными буквами.

– Дозволь спросить, гетман? – поднялся со своего места Мартын Пушкарь, полковник полтавский.

– Говори, – кивнул головой Хмельницкий.

– Какие, стало быть, мы на себя обязательства берем перед султаном?

Выговский вопросительно посмотрел на Хмельницкого.

– Отвечай!

– Наши обязательства такие, – Выговский рассматривал ровно подстриженные ногти на своих длинных пальцах:

– прежде всего, мы даем слово ни в какие союзы, направленные против султана, не вступать, все земли по Днестр вместе с городом Каменцем считаем во владении султана, а все прочее, написанное в договоре, я читал.

– Дороговато, – покачал головой Пушкарь.

– Тебе больше хотелось бы, чтобы там сидел Потоцкий, – заметил Богун.

– Что Потоцкий, что...

– Довольно, – сердито прервал гетман, – говори дело...

Толмач, наклонясь к Осман-аге, поспешно переводил ему каждое слово.

Тогда заговорил гетман. Он начал издалека.

– Сотни лет Черное море было местом кровавых битв. Замкнутые с запада поляками, а с юга – татарами, бились, как в тенетах, казаки и весь наш народ. Раздору тому надо положить конец. Джелалий сидит в Стамбуле, Осман-ага в Чигирине. Будет отныне мир между Портою и Украиной. – Осман-ага одобрительно кивал головой. – Султан нас почитает, – продолжал гетман, – он видит нашу силу и наше честное желание жить в мире, мы почитаем его могущество.
[1] [2]