На Верхней Масловке (7)

[1] [2] [3] [4]

— Какая пепельница? И кто — мы? — раздраженно спросила Нина.

— Дух не взмывает, тесно… — словно не слыша, продолжала Анна Борисовна медленно, с тяжелой одышкой. — Жизнь ваша не увлекательна, нет сюжета… Голубчик, а что б вам взаймы не взять сюжет чужой жизни, а? Нет, правда. Вот вам готовый сюжет: действие завязывается в конце прошлого века, в Петербурге. Студент университета, дворянин, русский мальчик, воспитанный на законе Божьем, на религиозных праздниках (тут… недурно дать… кусок детства, знаете — Сочельник, окна в морозных лапах, Пасха, блины на Масленицу — впрочем, нет, вы не знаете), русский мальчик, студент университета… случайно попадает на концерт приезжей индийской танцовщицы Ананды Майя. Какой-то любитель фольклора… всучил ему билет… Итак, он попадает на концерт, видит на сцене… смуглое гибкое чудо и влюбляется до безумия. Ищет встречи, трижды в день посылает корзины цветов, наконец добивается ее внимания. Словом, они полюбили друг друга.

А ее отец — крупная фигура в одном из центров буддийской религии, тут уточнить, может быть, — настоятель монастыря. Студент мчится в Индию просить руки… возлюбленной, а папаша ему… условие: отдам дочь, если ты перейдешь в нашу веру. Тот — что вы думаете — готов! Готов, ибо влюблен вусмерть. Но в их религию перейти не простой фокус. Иноверец, желающий принять буддизм, должен написать какой-то научно-религиозный трактат. Студент согласен! Бросает все: Россию, университет, близких — и во имя любви садится за писание трактата. Тема: «Переселение душ»… Впрочем, это я сейчас придумала. А вы что-нибудь другое соврите.

В процессе работы студент так увлекается, так воодушевляется… так проникается мудростью и высотой духа буддийской веры, так с головой погружается во всю эту штуку, что пишет не один, а несколько трактатов… Наконец представляет свою работу на суд столпов религии. Те в восторге, отец дает согласие на свадьбу, влюбленные счастливы, — идиллия, благоухание лотосов и прочая чушь… За неделю до свадьбы Ананда Майя заболевает крупозным воспалением легких и умирает.

…Обезумевшему от горя студенту ничего не остается, как возвратиться в Россию. Отец Ананды Майя умоляет остаться, обещает… славу и высокое положение, но тот непреклонен: я покинул Россию ради Ананды Майя. Сейчас, когда ее нет в живых, я должен вернуться. Могу дать обет безбрачия. Нет, отвечает ее отец. Ты должен жениться, должен жениться и родить детей…

Потерявший вкус к жизни, к любви… герой едет в глубинку Сибири и… выбирает самую неказистую и несчастную старую деву по имени Иликанида Арефьевна. Женится на ней и всю жизнь нежен и предупредителен с этой каракатицей. К старости она несколько облагородилась рядом с ним. Но это неважно.

У них родилось четверо детей… Троим придумайте какую-нибудь судьбу, дело ваше. А старший… Старший сын, художник левого толка, очень талантливый человек, исчез в тридцать восьмом году… Сгинул за кожаными спинами… За ним пришли ночью… Больше я его не видела… Это был Сашин отец, отец моей дочери… Странно, что — его, а не меня. У меня-то и в те времена язык болтался без привязи. А он всегда был так осторожен, слова лишнего не скажет… Да… Очевидно, как более талантливый человек, он был опаснее меня. Талантливые всегда чрезвычайно опасны в обществе кожаных спин… Потом долго тягали домработницу Олюню, выясняли — не упоминают ли хозяева иностранных имен в разговорах. Олюня честно призналась — упоминают: «Мане… Деха… да ще трэтий с ими — Ван Хох!..»

Душно… Откройте форточку, Нина, вот тем шестом, в углу… Спасибо…

Анна Борисовна бормотала, прикрыв глаза, в полусне:

— Итак, буддист, студент, влюбленный, да… Он долго прожил, всю жизнь поддерживал связь с тем монастырем и исповедовал буддийскую веру… Кажется, в сон… клонит… По поводу веры — тут забавная штука… Наш здешний форматор Ленька… болван отпетый, но хороший человек… Формует — никогда не знает, кого формует, ему неинтересно. Прекрасный форматор… Им дано умножить произведение, понимаете? Сопричастность… Набрасывают на скульптуру… сбивают молотком, стамесками… кусковая форма… разделяют на части…

Она умолкла и спустя минуту стала дышать ровнее. Нина обернулась — в дверях стоял Петя, одетый, в шапке, и, должно быть, давно уже стоял.

— Петя, что это было? — шепотом спросила она.

— Понятия не имею, — ответил он тихо. — Впервые эту историю слышу.

— Может быть, она бредит?

— Анна Борисовна никогда не бредит, — строго сказал Петя.

* * *

Вначале, возвращаясь домой, она дважды шлепала ладонью по кнопке звонка коротко и требовательно: открывай! Позже уговорились отворять дверь своим ключом — не отвлекать друг друга от работы. Нина бесшумно вставила ключ в замочную лунку, повернула и вошла в коридор.

Матвей сидел в кресле, зябко кутаясь в Нинину шаль, и задумчиво рассматривал раскрытые на столе альбомы.

Нина молча сняла перчатки, устало принялась разматывать шарф, легкими хомутами ложившийся на плечи.

— Ну, милый, устала? — спросил Матвей, не отрывая взгляда от репродукций.

— Матвей, — строго и тихо сказала Нина. — Знаешь, он святой.

— Кто? — рассеянно спросил тот.

— Петр…

— Апостол? — так же рассеянно пробормотал Матвей.

— Какой апостол? — раздраженно воскликнула она, держа правый снятый сапог. — Я говорю о Пете!

— А… Милый, подойди-ка сюда…

И когда Нина встала рядом, он, не поднимаясь, обнял ее за талию и спросил, кивая на репродукции:

— Какая тебе больше нравится?

— Никакая, — тихо, враждебно проговорила Нина. — Я устала и есть хочу.

Она поплелась на кухню, и минут пять там звякали тарелки, хлопала дверца холодильника, дышал закипающий чайник.

Матвей посидел еще, переводя неторопливый взгляд с автопортрета Курбэ на предполагаемый автопортрет Эль Греко, потом поднялся и пошел на кухню. Нина сидела спиною к нему и на шаги не обернулась. Матвей сел напротив и увидел, что она пристально, изучающе смотрит на курящийся парок горячего чая над чашкой.

— Ты что-то расстроена, милый?

— Сегодня видела, как он ее моет.

— А… Я же говорил тебе, Петя выполняет при ней тяжелую и малоприятную…

— Тебе не понять, — сухо оборвала его Нина. — А я это хорошо знаю, у нас мама лежала перед смертью полтора года… Я… я не представляла, что он делает все сам.

Матвей молча погладил ее по жесткому, словно закоченевшему плечу. Включил переносной телевизор на холодильнике. На экране под ритмичное стрекотание банджо синхронно выделывали ногами два совершенно одинаковых человечка в канотье. Слаженность их движений казалась отточенной до заводной механистичности.

— Выключи, — попросила она, — в этом образчике одинаковости есть что-то страшное. Какое-то веселое надругательство над идеей неповторимости человека…

Соорудив из сдвинутых ладоней крышу над чашкой, она устало следила, как меж пальцев прорастают зыбкие ростки пара.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.