Глава пятая О бедном гусаре замолвите крепкое слово… (2)
[1] [2]Я заглянула через ее плечо на страницу: под крупным подзаголовком «Художники» был написан всего один телефон: «Элюль Моше. Татуировки».
Понимаете, «простой человек» в Израиле вряд ли упьется до потери нормального облика, и в этом виде вряд ли станет гоняться с топором за любимой женой… К слову, вряд ли в пьяном виде он станет решать вопросы бытия и веры… Он действительно прост, брутален, практичен… Как правило, не подвержен депрессиям. Разительно отличается от привычного советскому человеку образа «еврейского интеллигента». Во всяком случае, мучительные размышления на тему «удобно-неудобно» по любому поводу, ни на мгновение не омрачат его отличный аппетит. Да и прочие естественные надобности.
Картинка по теме:
Одна моя знакомая работает в Иерусалимском муниципалитете «измерителем площади». То есть, обязана ходить по квартирам и проверять: не пристроил ли владелец незаконной кладовки или балкона… От того, что она напишет в служебном донесении, зависит сумма муниципального налога, который человек платит за метраж своего жилья. Поэтому владельцы квартир принимают ее уважительно.
И вот — разгар рабочего дня. Обходя подъезд типового дома, Сара поднимается на второй этаж: и звонит в дверь очередной квартиры.
— Кто там? — доносится мужской голос откуда-то из комнат.
— Я из муниципалитета, — громко отвечает Сара.
— Чего тебе нужно?
— Измерить площадь помещения.
— Ну, так входи и измеряй…
Она толкнула дверь и вошла, — никого не видно. «Бывает», — подумала Сара. Может, человек в душе, в туалете… Приступила к своим обязанностям. Измерила площадь столовой, завернула в спальню и отшатнулась: там в полном разгаре упоенная сцена любви.
Абсолютно шокированная, в полуобмороке Сара отвалила из этой страстной обители. Однако… дело-то надо делать. Не приходить же завтра специально еще раз обмерять площадь этих маньяков!
Под стоны и вздохи она замерила ванную, туалет… и ушла. Направилась дальше по соседним квартирам, провозилась в этом доме, как обычно, часа полтора… Измерив последнюю квартиру, вышла из подъезда, семенит по двору… На балконе второго этажа той самой квартиры сидит мужик в трусах, лузгает семечки.
Она подняла голову и говорит:
— Слушай, я у тебя спальню так и не измерила. Можно я зайду, померяю?
— А… — говорит он приветливо, — это ты приходила?
— Я, — понурив голову, отвечает Сара, готовая провалиться сквозь землю.
— Так почему ж ты не замерила спальню? — искренне удивился он, поплевывая вниз шелухой.
— Всяко бывало, — рассказывает бедная Сара… — Куда только меня работа не заносит. Однажды я бордель измеряла. Пожилая бандерша, которая своих подопечных называла только «девочки», спокойно регулировала мою работу:
— Теперь туда иди, — говорила она, кивая на дверь комнаты. — Нет, не туда! Там девочка в процессе…
А я слушала Сару и дико завидовала — вот как человеку везет, и все без пользы! Я-то вряд ли в борделе окажусь… а какая дивная ситуация, какие возможности для писателя!
– НЕУЖЕЛИ ВЫ МОГЛИ БЫ НЕВОЗМУТИМО ИЗМЕРЯТЬ КВАДРАТУРУ СПАЛЬНИ, В ТО ВРЕМЯ КАК?..
— О, конечно же, конечно! Вспомните, как Бабель просил у знакомых женщин их сумочки — порыться в содержимом. Ему было важно и интересно — что носят с собой дамы в сумочках.
Понимаете, важно принять весь этот огромный мир, быть с ним в ладу, изнемогать от любопытства, любоваться его малейшей черточкой; рассматривать любую ситуацию так, словно ты ее и придумал.
Главное же — чувствовать себя наравне с этим миром и не бояться оказаться в смешном положении. Мы и так все ужасно смешные.
Мне один парень из Батуми, — очень талантливый композитор, — рассказывал, как много лет назад впервые приехал из провинциального Батуми в столичный Тбилиси. Попал в тамошние интеллектуальные круги и страшно испугался, заробел, поник. Отовсюду слышал: — Пикассо, Дали, импрессионизм…
— Слушай, — говорит, — я заперся дома и два месяца все эти слова зубрил. Стыдно, да? Потом долго еще в разных компаниях посреди разговора вдруг как закричу: — А дадаизм?!
Люди пугались, умолкали, смотрели на меня, как на чокнутого: что — «дадаизм»? к чему — «дадаизм»? при чем — «дадаизм»?
Когда попадаю в какую-нибудь забавную «непонятку», я одновременно становлюсь и действующим лицом, и словно бы вверх взмываю, и наблюдаю оттуда с улыбкой за всеми этими куклами, — в том числе и за собой, — мысленно приговаривая: