Нюрнбергский процесс, Преступления против человечности (том 5) (41)

Однажды расстреливали четырех женщин и - это был единственный такой случай в лагере - некоторые прежде, чем их расстреляли, плевали в лицо коменданту лагеря.

Югославы так пострадали, как мало кто пострадал. Их положение могло сравниться только с положением русских. Их убивали различными способами до самого последнего времени. Я хотел бы еще рассказать о русских, так как они многое испытали.

Руденко: Правильно ли я заключил из Ваших показаний, что этот концентрационный лагерь по существу являлся комбинатом смерти?

Буа: Лагерь был отнесен к последней, третьей категории. Это был лагерь, из которого никто не должен был выйти живым.

Руденко: Я больше вопросов не имею. Председатель: Хочет ли представитель Великобритании произвести перекрестный допрос?

Филлимор: Нет.

Председатель: Обвинение США?

Додд: Нет.

Председатель: Хочет ли кто из представителей защиты произвести перекрестный допрос?

Бабель: Свидетель, какие опознавательные знаки Вы носили в лагере?

Буа: Какой номер? Какой опознавательный знак?

Бабель: Нет, заключенные различались по цветам звезд, они носили звезды красные, желтые, зеленые и т. д. Было ли это так же и в Маутхаузене? Что Вы носили?

Буа: Это были не звезды. Это были треугольники и буквы указывавшие национальность. Евреи носили желтые и красные звездочки, шестиконечные звездочки с красными и желтыми концами, два наложенные друг на друга треугольника.

Бабель: Какой цвет носили Вы?

Буа: Синий треугольник с буквой "S", то есть "испанский политический эмигрант".

Бабель: Были ли Вы "капо"?

Буа: Нет. Я был вначале переводчиком.

Бабель: Каковы были Ваши обязанности?

Буа: Надо было переводить на испанский язык все дикие вещи, которые немцы хотели сказать испанским заключенным. Затем я занимался фотографией: проявлял фотопленки, которые снимали в лагере для того, чтобы зафиксировать все, что происходило в лагере.

Бабель: Какова была практика организации визитов? Посетители приходили только во внутренний лагерь или же и на места работы?

Буа: Посетители обычно осматривали весь лагерь и невозможно, чтобы они не знали, что происходило. Исключения делались только в случае, когда прибывали крупные чиновники или высокопоставленные лица из Польши, Австрии или Словакии. Им давали осматривать только лучшие места. Франц Цирайс говорил им: "Смотрите сами". Он посылал за поварами, отбывавшими наказание бандитами, жирными, хорошо питавшимися преступниками. Цирайс выбирал их для того, чтобы показать, будто все заключенные так же выглядят.

Бабель: Было ли запрещено заключенным говорить между собой о положении в лагере? С людьми не из лагеря такие разговоры были, очевидно, едва ли возможны?

Буа: Да, это было так строго запрещено, что если кого-нибудь заставали за такими разговорами, то не только ему самому грозила смерть, это означало ужасные репрессии для всех его соотечественников.

Бабель: Как Вы можете охарактеризовать "капо"? Как они вели себя по отношению к другим заключенным?

Буа: Иногда они были достойны быть эсэсовцами. Чтобы быть "капо", надо было быть арийцем. Это значило, что у них был воинственный вид и, наравне с эсэсовцами, они имели на нас все права. Они имели право обращаться с нами, как звери. Эсэсовцы предоставляли им право делать с нами все, что они хотели. Поэтому, после освобождения, пленные убили всех "капо", которых они смогли обнаружить.

Незадолго до освобождения, "капо" попросили разрешения вступить добровольно в части СС. И они ушли с частями СС, так как они знали, что их ожидает. Несмотря на это, мы везде искали их и уничтожали на месте.

Бабель: Вы говорите, что они вели себя как звери. На основании чего Вы заключаете, что они могли это делать?

Буа: Нужно было быть слепым, чтобы не видеть этого. Можно было видеть, как они себя держали. Мы предпочитали умирать как люди, чем жить как звери, а они предпочитали жить, как звери, как дикари, как преступники. Такова их природа. Я прожил там четыре с половиной года и очень хорошо знаю, что они делали. Среди нас были многие, которые могли быть назначены "капо" за свою работу, так как они были специалистами в какой-либо области, но они предпочитали, чтобы их били или даже убивали, чем стать "капо".

Бабель: Спасибо.

Председатель: Хочет ли еще кто-нибудь из защитников задать вопросы свидетелю? Господин Дюбост, может быть, Вы хотите задать еще несколько вопросов?

Дюбост: Нет, у меня больше нет вопросов, господин председатель.

Председатель: Очень хорошо. Вы хотите что-нибудь еще сказать генерал Руденко?

Руденко: Господин председатель, свидетель сообщил о том, что в его распоряжении есть фотодокумент 30 советских военнопленных, оставшихся в живых из нескольких тысяч, заключенных в этот лагерь. Я бы просил, господин председатель, предъявить этот фотодокумент, чтобы он подтвердил суду, что на фото именно та группа советских военнопленных, о которой он говорил.

Председатель: Конечно.

Руденко: Господин свидетель, Вы можете показать эту фотографию?

(Свидетель показывает фотографию членам Трибунала)

Председатель: Эту фотографию Вы имеете в виду?

Буа: Я могу утверждать, что эти 30 человек из группы военнопленных были еще живы в 1942 году, но, имея в виду условия лагеря, очень трудно сказать, жив ли кто-либо из них сейчас.

Председатель: Скажите нам, когда была снята это фотография?

Буа: Это было в конце зимы 41-42 года. В это время было еще 10 градусов мороза, и можно видеть на фотографии, как они выглядели от холода... Я бы хотел заметить, что были случаи, когда совершались массовые убийства советских офицеров, надо это особо отметить, так как речь идет о военнопленных. Мне хочется, чтобы меня прокуроры внимательно выслушали.
[1] [2] [3] [4]