Дети с улицы Мапу (1)

В садик вошла Ривкеле Виленская, глянула на детей и не сказала ни слова.

- Почему ты не здороваешься, когда видишь людей? - спрашивает Этеле.

- Моя мама говорит, что не нужно здороваться со всеми во дворе.

В этот момент входит Сролик, а за ним Шуламит. Сролик слышит слова Ривки и замечает:

- Младенцы вы, совсем без понятия. "Здравствуйте" говорят каждому знакомому человеку. Но вы ж еще не люди, - заключает он с важным видом взрослого.

- Дети тоже "человеки", - обиженно возражает Этеле.

- Моя мама говорит, что порядочные дети всегда здороваются, высказывает свое мнение Шуламит.

Сролик презрительно надувает щеки.

- Что вы понимаете, мелюзга.

- Если мы мелюзга, так зачем ты пришел сюда, кто тебя звал?!

- Я не к вам пришел, а в сад. Сад общий.

- Сад не общий, он дворника. Он только что кричал на нас за то, что мы начали писать на дереве наши имена.

- Нельзя писать имена, - опять замечает Шуламит. - Только дураки пишут всюду свое имя.

- Кто тебе сказал? - спрашивает Этеле и вся краснеет.

- Так нам сказал учитель в школе.

- Это не верно. Взрослые тоже пишут свои имена. Вон в городском саду на скамейках я видел много имен, - говорит Шмулик.

- А ты думаешь, что все взрослые умные?

- Ха-ха-ха, - смеется Ривкеле, - вон Сролик здесь самый старший и совсем не самый умный!

- Не смейся, ты, умница, - сердито отвечает Сролик. - Ты сама-то трусиха, без матери боишься даже перейти улицу вечером.

Разговор, наверно, еще долго бы продолжался в таком духе, если бы не госпожа Левина, которая вернулась с Янкеле из сада и позвала Сролика:

- Сынок, иди готовить уроки. После обеда пойду с вами в лес.

Сролик радостно вскочил с места и, перепрыгивая через несколько ступенек, помчался домой.

Ради поездки в лес стоит сейчас приготовить уроки. Сролик очень любит лес, и реку тоже любит. Даже плавать научился. Прошлым летом мама сняла комнату на даче в лесу, и он все летние каникулы провел на берегу Немана. Янкеле тоже был с ними, а отец приезжал только по субботам. В этом году они будут жить на той же даче, и Сролик будет тренироваться в плавании; тогда на будущий год он, возможно, сможет участвовать в соревнованиях школьников по плаванию.

По арифметике и письму Сролик первый в классе, но пловцы есть лучше него, а он не хочет отставать от других.

- Как здорово, что есть на свете лето, лес и Неман !

НАЧАЛАСЬ ВОЙНА

Сролик проснулся рано: уже пора вставать? Сегодня, кажется, экзамен по литературе. Бояться нечего: на всех его последних сочинениях учитель написал большими красными буквами "отлично". Но вдруг он вспоминает, что уже неделя, как начались летние каникулы. Как хорошо, что не нужно рано вставать, можно немного поваляться в постели! Он прижимается щекой к мягкой подушке и поджимает ноги. Сейчас еще, видно, очень рано, небо еще серое.

Сролик бросает взгляд на противоположную стену. Там, сунув под голову кулачок, спокойно спит Янкеле. "Почему я так рано проснулся ?" - удивляется Сролик. И вдруг раздается продолжительный грохот, как будто раскаты грома. Но это не гром. Это рев пикирующих самолетов.

Опять эти самолеты!

Сролик любит смотреть, как самолет вертится в небе, переворачивается и выделывает разные фокусы. Но ночью он хочет спать. Последнюю неделю эти самолеты наводят страх на людей.

Через несколько секунд шум стихает, и Сролик опять погружается в сон.

- Вставай, вставай скорей! Перед ним стоит мать, готовая вот-вот уйти, с хозяйственной сумкой в руке.

- Оденься, Сролик, и последи за Янкеле, чтобы не выходил на улицу. Война. Я хочу заготовить продуктов, - и она торопливо уходит.

Война, война на дворе! Не раз видел Сролик бои в кино. Правда, кино это не настоящая жизнь, но даже на экране война страшная: дома рушатся на головы жителей, пожары, убитые... Сролик вспоминает господина Фельда, который гостил у них в прошлом году. Это был беженец из Варшавы. Страшные вещи рассказывал он о немцах! Что будет, если немцы придут в Ковно?..

К нам не придут, утешает он себя. Уже год в Литве стоит Красная Армия. Она очень сильная, У русских есть танки величиной с этот дом. Вдруг Сролик вспоминает, что он должен смотреть за младшим братом. Где Янкеле?

Сролик вскакивает с кровати, ищет братишку в спальне родителей, в гостиной, на кухне - Янкеле нет. Он торопливо одевается в выскакивает во двор. Янкеле во дворе нет. Сролик выбегает на улицу. . .

Что случилось с нашей тихой улицей? Ее не узнать.

- Двери склада распахнуты настежь. Машины въезжают и выезжают. Вокруг суетятся люди. И в магазине Виленского полно людей. Длиннющая очередь.

- Эй, мальчик, что ты вертишься под ногами! - кричит кто-то на него.

Сролик уже хочет вернуться во двор, но не знает, как выбраться из толпы. Очередь перед магазином перепуталась, все столпились на тротуаре, толкаются и кричат... Вдруг из складского двора выезжает нагруженная ящиками машина, но дорога перед ней загорожена. Шофер сигналит, люди толкают друг друга, но с дороги не уходят.

- Милиция! - кричит шофер. - Милиция!

- Это жиды загородили проезд! - слышит Сролик голос дворничихи с их двора. - Сколько ни есть у них, все им мало.

- Весь бы свет проглотили, - раздается еще чей-то голос. - Эй, водитель, езжай по ним, не жалей, жидов в Ковне хватает, даже слишком много, - смеется прохожий хриплым голосом.

- Правильно сказано, ей-богу, правильно, - бормочет дворничиха.

Сролик поражен. Он чувствует, что на улице Мапу, в их дворе происходит что-то страшное. Никогда он не слышал от дворничихи подобных речей. Сролик оглядывается и видит рядом с собой Шуламит; та тоже растеряна.

Сролик вспоминает, что нужно ведь найти Янкеле. Как бы его не задавил грузовик! Он просит Шулю помочь ему. Оба мечутся в толпе в поисках Янкеле; на них обрушивается брань, что они ее не замечают.

- Янкеле! - радостно кричит Шуля, заметив, наконец, малыша. Она ловит его за рукав и тащит в сторону.

- Ты почему вышел без разрешения из дому? Я тебе дам! - кричит Сролик, подражая отцу. - Ты знаешь, что началась война?!

- Война, война! - радуется Янкеле.

- Чего ты радуешься? Ты знаешь, что такое война? - серьезно спрашивает его Шуля. - Зачем вышел один?

- Я пошел, потому что на улице весело и много машин.

- Дурак! - взрывается Сролик. - На войне убивают. Нельзя выходить на улицу...

Спустя час улица опустела. Виленский закрыл магазин. Пришел милиционер и приказал разойтись. Дети вернулись домой и стали смотреть на улицу из окон.

Сролика одолело любопытство, и он выскочил из дому. По улице, ведущей к мосту, текли колонны солдат в полном обмундировании. Это была русская армия. Шли молча, с угрюмым видом.

- Они идут на фронт, сражаться. Многие из них не вернутся к своим семьям, - мелькнула мысль, и волна жалости захлестнула сердце Сролика.

Обед в этот день мать не варила, ели холодные остатки вчерашнего. Отец с матерью долго шептались, и лица их выражали глубокую озабоченность.

В доме доктора Вайса все пошло кувырком. Никто не звонит у дверей, не зовет доктора. Приемная пуста, кабинет закрыт. Домработница Уршула, проработавшая у Вайсов двенадцать лет, сегодня не пришла. Мать очень сердится. Она бродит по комнатам, как потерянная, подходит к пианино, открывает и закрывает его.

- Если бы я так вела себя,-говорит про себя Шуля, - она бы кричала на меня. А им, взрослым, все можно.

Мать рассказывает отцу, что она слышала, будто немцы уже перешли границу и приближаются к Ковно, а русские отступают. В ее глазах страх. Отец пытается ее успокоить и говорит, что отступление русских - только маневр. Он закуривает папиросу, и Шуля видит, что руки у него дрожат.

"Нехорошо сегодня дома", - думает Шуля и выскальзывает во двор.

В саду, под березой, собралась уже вся компания.

Ханеле, дочь портного Когана, пришла со своей куклой Риной. У Рины длинные русые косы, голубые глаза и красное платье.

- У нас много-много тряпок, - объясняет Ханеле, - потому что моя мама шьет. Когда я вырасту, я тоже буду шить. Тогда сошью для Рины много платьев. И для ваших кукол тоже сошью.

- У нас сегодня очень грустно, - говорит Шуля.

- А у нас очень весело. Много людей приходит, - хвастает Этеле. - Все забирают материал, который принесли для шитья.

- Почему? - спрашивает Ривкеле.

- Почему? Всегда она спрашивает "почему", - сердито кричит Шмулик. Война ведь, нельзя оставлять материал.

- Мой папа говорит, что нужно бежать отсюда: немцы идут, - вмешивается в разговор Давид.

- Сразу бежать? - презрительно отвечает Шмулик. - Нельзя бежать, нужно дать им как следует!

Он один из самых старших в компании, и потому считает себя знатоком по всем вопросам. Но Шуля полагает, что немцы сильны.

- Неправда, - прерывает ее Давид, - самые сильные русские. У них есть огромные танки. Папа говорит, что нужно уезжать в Россию.

- Ну и уезжайте, жиды, уезжайте в Россию, чтоб и духа вашего здесь не осталось!

Это говорит Ионас, старший сын дворника. Он как из-под земли вырос. Руки в карманах, в глазах злоба и издевка. Дети смотрят на него и удивляются: откуда эта злость? Что плохого сделали они ему, за что он их так? Непонятный страх охватывает детей. Шмулик взрывается:

- Поедем куда хотим и будем там, где хотим.

- Смотрите, какой герой! Увидим, что ты запоешь завтра, когда сюда придет Гитлер! "Жид капут!" - кричит Ионас, проводит рукой по горлу, как будто режет, и поворачивается к ним спиной.

Дети остолбенели. Никогда Ионас не говорил так с ними. Всегда считали его своим другом. Его младший брат Юозас играл с ними в саду. Не один раз Ионас делал для них разные игрушки. Маленький столик и темно-зеленая скамейка - тоже дело его рук. Всегда они угощали его конфетами. Что с ним, с Ионасом? Откуда вдруг эта ненависть?

День клонился к вечеру. Солнце еще поблескивало за облаками. Его последние лучи скользнули по крыше дома напротив, листья березы посерели, а ствол стал чуть фиолетовым. За оградой садика стоял Юозас, младший сын дворника, смотрел на детей и молчал.

- Юозас, иди сюда! - позвала его Этеле. Но Юозас не двинулся с места. Он смотрел на детей и молчал. Только низкий дощатый заборчик отделял их от него, но все почувствовали: Юозас больше не перепрыгнет через заборчик, не придет в сад играть с ними.

ИСПОРЧЕННЫЙ ПРАЗДНИК

- У меня сегодня день рождения. Мне исполнилось одиннадцать, сообщила Ривкеле детям. - Приглашаю всех к себе.

- Будут вкусные вещи? - спрашивает Этеле.

- Будет вкусный торт - шоколадный, я сама испеку.

- Ты умеешь печь? - удивляется Шуля.

- Сегодня научусь. Мама сказала, когда мне будет одиннадцать лет, она научит меня печь и варить. Девочка должна все уметь. Так говорит мама.

- А моя мама говорит, - возражает ей Шуля, - что это совсем не так важно. Готовить можно научиться потом, когда... ну, когда женятся. А сейчас нужно учиться.

- Неверно, - качает Шмулик головой, - девушка должна уметь готовить прежде, чем она выйдет замуж.

- Совсем не нужно, - стоит на своем Шуля, - моя мама не умеет готовить, а она замужем.

- А кто готовит для тебя и твоего папы? - спрашивает Этеле.
[1] [2] [3] [4]