16. Итоги

Опасная авантюристическая политика советского правительства перед войной привела к созданию общей границы между СССР и сильнейшей военной силой в Европе - нацистской Германией. Это обстоятельство, а также разоружение старой границы (1939 года), незавершенность военных мероприятий дали врагу в начале войны огромные выгоды, колоссальный выигрыш в территории и во времени. Одни только эти ошибки (мы уже не говорим о глупых приказах на наступление, отданных верховным командованием в первые дни войны, приказов, которые привели к окружению и гибели советских армий) стоили нашему народу неисчислимых жертв и бедствий. В первые дни войны СССР потерял территорию, сравнимую с территорией

[492/493]

Западной Европы, оккупированной гитлеровской Германией в 1939-1940 г. Уникальные размеры советской территории, наличие глубокого тыла с сырьевой и промышленной базой Урала, Сибири, Закавказья и Дальнего Востока, а также политические и стратегические просчеты Гитлера спасли Советский Союз от поражения летом 1941 года. Советский Союз все еще имел достаточно ресурсов, чтобы в конечном счете превзойти Германию и по количеству дивизий, и по производству военной техники. Будь Советский Союз таких же размеров, как Франция или Германия, ошибки советского партийно-политического руководства привели бы страну к поражению. Достаточно напомнить о том, что германские войска в первые три недели войны продвигались по советской территории быстрее, чем они шли по территории Польши.

Вот что писал, например, главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов: «Если бы вероломно напавшие на нас немецко-фашистские захватчики на рассвете 22 июня 1941 года встретили организованный отпор наших войск на подготовленных оборонительных рубежах, если бы по врагу нанесла бы удары наша авиация, заблаговременно перебазированная, рассредоточенная на полевых аэродромах, если бы все системы управления войсками были приведены в соответствие с обстановкой, мы не понесли бы в первые месяцы столь больших потерь в людях и боевой технике. Не были бы отданы врагу огромные территории советской земли, народу не пришлось бы переносить столько страданий и тягот».171

Маршал А. Гречко писал: «Приходится с горечью констатировать, что одна из главных причин неудач в начале войны коренилась в ошибках, допущенных высшим военным руководством».172

Авантюрисгичность политики советского партийно-политического руководства перед войной и некомпетентность военного командования были продемонстрированы во время советско-финской войны, когда перед всем миром раскрылась аморальность советской внешней политики и слабость советских вооруженных сил. Советско-финская война показала также ошибочность базовых внешнеполитических предпосылок советского руководства. Финский народ в ответ на призыв «народного правительства» Куусинена выступить против своего правительства ответил массовым патриотическим подъемом и поддержал социал-демократическое правительство Таннера, отвергнувшего советский ультиматум.

Советским армиям было куда отступать в 1941 году, и они отступили до Ленинграда на северо-западе, до Москвы на западе и до Ростова-на-Дону и Крыма на юге. Советским армиям было куда

[493/494]

отступать в 1942 году, и они отступили до Сталинграда и до Главного Кавказского хребта.

В знаменитом приказе Сталина № 227, известном как приказ «Ни шагу назад!» как раз и говорилось о неправильном образе мышления, будто возможно отступление все дальше и дальше. Но этот образ мыслей, осуждавшийся в приказе, выражал объективную реальность - огромную территорию СССР.

Почти полтора года советские вооруженные силы отступали, потому что им было куда отступать - французской, бельгийской, голландской, польской армиям некуда было отступать и поэтому у них не было и резерва времени - и они капитулировали. По счастью для советских вооруженных сил и для народа в целом - была территория и, следовательно, было время для подготовки контрудара.

Наличие резервной территории несколько компенсировало просчеты и ошибки партийно-политического и военного руководства.

Советский Союз имел прочный тыл, цементированный, с одной стороны, патриотизмом народа, защищавшегося от вторгшегося на его территорию опасного врага, а с другой, жестокостью немецких захватчиков, не оставлявших населению иного выбора, как борьбу до конца. Советская система оказалась достаточно прочной, чтобы выдержать страшный удар Германии Гитлера. Серьезную роль сыграла помощь, оказанная Советскому Союзу США и Великобританией.

Опыт минувшей войны показал, что тоталитарные режимы, опирающиеся на неограниченное насилие и идеологию морального или расового превосходства, довольно устойчивы. Для того, чтобы сломить нацизм, понадобились объединенные усилия стран антигитлеровской коалиции и взятие столицы рейха после жестоких боев советскими вооруженными силами. Понадобилась также программа войны, объединившая участников антигитлеровской коалиции, и эта программа была основана на принципах демократии и свободы. Нацистский режим отчаянно сопротивлялся до тех пор, пока не был физически сломлен. Советский Союз, а также его союзники - Великобритания и США - проявили огромную волю к победе.

Население СССР жило крайне трудно на протяжении четверти века, с небольшим перерывом-отдыхом от НЭПа до начала коллективизации. Народ привык к лишениям, к тому, чтобы недоедать, недосыпать, иметь плохое жилье. Поэтому он смог перенести такие невзгоды военных лет, которые не перенес бы ни один народ западной культуры.

Советское руководство смогло сравнительно быстро оправиться от первых ударов. Располагая преданными режиму партийными

[494/495]

кадрами и мощной организацией органов государственной безопасности, опираясь на многолетний опыт порабощения масс и управления ими, ВКП (б) восстановила свой контроль повсюду, где он был утрачен или ослаблен. Партия сумела идентифицировать свои интересы с интересами народа и возглавить патриотический подъем.

Даже свои преступления, промахи и ошибки советское руководство сумело представить как предвидение, как мудрые мероприятия. Например, террор 30-х годов, когда погибли наиболее способные военные руководители, командиры промышленности и другие, был изображен как своевременное уничтожение «пятой колонны», «немецких шпионов», «врагов народа», как ликвидация потенциальной опоры германских нацистов среди населения СССР. Эта версия была, как известно, с особым усердием подхвачена зарубежными коммунистическими партиями и распространена либеральной антифашистской интеллигенцией Запада. Беспорядочное отступление и поражение 1941 и 1942 годов выдавались за мудрую стратегию «подвижной обороны» и тому подобное.

Победа затмила на короткое время все невзгоды, трудности и лишения. Солдаты возвращались домой с надеждой на лучшую жизнь.

…Окончилась война. Но ностальгия о прошлом, о несбывшихся планах господства (Советско-германского блока в Европе долго не давала покоя Сталину.

Еще в разгар войны, меньше чем через полгода после вторжения германских армий, 6 ноября 1941 года Сталин, пытаясь оправдать свою политику в 1939-1941 годах говорил: «Пока гитлеровцы занимались собиранием немецких земель и воссоединением Рейнской области, Австрии и т. п. их можно было с известным основанием считать националистами».173

Странно было слышать эти рассуждения в устах человека, претендовавшего на роль главного теоретика идеологии «пролетарского интернационализма». Это звучало как понимание, если не одобрение.

И в самом деле Сталин также занимался (при поддержке Гитлера) «собиранием» бывшей империи Романовых: прибалтийские государства, западные части Украины и Белоруссии, входившие в польское государство, а заодно Закарпатская Украина и Северная Буковина - осколки Габсбургской монархии. Впрочем Сталин не случайно добавил небрежное «и т. п.». Оно могло относиться и к Судетской области, и к Польскому Коридору, судьба которых, как впрочем и всех «т. п.» областей должна была решаться в будущем.

Ностальгические нотки зазвучали у Сталина в совсем иной исторической

[495/496]

ситуации. В поздравительной телеграмме Пику и Гротеволю от 13 октября 1949 года по случаю образования Германской Демократической Республики он писал: «Опыт последней войны показал, что наибольшие жертвы в этой войне понесли германский и советский народы, что эти два народа обладают наибольшими потенциями в Европе для свершения больших акций мирового значения».174 (курсив наш. - авт.).

Бедные другие народы Европы, не обладающие такими потенциями!

Что в действительности имел в виду Сталин, говоря о свершении «больших акций мирового значения», поведала нам его дочь Светлана Аллилуева:

«Он не угадал и не предвидел, что пакт 1939 г., который он считал своей большой хитростью, будет нарушен еще более хитрым противником. Именно поэтому он был в такой депрессии в самом начале войны. «Эх, с немцами мы были бы непобедимы», повторял он, уже когда война была окончена… Но он никогда не признавал своих ошибок».175

Все же Сталин иногда делал выводы из них. Главный практический вывод, который он сделал после войны - был отказ на будущее от общей границы с Германией. В 1941 году общая граница открыла Советский Союз для нападения Германии на широком фронте.

После Второй мировой войны Сталин вернулся к своеобразно исправленной концепции «санитарного кордона», на этот раз кордона из «братских» социалистических государств, отделяющего СССР от Германии. В ее конечном объединении Сталин вряд ли сомневался.

Восторжествовала старинная геополитическая концепция - не иметь на своих границах сильного соседа.

20 миллионов человеческих жизней - такова была цена совершенной Сталиным ошибки.

[496]
[1] [2] [3]